Ян Арт: Артак, судя по новостям, EPAM предпринимает экспансию в различные сферы бизнеса. Расскажите об отраслях, в которых работает компания сегодня.

Артак Оганесян: Да, так и есть. Сейчас мы смотрим на те отрасли, которые будут следующими в волне цифровой трансформации. В свое время мы удачно попали в тот момент, когда перевернулась вся индустрия путешествий — с появлением электронных билетов, электронной регистрации, электронной брони, с уходом от бумаг и от процессов, которые ранее базировались на общении в турагентствах. Еще одна отрасль, с которой мы начали работать в нужное время и вместе с которой растем сейчас, — это электронная коммерция: продажа одежды, бытовой техники, косметики и даже продуктов питания. Это волна приводит к нам большое количество клиентов. У них фактически ломается весь бизнес, нужно перестраивать не только, как говорят программисты, «мордочки» сайтов, веб-часть, но и все процессы, связанные с работой в онлайне и логистикой. Например, если раньше в большой ретейловой сети все было построено сверху, то есть ассортимент прогнозировался и формировался сверху вниз, распределялся по логистическим центрам, складам и торговым помещениям, то сегодня все стало сложнее — спрос определяется заказами из онлайна с доставкой или самовывозом из точек продаж. В результате алгоритмика ассортиментного прогнозирования и логистики усложняется на порядок.

Ян Арт: То есть точек входа и точек выхода информации, которая определяет принятие решений, становится много?

Артак Оганесян: Да, и соответственно планирование идет по-другому.

Ян Арт: А как сегодня выглядит цифровой ландшафт различных индустрий? Что находится на пике цифровой трансформации, что на старте и что вообще не тронуто?

Артак Оганесян: Все начинается с customer touch point. По-русски — это точка соприкосновения с потребителем, с покупателем. В первую очередь все пытаются автоматизировать эту часть, сделать ее удобной и красивой, а потом, как правило, выясняется, что этого недостаточно. Надо менять все остальное.

Ян Арт: В переводе на более простой язык — только сайта недостаточно?

Артак Оганесян: Да. Сайта недостаточно, мобильного приложения недостаточно. Это лишь первый шаг. Поясню. Например, если человек подал заявку на кредит через сайт банка, то потом заставлять его относить бумаги в отделение — не лучшее решение, тем более что с использованием электронных ключей и ряда других технологий это можно сделать дистанционно. А раз так, значит, банку теперь нужно у себя внутри обрабатывать эту заявку без личного общения с человеком. Для этого нужны еще какие-то технологии. Затем возникает следующий вопрос: если клиент оставил заявку, то зачем заставлять его ждать ответа два дня? Следовательно, нужна автоматизация процесса принятия решения, скоринга. Но если мы передаем эту функцию от специалиста по рискам машине, то нам становится необходимо уметь анализировать большие массивы данных — собирать их из доступных источников, хранить и оперативно обрабатывать, чтобы за доли секунды принимать решение и машрутизировать процесс рассмотрения, например, той же кредитной заявки.

Ян Арт: Этот процесс в банкинге разворачивается очень мощно, в центре внимания — принятие решений, основанных на больших массивах данных, тема Big Data и так далее. Этот процесс для всех индустрий примерно одинаков?

Артак Оганесян: Да, в общем-то для всех. В банках — это рисковая модель и противодействие мошенничеству, в электронной коммерции — принятие решений по промо-акциям, продвижению товара или генерации персонального предложения в режиме реального времени. Можем ли мы дать специальную скидку конкретному человеку именно в момент совершения покупки или даже тогда, когда интерес к покупке был только проявлен? Можем ли мы с помощью геолокации «отловить» человека, когда он проходит мимо торгового центра, и прислать ему sms или некое уведомление в мобильном приложении, что если он зайдет в наш магазин, то ему будет предложена специальная скидка или особые условия? Это лишь одни из многих вопросов, которые решают ретейл-компании.

Ян Арт: Какие индустрии лидируют в этих процессах? Какое место занимает финансовый рынок?

