Кризис в России начался 16 сентября 2008 года — в этот день были приостановлены торги на бирже РТС из-за обрушения индекса на 6,39%. На следующий день торги остановились и на ММВБ всего после двух часов работы, в течение которых акции, например, Сбербанка и ВТБ теряли в стоимости до 30%. (Впрочем, некоторые экономисты полагают, что отсчет российского фондового кризиса, переросшего затем в банковский и экономический, следует вести с 19 мая 2008 года, когда биржевые индексы перестали расти и началось их снижение. Крепки задним умом, что называется.)

Такой внезапный и драматический оборот событий кажется странным, если вспомнить, что уже в 2007 году в США вовсю бушевал ипотечный кризис. В январе 2008 года набрал силу банковский кризис в Европе и обвалились фондовые рынки Азии. В феврале того же года ЦБ РФ признал существование проблем с ликвидностью у российских банков. Проблемы с ликвидностью на мировых рынках наблюдались всю весну 2008 года, а 30 мая прекратил существование один из крупнейших инвестбанков США Bear Stearns.

Нормативы, ограничивающие концентрацию кредитных рисков, некорректно отражают фактический уровень кросс-дефолтности ссудного портфеля

То есть как минимум год все участники финансовых рынков — как в России, так и во всем мире — работали в условиях постоянных и нарастающих проблем, однако панику спровоцировало одно-единственное событие: в ночь на понедельник 15 сентября 2008 года другой американский инвестиционный банк Lehman Brothers обратился в суд с заявлением о банкротстве и защите от кредиторов. Это заявление стало «черным лебедем».

Нассим Талеб в своем бестселлере «Черный лебедь. Под знаком неопределенности» использует этот термин (или, скорее, метафору) для определения события, обладающего следующими тремя характеристиками.

«Во-первых, оно аномально, потому что ничто в прошлом его не предвещало. Во-вторых, оно обладает огромной силой воздействия. В-третьих, человеческая природа заставляет нас придумывать объяснения случившемуся после того, как оно случилось, делая событие, сначала воспринятое как сюрприз, объяснимым и предсказуемым».

То, что вся история человечества изобилует огромными по силе воздействия «сюрпризами», бессмысленно оспаривать. Но, думается, эта сила всегда обусловлена наличием определенным структурных слабостей и фундаментальных недостатков, которые вполне очевидны до события. К примеру, в 2004 году в Москве обрушился «Трансвааль-парк». Нам не дано знать, мог ли этот развлекательный комплекс простоять, скажем, пятьдесят или сто лет, зато точно известно, что в конструкции парка использовалось так называемое перекрытие-оболочка, которое не очень часто применяется в строительстве ввиду сложности расчетов и повышенных требований к качеству материалов и соблюдению технологий монтажа. Поэтому трагедия «Трансвааля» — безусловно, «черный лебедь», но предпосылки для страшных последствий создала конструкция здания, потенциальные опасности которой профессионалами осознавались заранее.

Другими словами, «гадание на черных лебедей» — бессмысленное занятие, а вот выявление системных недостатков конструкции — важнейшая задача. Ниже представлены семь ключевых слабостей российской банковской системы, которые в случае неблагоприятных, в том числе непредсказуемых событий обусловят серьезнейшие проблемы или даже крах.

1. Высокая концентрация крупных кредитных рисков

У многих российских банков наблюдается стабильно высокая концентрация активных операций, прежде всего в кредитном портфеле. По данным Банка России, отношение крупных кредитных рисков к чистым активам банковского сектора стабильно превышает 20%. Даже у отдельных банков из топ-30 по активам данное соотношение превышает 40% (см. рис. 1), а у мелких и средних банков может доходить до 60–80%.

Причиной этому может служить как узкая клиентская база, так и активное кредитование связанных сторон. Причем в кризис ситуация с концентрацией активов на связанных сторонах усугубилась: часть банков намеренно отказывалась от рыночного кредитования в пользу работы с компаниями акционеров как с более понятными и контролируемыми клиентами. При этом реальные масштабы концентрации кредитных рисков могут быть существенно выше вследствие широкой практики кредитования связанных групп клиентов посредством покупки их облигаций и векселей, а также финансирования офшоров. В результате нормативы, ограничивающие концентрацию кредитных рисков (Н6, Н7 и Н9.1), зачастую некорректно отражают фактический уровень кросс-дефолтности ссудного портфеля отдельных банков.

