Как правило, банки все же добиваются взыскания задолженности, но в ситуации постоянно меняющихся экономических реалий вопрос времени становится достаточно важным. Да и чувство справедливости требует наказания за недобросовестное поведение должника.

К сожалению, российский правопорядок до сих пор не выработал действенного механизма привлечения к ответственности за злоупотребление процессуальными действиями (например, предъявление заведомо необоснованного иска). Не считать же таким механизмом положения ст. 111 АПК РФ, возлагающие все судебные расходы на злоупотребляющее лицо независимо от исхода судебного спора — обычно недобросовестное лицо оказывается проигравшей стороной, которая по общему правилу и так несет все судебные расходы, а размер возмещаемых судебных расходов порой не имеет ничего общего с реальными судебными затратами.

Однако процессуальный закон предусматривает возможность для лица, в отношении которого были приняты обеспечительные меры, заявить требования о взыскании убытков, причиненных обеспечительными мерами, или компенсации, определяемой судом (ст. 98 АПК РФ). Такие убытки или компенсация взыскиваются в случае вступления в законную силу судебного акта об отказе в удовлетворении иска.

Тем не менее на практике реализовать указанный механизм призвания к ответственности лица, по заведомо необоснованному иску которого были приняты обеспечительные меры, в полной мере удавалось не всегда. Остается надеяться, что с опубликованием определения Верховного Суда РФ по недавно рассмотренному делу «Банк “ЗЕНИТ” против общества “РОСИФ”» ситуация будет кардинально меняться.

Речь идет об определении Верховного Суда РФ от 06.05.2016 № 308-ЭС15-18503 по заявлению Банка о взыскании компенсации за обеспечительные меры с лица, их инициировавшего.

Существо спора заключается в следующем. По иску Банка «ЗЕНИТ» было обращено взыскание на заложенное имущество, принадлежащее обществу «ГРАНИТ». Судебное решение вступило в законную силу, и судебный пристав-исполнитель возбудил исполнительное производство.

Акционер должника, общество «РОСИФ», обратилось с иском об оспаривании договоров залога, по которым произошло обращение взыскания. В рамках этого иска применялись обеспечительные меры (наложение ареста на заложенное имущество, запрещение проведения торгов по реализации заложенного имущества), которые действовали в течение девяти месяцев.

После отказа в удовлетворении иска акционера Банк обратился с заявлением о взыскании с него компенсации в размере 1 млн рублей за инициирование обеспечительных мер, которые привели к существенному затягиванию обращения взыскания на заложенное имущество.

Суды отказали в удовлетворении иска со ссылкой на правомерность действий истца по обращению в суд с заявлением о принятии обеспечительных мер, отсутствие со стороны Банка доказательств причиненных обеспечительными мерами убытков и недоказанность виновности истца.

Верховный Суд РФ не согласился с нижестоящими судами, указав, что при заявлении требования о взыскании компенсации за обеспечительные меры противоправность ответчика доказывать не требуется, поскольку право требовать такую компенсацию прямо следует из закона и не обусловлена противоправностью поведения ответчика.

Также не требуется доказывать виновность ответчика в действиях по инициированию обеспечительных мер.

Размер компенсации определяется исходя из характера нарушения имущественной сферы заявителя и соблюдения принципов разумности и справедливости, что предполагает обоснование потерпевшим от обеспечительных мер негативных последствий от этих мер и причинно-следственную связь.

Интересен подход, продемонстрированный Верховным Судом РФ, при определении обоснованности заявленной суммы компенсации в 1 млн рублей. Суд указал, что, поскольку Банк вследствие обеспечительных мер не мог приобрести в силу законного права имущество стоимостью 182 млн рублей в течение девяти месяцев, сумму компенсации в размере 1 млн рублей следует признать разумной и справедливой, так как такой размер компенсации составляет 0,55% стоимости заложенного имущества, или 0,73% годовых. Это свидетельствует, что заявление о взыскании компенсации направлено на восстановление имущественного положения, а не на неосновательное обогащение заявителя.

Как мы видим, Верховный Суд РФ определил круг обстоятельств, которые требуется устанавливать судам при рассмотрении заявлений о взыскании компенсации за обеспечительные меры, принятые по необоснованным искам, а также определил ориентиры, на основании которых следует определять размер такой компенсации.

Теперь при предъявлении банками требований о взыскании убытков или компенсации за инициирование обеспечительных мер им не требуется доказывать противоправный характер действий лица, по чьей инициативе были приняты обеспечительные меры. Собственно, это прямо вытекает из положений ст. 98 АПК РФ. Соответственно не подлежит доказыванию и вина этого лица.

Как указал суд, отсутствие необходимости доказывания противоправности и вины вытекает из самого характера требования, правовым основанием которого является п. 3 ст. 1064 ГК РФ — компенсация вреда, причиненного правомерными действиями. Ранее был снят вопрос и по доказыванию размера убытков.

Если ранее суды отказывали во взыскании убытков лишь на том основании, что заявитель не смог доказать их точный размер, то в настоящее время ситуация изменилась. Еще в деле СМАРТСа (Постановление Президиума ВАС РФ от 06.09.2011 № 2929/11) было указано, что суд вправе определить размер убытков исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности. Впоследствии такое положение перекочевало в ГК РФ (например, в ст. 393).

В свете этого грань между взысканием компенсации и взысканием убытков довольно незначительна. В любом случае заявителю необходимо обосновать наличие у него негативных последствий, с той лишь разницей, что, если при взыскании убытков их полное отсутствие является достаточным основанием для отказа в удовлетворении требований,то при взыскании компенсации указание на убытки носит лишь обосновывающий характер, и отсутствие прямых доказательств их наличия не влечет отказа во взыскании.

В связи с этим довольно неочевидным остается только вопрос о причинно-следственной связи между обеспечительными мерами и негативными последствиями.

В то же время еще в обозначенном деле СМАРТСа (Постановление Президиума ВАС РФ от 06.09.2011 № 2929/11) суд указал, что объективная сложность доказывания причинно-следственной связи между причиненными убытками и принятыми обеспечительными мерами не должна снижать уровень правовой защищенности.

На этом основании можно сделать вывод, что достаточно привести убедительное обоснование наличия причинно-следственной связи, этого достаточно для удовлетворения требования о взыскании убытков или компенсации.

В ситуации, например, с созданием обеспечительными мерами препятствий для взыскания денежных средств негативные последствия для кредитора своего рода презюмируются. В Постановлении Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 ГК РФ» сформулированы позиции, которые, полагаю, могут быть применимы и в рассматриваемой ситуации. Если кредитор в результате обеспечительных мер не мог получить погашение имеющейся перед ним задолженности, то он в полной мере может требовать с должника компенсации в виде начисленных на рыночных условиях за период действия обеспечительных мер процентов.

Безусловно, распространение практики взыскания компенсации за принятые по необоснованным искам обеспечительные меры в реальных, а не символических размерах заставит должников задуматься о целесообразности инициирования ими заведомо необоснованных исков вместо принятия мер по погашению задолженности.

Таким образом, у банков существуют все предпосылки, чтобы наказывать недобросовестных должников, предъявляющих заведомо необоснованные иски и получающих в рамках этих исков обеспечительные меры, и тем самым восстанавливать свое имущественное положение.