Артак Оганесян: Финансовая индустрия полностью оснащается цифровыми технологиями. Многие банки позиционируют себя сегодня уже как технологические компании. Это видно даже на примере нашей компании. Сейчас в выделенных центрах EPAM для инвестиционных и розничных банков работают сотни специалистов. Они не только поддерживают унаследованные системы, но и разрабатывают следующее поколение решений, начиная с АБС и заканчивая всем, что относится к дистанционным каналам. Розничные банки, фондовые и товарные биржи, инвестиционные компании — это примерно треть нашего бизнеса.

Традиционно существенная часть наших заказчиков — примерно 20–25% — это высокотехнологичные компании: производители ПО, такие как SAP, Oracle и другие, равного или меньшего масштаба; большие и маленькие интернет-компании, начиная с Google и заканчивая молодыми стартапами, которые продвигают новые технологии, востребованные в самых разных индустриях. Кстати, это помогает нам проникать в новые для нас сферы бизнеса. Например, появился заказчик, который разрабатывает решения для определенной отрасли или ниши рынка. Сотрудничая с ним, мы получаем дополнительную экспертизу в предметной области, относящейся к этому интересному для нас рынку, а затем благодаря этому опыту у нас появляется возможность выйти на новых клиентов.

Ян Арт: Страшно быть вашим заказчиком…

Артак Оганесян: Нет, как раз это помогает некоторым нашим заказчикам — производителям программного обеспечения расти самим и масштабироваться. Они делают продукт и фокусируются на его рыночных, конкурентных и потребительских качествах, а мы этот продукт помогаем распространять, предоставляем профессиональные услуги по его внедрению, интеграции, сопровождению, то есть обеспечиваем экосреду вокруг этого решения. Еще одна сфера бизнеса, где изменения наиболее заметны, — это все, что связано с работой с конечным потребителем. Электронная коммерция в розничных сетях, электронная коммерция в индустрии путешествий и развлечений, электронная коммерция, связанная с распространением через Интернет контента, например кинопродукции, потокового видео или обучающих программ. Компании вроде Disney и MTV уже не называют себя кинопроизводителями: они трансформировались в производителей развлекательного контента, который распространяется по разным каналам: от огромного кинотеатра до экрана мобильного телефона…

Пытается найти себя в этом цифровом мире и телеком. Когда-то телеком-операторы были на передовой внедрения инноваций, и вдруг выясняется, что они уже превратились в тыловых поставщиков. На передовой оказались другие игроки — соцсети, интернет-порталы, стартапы, а телеком начинает отставать.

Еще одна очень интересная индустрия, где мы начали работать после поглощения компании, которая занималась математикой и инженерией для фармацевтики и производителей лекарств, — это life science, или наука о сохранении жизни, наука о здравоохранении.

Ян Арт: Почти сайентология…

Артак Оганесян: Нет, это другое (улыбается). В фармацевтике и здравоохранении происходят очень интересные трансформации, все большее число процессов диагностики и мониторинга жизнедеятельности организма уходит в цифровые технологии, в технологии, связанные с устройствами, которые человек может на себе носить. Это открывает большие возможности для того, чтобы помогать следить за своим здоровьем, особенно тем, у кого диабет, какие-то проблемы с давлением, кому требуется постоянный контроль. Другой блок решаемых задач — определение рисков для здоровья, проблемных зон в организме, формирование рекомендаций по анализу накопленных данных.

Ян Арт, главный редактор Finversia.ru и Артак Оганесян, заместитель генерального директора EPAM Systems

Ян Арт: Можно сказать, что появляется электронная медицина?

Артак Оганесян: Она уже давно появилась, сейчас идет ее бурное развитие, снижение стоимости и повышение доступности для массового потребителя.

Ян Арт: Вы пошли в сферу электронного управления капиталами. Понятно, что зона Private Banking с электронным миром была связана, но не больше, чем классический банкинг. То есть некоторые эксклюзивность, приватность и специфичность услуг отличались от обычных операций банкинга личным характером, далеким от электронного мира. А что теперь?

Артак Оганесян: Начав заниматься тем, что называется цифровой маркетинг, мы решили посмотреть свежим взглядом на инвестиционный банкинг, в первую очередь на среду, связанную с wealth management, или управлением благосостоянием. Там тоже появились предпосылки использования цифровой волны. Мы смогли предложить уникальные решения, которые оказались востребованными банками. Крупнейшие швейцарский, британский и немецкий банки, а также игроки среднего звена и даже один из игроков российского рынка капиталов предоставили нам возможность пилотировать эти идеи у себя, а потом воплотить их в реальных приложениях для планшетов, смартфонов и даже смарт-часов.