Избыточная ликвидность может в короткие сроки испариться. Причина?— слабая диверсификация пассивов банковского сектора

Все это представляет собой даже не слабость, а вполне самостоятельную угрозу. Масштаб данной угрозы возрастает в условиях ужесточения банковского надзора в сфере концентрации активов и операций со связанными сторонами. Скандальные случаи с банками из топ-30 — Межпромбанком и Банком Москвы, реальные объемы проблемных активов которых существенно превысили официально демонстрируемые, обнажили явные провалы политики регулятора. Введение таких «новаций» как профессиональное суждение при оценке состояния банка, возможность отстранения владельцев и менеджеров банков, постоянное присутствие инспекторов Банка России в кредитных организациях способно существенно усложнить деятельность банков и выразиться в дополнительных издержках ведения бизнеса.

2. Риски розничного кредитования в связи с законодательными нововведениями

Значительную угрозу для банков, активно работающих в розничном сегменте, несет планируемое принятие закона о банкротстве физических лиц. Несмотря на то, что данный закон позволит более четко прописать взаимоотношения кредитора и должника, многие банкиры не без оснований опасаются резкого роста мошенничества среди клиентов, что, несомненно, отразится на качестве активов и доходности розничных банков. Очевидно, что подобное явление не станет массовым, однако подорвать желание банков работать с населением оно способно.

Повышает риски розничного кредитования и сложившаяся судебная практика в отношении банковских комиссий по кредитам. Не успели банки прийти в себя от многочисленных исков граждан в связи с признанием ВАС в 2010 году незаконным взимание комиссии за открытие и ведение ссудного счета, как их ожидал новый сюрприз. В июне 2011 года вне закона объявлена комиссия за досрочное погашение кредита, а по заявлениям представителей ВАС, на очереди — комиссия за выдачу кредита. Несмотря на то что решения ВАС носят рекомендательный характер, сами банкиры отмечают, что в кризисных условиях суды все чаще стали принимать сторону должника. Расставить все точки над i в споре о банковских комиссиях мог бы закон о потребительском кредитовании, в котором планируется четко прописать все возможные варианты взимаемых банком комиссий. Однако пока данный закон не принят, а судебная практика явно на стороне заемщиков, а не кредиторов, сохраняется значительная неопределенность, которая может грозить новым витком судебных исков. А значит, рост банковских издержек и снижением рентабельности бизнеса.

3. Снижение уровня достаточности капитала

Избыточная ликвидность на фоне постепенного восстановления спроса на кредитные ресурсы толкает банки к расширению объемов вложений в более рискованные инструменты, что выражается в устойчивом снижении уровня достаточности капитала (см. рис. 2). И хотя текущее значение достаточности капитала превышает докризисный уровень, это во многом объясняется высокими значениями Н1 в госбанках, которые в кризис получили значительную финансовую поддержку. В частности, по состоянию на 1 июня 2011 года норматив Н1 у Сбербанка составил 18,3%, у ВТБ — 19,4%, у Россельхозбанка — 16,9%. Вместе с тем распределение кредитных организаций по значению Н1 уже приблизилось к ситуации на начало 2008 года.

Таким образом, необходимость расширения бизнеса для многих российских частных банков потребует либо дополнительных финансовых вливаний со стороны акционеров, либо ускоренных темпов роста рентабельности бизнеса. Однако такая возможность есть далеко не у всех. После кризиса многие собственники хотят получить повышенные дивиденды в обмен на помощь, оказанную банкам в трудный период, однако снижение маржи в традиционных сегментах бизнеса не позволяет банкам рассчитывать на повышенную доходность.

4. Снижение ликвидности

Приток средств на расчетные счета предприятий в сочетании с медленным восстановлением спроса на кредитные ресурсы по-прежнему поддерживают высокий уровень ликвидности. При этом кредитование по темпам прироста пока отстает от портфеля ценных бумаг: 18% против 20% с июня 2010 года по июнь 2011-го. В результате доля денежных средств и ценных бумаг в активах банковского сектора на 1 июня 2011 года достигла 26%. У 12 банков из 30 крупнейших Н3 составляет выше среднего значения (90%, см. табл. 1).

