Наши финансовые власти — они что, с ума сошли? Семьсот банков почили в бозе за последние десять лет, несколько сотен — за последние два года. Госрегулирование косит банки числом на порядок больше, чем любой из пережитых кризисов.

Десятки тысяч людей теряют работу. Поставщики офисной мебели и канцелярской мелочевки подсчитывают убытки. IT-индустрия, одним из главных драйверов которой были именно банки, — в ауте. Они об этом не скажут — в России не принято. Мы все делаем вид, что у нас все «отлично». В худшем случае — «нормально». Первые этажи домов зияют «дырами» с сакральной надписью «Аренда» или «Продажа». Фонд страхования вкладов живет за счет заимствований.

Это все — «оздоровление»? Да, мы все понимаем, что гильотина раз и навсегда вылечивает от насморка, но все же — происходящее можно объяснить целями оздоровления? Тогда вопрос: что оздоравливаем? И кто и почему «заодно провинился»?

Лишить лицензии сто, двести слишком рискованных, слишком «прачечных», слишком кэптивных банков – это можно было понять. Но разве есть хоть малейшее ощущение, что процесс завершен? Что его темпы хоть как-то притормаживают? Что «генеральная уборка» заканчивается?

Сколько примерно было «прачечных» и «жуликов» в банковской системе России? Триста? Четыреста? Пятьсот? Если принять ответ, то возникает второй вопрос: за десять предшествующих лет семидесятитысячный аппарат Центробанка не выявил несколько сотен злоумышленных организаций? Или до 2013 года Центробанк предоставлял работу преимущественно слепоглухонемым? Этот аппарат теперь отстранен? Или он же проводит нынешнее «оздоровление»?

Еще одно сомнение — Эльвира Набиуллина вызывает лично у меня однозначное ощущение: профессионал, принципиальный человек и не «чего изволите». У нее есть своя система взглядов, она не флюгер-службист, ее конформизм явно «нерезиновый». Соратник Грефа не станет пренебрежительно отмахиваться от рыночных ресурсов развития.

Тогда — почему? Экономист такого уровня не может не понимать, что уничтожение пусть даже не безупречных игроков рынка в таком количестве автоматически переходит в уничтожение самого рынка. Все по Гегелю — переход количества в качество. Или мы действительно должны принять на веру «теорию заговора» — возврат к монополии полдюжины государственных банков?

Что-то не так. Или я что-то не понимаю?

Но есть и другие сомнения. Банк теряет лицензию. Его жалко. Сочувствие. Убили бизнес. Но из множества знакомых автору экс-банкиров я почему-то вижу только двоих, которые не исчезли с горизонта, не «нашлись в Лондоне» и не оказались по чистой случайности обладателями крепеньких состояний или иных, ранее не заметных, бизнесов. Валерий Кардашов, бывший зампред «Транспортного», открыл с нуля стартап — танцевальную студию. Петр Ушанов, предправ «Российского кредита», работает финансовым экспертом и исследователем. У меня только двое таких знакомых банкиров. Отлично понимаю, что никто из экс-банкиров не обязан передо мной или кем-то еще быть «прозрачным». Но меня опять терзают смутные сомнения. Что ж это за банковская система такая, в которой одни «убивают» бизнес, а другие после его «смерти» и банкротства благополучно обладают существенными капиталами?

«Ворон к ворону летит, Ворон ворону кричит: «Ворон, где б нам отобедать?». «Как бы нам о том проведать?» — это еще один, боюсь, совсем риторический вопрос.