Попытаюсь объяснить. Состоятельных людей стало больше, им надо управлять своими доходами и накоплениями. Появился термин «mass affluent» — средний слой состоятельных людей, у которых достаточно капитала, чтобы преодолеть порог вхождения в wealth management. Общий рост экономики привел к тому, что этот класс клиентов перестал быть малочисленным. Это первый фактор. Второй фактор — они все пользуются различными устройствами, более того, многие из них — очень активно. У них есть планшеты и смартфоны, а вместо роскошных часов — умные часы от Apple или других производителей. Эта целевая аудитория влюблена в технологические новинки, поэтому она стала ожидать технологичности и от банка, который ее обслуживает. Зачем поднимать трубку и звонить, если можно с борта самолета подключиться к wi-fi и посмотреть, что и как у тебя в финансах, как там твой инвестиционный портфель? И вот наши талантливые сотрудники сгенерировали идеи, как построить пользовательский интерфейс и в целом систему общения через различные каналы коммуникаций с такими клиентами. Здесь очень важно именно взаимодействие между каналами, поскольку этих клиентов нельзя полностью вытеснять в цифровые каналы; такие люди требуют живого общения, но это общение должно быть построено так, чтобы оно не напрягало клиента. Соответственно какие-то операции такой клиент совершает с помощью приложения самообслуживания на планшете, в каких-то случаях он приходит в офисе банка для разговора с консультантом. Но и там консультант вооружен планшетным приложением, которое предложили и разработали наши сотрудники. В нем представлено рабочее место консультанта или финансового советника, чтобы специалист банка увидел всю информацию по банковским продуктам и предложениям, по профилю и истории клиента (в рамках своих полномочий и прав). Вооруженный легко доступной и структурированной информацией консультант может отвечать на вопросы клиента, понимать его потребности и принимать во внимание историю. В результате он сможет давать рекомендации, которым клиент будет доверять.

Ян Арт: Насколько эта новая сфера актуальна для России? Девальвация рубля и последующие экономические проблемы привели к тому, что верхушка среднего класса, кроме очень богатых людей, практически растаяла.

Артак Оганесян: В России есть спрос со стороны банков, хотя, действительно, его объем сократился. Один проект мы сделали для крупной брокерской компании, где помогли выстроить процесс сбора и обработки данных, а дальше они уже сами разрабатывали IT-решение. Другой проект был инициирован одним из крупнейших банков. Он как раз из-за описанных вами проблем снизил порог вхождения в зону услуг по управлению благосостоянием, в результате чего потенциальная клиентская аудитория стала более массовой. Возникли вопросы: как можно автоматизировать работу с этими клиентами, предоставить им больше элементов самообслуживания, но при этом сохранить индивидуальность сервиса wealth management? Как без ущерба для качества сервиса сократить количество консультантов или обслуживать большее число клиентов при том же штате персонала? Как сократить затраты, но при этом уменьшить порог входа и получить прибыль за счет объема? Вот эти вопросы мы решали.

Ян Арт: Эта самая верхушка среднего класса с небольшой долей жирка часто имеет аппетит даже не к тому, чтобы кто-то управлял ее капиталами, а к тому, чтобы самой управлять капиталами — через торговые платформы фондового рынка, форекс и так далее. Насколько ваша работа сопрягается с тематикой существующих торговых платформ для тех, кто не дает капитал в доверительное управление, а сам занимается инвестированием? Или вы занимаетесь только первым сегментом?