Тем не менее та избыточная ликвидность, которая наблюдается, может в короткие сроки испариться. Причина — слабая диверсификация пассивов банковского сектора, структура которых остается практически неизменной. Более 50% пассивов банковской системы формируется за счет средств клиентов. При этом динамика значительной части данных средств зависит от цен на товары российских экспортеров, что делает ресурсную базу подверженной значительным колебаниям в период нестабильности внешних рынков. Низкий же уровень собственного капитала у многих российских банков не способен обеспечивать расширение проводимых кредитных операций. К тому же кредитные организации сильно ограничены недостатком длинных и дешевых денег в стране, привлекают средства на короткие сроки, а размещают на более длинные, что несет в себе потенциальные риски потери ликвидности.

5. Рост уровня операционных рисков

Кредитная разморозка, которая сопровождается расширением географии деятельности (многие банки после кризиса вернулись к программам расширения географического присутствия), влечет рост операционных рисков. При этом управление операционным риском во многих банках сводится к выполнению формальных требований Банка России. Базы данных по потерям от реализации операционных рисков во многих банках только формируются и пока не позволяют использовать количественные методы исследования. Ответственность за ведение таких баз данных зачастую сосредоточена на подразделениях, генерирующих операционные риски. По данным статистики, лишь около 30 российских банков как элемент системы управления операционными рисками используют комплексное страхование BBB (Bankers Blanket Bond) и страхование от электронных и компьютерных преступлений (ЕСС).

6. Возможный рост проблемных активов

После резкого ухудшения качества активов банков в кризисном 2009 году с начала 2010 года ситуация с плохими долгами стабилизировалась. Об этом, в частности, свидетельствует динамика просроченной задолженности (см. рис. 5). Однако доля проблемных активов на текущий момент все еще остается существенной. По оценкам «Эксперта РА», реальный объем проблемных активов по состоянию на середину 2011 года составляет 16–19% совокупных активов банковской системы. К проблемным активам в данном случае относятся не только тело долга по просроченным кредитам, но и вынужденные пролонгации, проблемные кредиты, «упакованные» в ЗПИФы, а также малоликвидное имущество, изъятое по договорам отступного, и облигации заемщиков с низким кредитным рейтингом.

Есть целый класс заемщиков, жизнеспособность которых поддерживается исключительно за счет бюджетных вливаний и государственных заказов

При этом угроза не столько в масштабах плохих активов (под большую их часть банки уже создали адекватные резервы), сколько в том, что финансовое положение многих предприятий остается неустойчивым: их клиентская база плохо диверсифицирована, потеря крупного заказа может стать для них фатальной. Есть также целый класс компаний, жизнеспособность которых поддерживается исключительно за счет бюджетных вливаний и государственных заказов. В случае ужесточения бюджетной политики либо смены государственных приоритетов эти заемщики окажутся неплатежеспособны.

7. Возможное изменение государственной экономической политики

В стране сохраняется значительная политическая неопределенность в связи с предстоящими в 2011–2012 годы думскими и президентскими выборами. Наибольшую угрозу банковскому рынку несет резкое изменение вектора государственной экономической политики после выборов. В частности, ужесточение бюджетной политики (с целью ограничения бюджетного дефицита) может привести к росту налогового бремени на бизнес и население и сворачиванию либо сокращению объемов различных государственных программ (в том числе по поддержке малого и среднего бизнеса). Тем самым спрос на кредитные ресурсы будет дестимулирован.

Базы данных по потерям от реализации операционных рисков во многих банках только формируются

Высокая степень неопределенности относительно будущей политики властей уже отражается на состоянии экономики: несмотря на благоприятную макроэкономическую ситуацию, инвестиционная активность остается очень низкой, темпы восстановления спроса на кредиты существенно отстают от темпов роста аппетита банков к риску. В случае сохранения описываемой динамики спроса, банки будут вынуждены либо смириться с низкими темпами роста, либо наращивать объем бизнеса в ущерб качеству заемщиков.

Резюме

Со второй половины 2010 года российский банковский рынок демонстрирует позитивные изменения почти по всем фронтам: размораживание кредитования, стабилизация доли плохих активов, рост прибыльности. Среди позитивных последствий кризиса следует отметить укрепление капитальной базы банков, повышение качества риск-менеджмента, оптимизацию издержек, рост инвестиций в новые технологии. Вместе с тем активизация банковской деятельности невозможна без принятия кредитными институтами дополнительных рисков (кредитного, рыночного, потери ликвидности), что с учетом сохраняющегося бремени плохих долгов, безусловно, потребует от банков более взвешенных подходов к оценке качества заемщиков и структуры активно-пассивных операций. При этом посткризисное развитие банковского сектора происходит в условиях политической неопределенности, различных законодательных «новаций», а также ужесточения банковского регулирования и надзора.