Артак Оганесян: Это интересная тема. Когда мы работали с брокерской компанией, занимавшейся реализацией инвестиционных продуктов с ориентиром на средний по доходам слой клиентов, мы получили от их маркетинга информацию по сегментации клиентской базы. Разделение шло в первую очередь по доходу клиентов, капиталу, которым они готовы рисковать, затем уже по профилю риска и так далее. Мы сегментировали эту клиентскую базу по другому принципу. Первая категория — «наблюдатели» (те, кто присматривается, но еще не стал клиентом). Они активно пользуются порталом, изучают новости, тенденции, комментируют, но при этом еще боятся вкладываться. Вторая категория — это те, кто один-два раза вложился и разочаровался, не получил ожидаемого эффекта. Они стали пассивными клиентами, на каждом из них висят один-два продукта, но они неактивны. У некоторых активность зависит от того, насколько часто их «дергает» финансовый советник или персональный менеджер, насколько часто он с ними общается, то есть их поведение скорее реактивное, но сами они не способны или не хотят активно управлять своим портфелем. Третья категория — это клиенты, которые могут управлять или считают, что могут управлять. Они хотят видеть, как выглядит портфель, получать аналитику, постоянно мониторить изменения тех или иных финансовых инструментов. Наконец, четвертая категория — это те, кому требуется только дать инструмент, и они сами все сделают. Поэтому интерфейс на приложениях и на веб-сайте отличается для каждой из этих категорий.

Ян Арт: То есть вы в своих решениях в сфере wealth management предусмотрели все типы поведения?

Артак Оганесян: Да. Интерфейс таких решений меняется в зависимости от типа клиента и его поведения. Например, клиент может только просматривать информационные материалы и модельный портфель. То есть тебе не надо покупать, ты добавь рекомендованную тебе бумагу в виртуальный портфель и смотри, сколько она бы тебе принесла в реальности. Можешь сделать сравнение того, что у тебя есть, с лучшим результатом, бенчмарком, по твоему сегменту или по твоей категории. Такая вот игра, небольшая геймификация, которая позволяет человеку понять, что он хочет

Ян Арт: Ваше решение масштабируется, оно универсально?

Артак Оганесян: Нет. Мы делаем все под заказ, каждое такое решение уникально и рассчитано на конкретного заказчика — банк или брокерскую компанию. В каждом случае надо смотреть на конкретный банк или компанию, на потребности их клиентской базы, на фокус-группу. Здесь больше индивидуальной работы. Идеи могут быть похожими, но решения получаются разные, потому что они ориентированы на разную аудиторию.

Ян Арт: При этом вы чувствуете себя в силах охватить все диапазоны финансового поведении клиентов компании или банка?

Артак Оганесян: Да, но это тоже не статичное состояние, а динамичный процесс. Мы не владеем истиной в последней инстанции, мы пробуем, тестируем, изменяем, что-то убираем, что-то дополняем. Это процесс, по которому мы идем вместе с заказчиком.

Ян Арт: Как вы оцениваете в этом плане перспективы российского рынка?

Артак Оганесян: Глобальный рынок растет так быстро, что мы даже выделили отдельное направление со специализацией на wealth management. В России, думаю, речь идет о трех-четырех банках, с которыми мы будем совместно экспериментировать. К примеру, появилась новая тема — robo-advising, или автоматизация выработки инвестиционных рекомендаций. Это процесс, который пока не полностью понятен и с точки зрения легитимности (например, в Европе еще решают, позволительно это или нет, Америка более лояльно к этому относится), и с точки зрения ответственности за автоматический совет. Одно дело, когда финансовый консультант дал совет, другое — когда его дал автомат...

Ян Арт: На Западе разработана система ответственности финансовых консультантов, в России она только обсуждается. Предлагаются крайности — либо полное отсутствие ответственности, либо консультанта чуть ли не хотят сделать заложником результатов клиентов…

Артак Оганесян: …Поэтому идея заключается в следующем: сделать решение для robo-advising, но так, чтобы на самом деле оно не давало советов как таковых. Поясню. Пользовательский интерфейс построен так, что клиент видит события, новости, котировки, корпоративные пресс-релизы. Далее мы ему показываем влияние конкретного события или новости на его портфель. С флажками «покупать» или «продавать». И все — решение принимает сам человек, мы ему предоставили всю аналитику, всю статистику и всю информацию, но решение он принимает сам. Он может поговорить с другими инвесторами: доступны чаты и форумы. Он может поговорить с конкретным аналитиком, который составил эту рекомендацию, но не ему лично, а обезличенно, для клиентов определенного сегмента или профиля. Он может обратиться к своему персональному менеджеру и получить от него какие-то комментарии.

Артак Оганесян, заместитель генерального директора EPAM Systems

Ян Арт: Допустим, видя все это, кто-то заинтересовался вашими решениями. Насколько по карману участникам российского рынка сотрудничество с EPAM Systems? Примеры успешных кейсов сотрудничества с вами на финансовом рынке: ВТБ24 — в банковской сфере, Ингосстрах — в страховой. Это лидеры рынка. Означает ли это, что с вами могут работать только крупные компании или вы способны предоставлять своим услуги и средним игрокам?

Артак Оганесян: Если говорить о российском рынке, то в России это топ-5 или топ-10. Мы работаем, например, со Сбербанком, Альфа-Банком, Райффайзенбанком, Ситибанком и рядом других. На инвестиционном рынке наши клиенты — Сбербанк КИБ, «Ренессанс-Капитал», «ВТБ Капитал». Мы — не продуктовая компания, поэтому мы ориентированы на верхний эшелон банков и финансовых компаний, которые готовы не покупать типовой стандартный продукт, а «сшить себе костюм» под заказ.

Ян Арт: Недавно появилось сообщение, что EPAM Systems и OpenWay стали партнерами. Что это событие означает в жизни компании?

Артак Оганесян: Партнерами со многими компаниями мы становимся регулярно, но в случае с OpenWay нас привлекла очень интересная ситуация. Три российских производителя платежных систем входят в десятку лучших мировых компаний в этой сфере и занимают значимую долю рынка — пусть даже за счет стран Африки, Азии и так далее. Тем не менее на глобальном рынке это серьезные игроки. Более того, их решения технологически более современны и перспективны, чем приянтые в 70–80-е годы решения западных производителей. И они активно их замещают. Очень приятно, что есть такие компании как OpenWay, Compass Plus и BPC. В этой сфере не надо говорить об импортозамещении, здесь оно реально есть, специалисты России очень сильны в платежных системах. Конкретно с OpenWay мы подружились, потому что у нас появился большой интересный заказчик (пока мы не можем называть его), который попал под цифровую трансформацию и мигрирует со старой платформы на новую платформу Way4. Мы в этом процессе играем роль системного интегратора. OpenWay — технологический партнер, который для нас является «открытым окном» в индустрию, где, я думаю, мы будем расширять свое присутствие.

Сфера платежей сейчас на пике цифровой волны, ее, в частности, серьезно трансформируют официальные директивы Евросоюза, которые принуждают все банки открыть программные интерфейсы для финтехов, для любых игроков, которые хотят производить финансовые транзакции, причем унифицировано, чтобы во всей Европе все транзакции можно было проводить легко и быстро, подключаясь к любому банку. Банки превращаются, как любят сравнивать, в своего рода «розетки на 220 вольт». Если тебе нужно перевести деньги, ты просто подключаешься к любому банку, где есть счет у этого клиента, и производишь операции. Не надо, чтобы этот процесс был уникальным каждый раз. Соответственно банкам надо что-то делать, чтобы не потерять последнюю милю к клиентам, иначе появляются агрегаторы платежей, появляются финтехи, которые выполняют эти операции вместо банков.

Ян Арт: В этом контексте блокчейн воспринимается как угроза для банков или как некая новация, которую надо внедрить всем, включая банки?

Артак Оганесян: Это новация. Что такое блокчейн? Блокчейн — это возможность проводить сделки или какие-либо транзакции таким образом, чтобы они были неоспоримы, доказательны и относительно моментальны. Все это — без участия третьей арбитражной стороны, нотариуса или банка-гаранта. То есть мы с вами договорились, провели транзакцию в электронном виде — и все. Ни я, ни вы не сможем ее оспорить, потому что есть доказательная база, есть алгоритм, который показывает, что сделка была совершена и была совершена именно между мной и вами в соответствии с обговоренными условиями. Данная информация территориально распределена на вычислительных мощностях, и алгоритм работы с этими данными построен таким образом, что для того, чтобы скомпрометировать сделку, необходимо контролировать более 50% в блокчейн-сети, которую вы используете. Теоретически это возможно, по теории заговоров кто-то уже скупил в Китае или в Америке все вычислительные мощности. Но в реальности это практически невозможно. Поэтому я уверен, что кадастры, нотариальные услуги и все, что связано со сделками, — все уйдет в блокчейн, осталось только подготовить законодательную базу.

Ян Арт: Сейчас в моду вошла еще тема так называемых песочниц, где всем финтеховским новациям дано «добро» — даже тем, которые противоречат существующему законодательству. Центробанк России тоже намерен делать «песочницу», рассматривает тему криптовалют, говорит о блокчейне… Если предположить, что все удалось, все пошло в рост — для вас это интересная тема? Насколько вы рассчитываете, что наше законодательство и наш финансовый рынок адаптируются к этим новациям?

Артак Оганесян: Любое такое движение приведет к значительным изменениям в инфраструктурах, придется многое переделывать, многое заново интегрировать, менять программные интерфейсы и так далее. В результате появится большой спрос на работу квалифицированных разработчиков, тестировщиков, бизнес-аналитиков, системных архитекторов — это наш хлеб. Причем в большинстве случаев речь будет идти об уникальных решениях. По этим темам на данный момент нет готовых программных продуктов, которые можно приобрести, установить и начать использовать. Каждому банку придется это делать самостоятельно до тех пор, пока все не «устаканится» и не будут выработаны универсальные стандарты, пока не появятся компании, которые будут предоставлять решения как продукты. Этот процесс должен пойти…

Ян Арт: Знаете, я вспоминаю моего друга детства, вместе учились в школе. Я поступил на факультет журналистики, а он пошел в программисты. Сначала я думал, что он будет Джоконду на ленте ЭВМ рисовать. Помните, были в 70–80-е такие портретики из цифр? Потом стало ясно, что программирование и компьютеры — они же не только Джоконду могут изобразить. И я понял, что в будущем он будет работать на меня. А сейчас, слушая вас, я начинаю думать, что это я буду работать на него. Цифровое решение становится краеугольным камнем практически везде...

Артак Оганесян: У нас есть заказчики среди новостных агентств и СМИ, и удивительно, что в этой индустрии многие рутинные операции, которые раньше делали редакторы, корректоры, журналисты, теперь выполняются в автоматическом режиме. Там уже используются и аналоги нейросетей, и прецедентный анализ, и семантический анализ, в том числе — анализ оттенков информации, положительных или отрицательных. Вся эта информация обрабатывается потоком и автоматизированно.

Идем далее. Финансовой индустрии, возможно, придется работать на коммерцию. Когда eBay поглотил PayPal, это было совмещение торговли и банковских сервисов. Сейчас PayPal делает интересные инновационные и исследовательские проекты (кстати, PayPal — один из наших заказчиков) в сфере потребления, в сфере электронной логистики товаров, а сам платеж — это уже второстепенная часть, которая априори должна в решениях присутствовать. Более того — это та часть, которую вы даже не замечаете, потому что она уже делается автоматически. PayPal сам смотрит, какие карточки к нему привязаны, на каких карточках какие системы лояльности, какие промо-акции, какие условия кэшбэка существуют, и раскидывает выбранные вами товары по этим карточкам, чтобы максимально увеличить ваш кэшбэк или выгоды от скидок.

Ян Арт: Осталось сказать: пусть этот ваш PayPal тогда сам и в магазин уже ходит…

Артак Оганесян: А он уже и ходит. По крайней мере, некоторые решения в электронной коммерции развиваются в этом направлении. Для одного банка мы прорабатывали пилотный проект, прототип… Представьте: в автомобиле муж с женой разговаривают на тему, что им нужно купить. Машина слушает, сначала переводит голос в неструктурированный текст, затем с текстом делается то, что на английском называется fact extraction, то есть извлечение фактов. Потом бортовой компьютер просматривает ассортимент в доступных партнерских магазинах, делает заказ и оформляет доставку. К тому времени, когда супруги возвращаются домой, им уже привозят то, что они хотели купить…

Ян Арт: Что?! Да зачем такая машина?! Если мужчина любит машину, то с появлением такой опции он разводится с женой, а если он больше любит жену, то продает машину и становится пешеходом. Потому что машина, которая записывает и покупает все, что захотела купить жена… Это не машина, а убийца…

Артак Оганесян: Я боюсь, что через какое-то время машин в нашем сегодняшнем понимании не будет; машина, в которую можно сесть и которой можно управлять, превратится в такую же роскошь, какой сейчас является лошадь. Все к этому идет. Машины, которые сами собой управляют, — это уже не футуристические прогнозы, а перспектива 5–10 лет. Общественный транспорт и грузовики будут управляться автоматами, дальнобойщики как специальность исчезнут…

Ян Арт: Вспоминаю старый советский фильм, в котором у анархистов 1920-х годов спрашивают: «А вот по вашей идеологии — что будет в будущем?». Анархист мечтательно отвечает: «Ничего не будет, только луга, а в лугах — кони и бабы»… Примерно так же с цифровыми решениями?

Артак Оганесян: Да! Но все это не произойдет одномоментно, это произойдет эволюционно и относительно незаметно…

Ян Арт: В 90-е годы когда я путешествовал на машине, иногда на заднем сиденье возил системный блок… Потом появился ноутбук. Потом появился мобильный телефон. На этом я остановился в своей «цифровизации» и остался с ноутбуком и телефоном-раскладушкой, а в планшеты и смартфоны не пошел… И вот мы видим: кто-то на этом пути «доехал» до компьютера, кто-то — до «ноутбука», кто-то — еще до чего-то. Возникает вопрос: а что если человечество начнет «сегментироваться» по степеням «цифровизации», до которых хочет дойти?

Артак Оганесян: Я расстрою вас. Придет следующее поколение, для которого все это будет просто нормой. Им даже не надо будет с этим свыкаться или на чем-то останавливаться — они с этим растут. Вспомните популярные рассказы о том, что ребенок подходит к окну квартиры и пытается на стекле как на дисплее приблизить изображение жестом? Это уже не шутка, а реальность. Новые поколения будут с этим жить.

Ян Арт, главный редактор Finversia.ru и Артак Оганесян, заместитель генерального директора EPAM Systems

Ян Арт: То есть человек не сможет по собственному желанию сделать остановку в цифровом прогрессе, иначе он будет выглядеть чудаком?

Артак Оганесян: Да. Например, вы можете не бежать за современным телефоном и отказаться от геолокации. Но без геолокации у вас не будут работать навигатор или программа «Парковки» — это сегодня, а завтра перестанет работать и много чего еще. Когда появится саморегулируемое движение автомобилей-автоматов, вы не сможете сохранить старый автомобиль… Вот такие вещи придут, и никуда от этого не деться, они появляются просто потому, что это удобно, эффективно, оптимально. Вопрос лишь в том, когда они придут и как придут.

Ян Арт: Ну, слава богу, мы с вами пока еще беседуем «вживую», а не перепоручили это роботам… Насколько для вашей компании помимо научно-технического прогресса, который очень бодрит и создает потенциально интересные сферы работ, конкретная сегодняшняя российская ситуация благоприятствует в плане развития бизнеса?

Артак Оганесян: Тут есть два аспекта. Если смотреть на Россию как на производственную базу, то складывается очень интересная ситуация. Мы растим свое производство — это программисты, инженеры, тестировщики — и перспективы достаточно хорошие. Девальвация рубля сделала более доступными наши ресурсы для заказчиков на глобальном рынке, мы стали конкурентоспособнее, чем многие другие регионы. Если до этого мы потеряли конкурентоспособность трудовых ресурсов относительно Индии, Китая, Малайзии, Вьетнама, то сейчас мы можем конкурировать намного успешнее. Если раньше нам приходилось выигрывать лишь за счет качества, эффективности и производительности, то сейчас и себестоимость российских ресурсов уменьшилась. Впрочем, думаю, это краткосрочно, рост зарплат и спроса сбалансирует все так же, как это произошло в Восточной Европе.

Но если смотреть на Россию как на рынок, на котором мы работаем с заказчиками, у нас появилась масса проблем. В частности, доступ к тем компетенциям, которые у нас есть в офисах в Европе или даже в соседних Беларуси или Украине, ограничился, потому что там зарплаты и себестоимость привязаны к валюте. Эти ресурсы стали более дорогими для России. Мы все равно их привлекаем точечно, потому что нам нужно привносить на российский рынок новые технологии, новые компетенции. Например, в Минске у нас открылся «EPAM Garage» («Гараж»), где мы работаем не только над производством программного обеспечения, но и над «железом»: проектируем и делаем киоски самообслуживания, устройства, которые подключаются к мопедам, карам или другим транспортным средствам, собирают статистику, учитывают данные гироскопов и так далее. Программирование ушло еще и в сторону робототехники, работы с устройствами и так далее. В России пока у нас такого направления нет, перенос этого опыта в российские проекты стал дороже.

С точки зрения клиентской базы раньше мы могли работать, условно говоря, с компаниями топ-15, топ-20 в целевых индустриях, а сейчас клиентская база сокращена до топ-5, топ-10. Но все равно есть компании-лидеры, которые смотрят на два-три шага вперед, они готовы активно работать — и с нами в том числе.

Ян Арт: Вот я как раз хотел об этом спросить. Помимо финансовых возможностей важны драйв, аппетит к инновациям. С этой точки зрения российский рынок не находится в неком унынии и кризисе целеполагания?

Артак Оганесян: Кризис есть, но есть и те, кто думает о том, что им надо выживать не только сегодня, но и послезавтра. Например, «М.Видео» — лидер рынка, который был «атакован» со всех сторон всеми интернет-игроками этого сегмента. Он предпринял колоссальные усилия, он себя переделывает и уже становится лидером не только на розничном рынке, но и на рынке интернет-торговли. Он смотрит еще дальше, ломает внутреннюю структуру, чтобы быть гибче, потому что руководство «М.Видео» понимает, что только так можно выжить не только сегодня, но и завтра, и послезавтра.

Ян Арт: Насколько отличается степень такого настроя от индустрии к индустрии?

Артак Оганесян: Есть индустрии достаточно консервативные, где пока понимания нет, более того, там даже догоняющего развития нет — просто сохранение статус-кво. Это печально — нужно думать чуть-чуть вперед. Помните, все констатировали, что Китай становится всемирной фабрикой? На самом деле Китай даже с точки зрения программного обеспечения постоянно в роли догоняющего. Они догоняют то, что придумали на Западе. Да, реализуется все быстро, но собственных идей почти нет. Идеи приходят с Запада, из Кореи или Японии. Нам надо догонять не Китай, а эти страны. Недавно читал одну статью, в которой была очень верная мысль: надо стремиться быть не фабрикой, а лабораторией. Мы сейчас пытаемся строить фабрики, а надо строить лаборатории. Нам нужно «Сколково». Чем больше будет таких «Сколково», тем лучше, пусть даже иногда непонятно, чем они там занимаются.

Я за то, чтобы и государственные, и частные, и корпоративные ресурсы направлялись в эту сторону, потому что важно R&D, конструкторско-исследовательские работы и разработка (НИОКР), а не просто производство. Мы как раз пытаемся у себя в компании развивать инновационные лаборатории. Недавно в Петербурге к EPAM подключилась команда, которая занимается методологией генерации инноваций на основе ТРИЗ (Теории решения изобретательских задач). Мы пытаемся сейчас этот подход внедрять, и он работает. Для западных заказчиков, кстати, оказалось удивительным, что еще в Советском Союзе использовался такой подход.

Ян Арт: В чем ваша сверхзадача?

Артак Оганесян: Мы хотим продавать услуги помощи заказчикам в цифровой трансформации. Да, мы дорогие для российского рынка, реально дорогие. Поэтому рутинные задачи могут делать другие, тут мы на российском рынке не всегда конкурентны. Наше преимущество в другом — мы продаем сервис, который называем innovation-as-a-service, то есть «инновации как сервис». Поэтому мы интересны и нужны тем, кто понимает, что нужно двигаться вперед и строить свои «лаборатории будущего развития».

Если строить эти лаборатории вместе с нами, делать исследовательские проекты вместе с нами — эффект будет больше, потому что мы можем подключать не только свои российские ресурсы и компетенции, но и задействовать потенциал всего глобального EPAM, и перекрестный опыт из других индустрий.

У нас недавно была большая конференция в Минске — Software Engineering Conference, которую EPAM проводит ежегодно, и на которую мы приглашаем клиентов из различных стран. В этом году среди них было три заказчика из России, для которых стало открытием, что все то, что сейчас кажется каким-то космосом, на самом деле доступно, и с ним уже можно экспериментировать.