— Виктор Николаевич, расскажите, с какой целью при Национальной фондовой ассоциации была создана рабочая группа по рейтингованию, которую вы возглавляли.

Много было разговоров о том, что никто не регулирует деятельность российских агентств, и работают они как-то непонятно

— Под эгидой ассоциации мы попробовали собрать все работающие в России рейтинговые агентства для совместной работы по разработке кодекса профессиональной этики. Приглашения для участия в совместной работе получили и российские, и международные агентства. Но первоначально в работе группы приняли участие только три — НРА, «Рус-Рейтинг» и АК&М. Мы хотели показать рынку, что готовы вырабатывать коллективное мнение по ключевым вопросам, связанным с нашей деятельностью. Ведь много было разговоров о том, что никто не регулирует деятельность российских агентств, и работают они как-то непонятно. Вот мы и собрались под эгидой саморегулируемой организации и подписали Кодекс — фактически, как документ, описывающий нашу деятельность. Подписались, правда, только четыре российских агентства (НРА, «Рус-Рейтинг», АК&М, «Эксперт РА». — Прим. «БО»), а вот «международники» были против. Но это не потому, что они против принципиально, а просто ни в одной стране мира нет такого, как в России. Нигде они не подписывают такого рода совместных соглашений, но, скорее всего, им все же придется вместе со всеми проходить аккредитацию в Минфине — никуда не денешься. Но это уже следующий этап.

И, в общем, когда эта работа была закончена и появились документы, на которые можно ориентироваться и ссылаться, то рабочая группа прекратила свою деятельность. В дальнейшем был создан комитет по рейтингованию (при НФА), который возглавил Константин Корищенко (генеральный директор ММВБ. — Прим. «БО») и куда вошли представители рейтинговых агентств, а также других ассоциаций и СРО, министерств и ведомств.

— А какую работу проводит комитет?

— Важная работа, которая началась еще до кризиса в рамках рабочей группы, — это разработка таблицы соответствия рейтинговых шкал. Мы представляли наши предложения и в Минфине, и в Минэкономразвития, и в ЦБ, и в ФСФР — везде, но такие серьезные документы не удалось утвердить до кризиса, хотя, наверное, ЦБ и другим ведомствам, инвесторам и госкорпорациям было бы чуть легче ориентироваться в рейтингах различных агентств. К сожалению, наши регуляторы не всегда действуют быстро. И вот эта работа ведется уже в рамках комитета при НФА. По существу, только сейчас в комитете удалось согласовать соответствие шкал различных агентств.

— Откуда вообще возникла эта проблема — сильного различия в шкалах? И разработана ли окончательно таблица соответствия, о которой вы говорите?

— Например, «Рус-Рейтинг» и мы работаем по шкалам, аналогичным S&P, но у нас сильно отличается нижняя часть шкал. АК&М и «Эксперт» используют шкалу, похожую на шкалу А.М. Best. Поэтому проблемы две: привести в соответствие уровни шкал российских агентств и сопоставить их со шкалами западных агентств. В случае сравнения с «международниками» проблема еще и в том, что необходимо учитывать страновой сдвиг, то есть у нас верхние оценки — это, по сути, уровень суверенного рейтинга, а у них к рейтингу объекта добавляется собственное представление о рейтинге страны. Поэтому все это тоже надо было как-то встроить в таблицу. Работа завершена, хотя это только первый этап. В дальнейшем планируется разработать критерии для объективной оценки или коррекции сопоставления шкал, основываясь на математических и статистических методах и принимая во внимание динамику рейтинговых результатов.

— Говорят, эту таблицу на комитете еще не приняли.

— Нет, решение было принято большинством голосов. С ним согласились и наблюдатели от регуляторов — они просто подписываться под такого рода документами не могут, — согласились и биржи — и РТС, и ММВБ, и некоторые ассоциации поддержали этот первоначальный вариант.

Понятно, что хотя эта таблица и согласована, но это только на данный период, потому что будут меняться методики, наверняка появятся еще какие-то агентства, чьи шкалы придется встраивать, то есть работы еще достаточно много.

— В тексте приказа Минфина об аккредитации рейтинговых агентств нет ни слова о необходимости экспертизы рейтинговых методик, о таблицах соответствий и т. д. Почему?

— Такой задачи не стояло. Экспертиза, на мой взгляд, должна проводиться только в случае некоего лицензирования, а в данном случае речь идет о реестре рейтинговых агентств, который будет вести Министерство финансов России.

Все были против раскрытия методик, если честно. И потом, вопрос не в том, чтобы раскрыть методику, а в том, кто ее в состоянии квалифицированно оценить. Возможно, в будущем в Минфине будет создана группа экспертов, известных именно в области риск-менеджмента, и если так случится, то мы, в свою очередь, готовы отдать на верификацию наши методики. Но пока этот вопрос не решен, и тема верификации и вообще раскрытия методик — очень болезненная для многих.

— В целом вы поддерживаете этот документ — приказ Минфина?

— Да. Мы участвовали в создании этого документа. Там был ряд спорных моментов, но в целом речь идет о формировании первичных требований для определения что такое рейтинговое агентство. Не информационное, не консалтинговое, а именно рейтинговое. Само появление в официальных документах такого понятия — уже положительный момент. На мой взгляд, работать станет проще.

— А насколько вашей работе помогло решение о признании российских рейтингов Центробанком?

— ЦБ сделал революционный шаг — он первым аккредитовал наши агентства, первым проявил интерес к тем оценкам, которые мы делаем. Даже по посещаемости сайта видно, как сильно возрос интерес к работе, в частности, нашего агентства. В разгар кризиса резко выросла посещаемость разделов с информацией о методике рейтингования банков, собственно самих рейтингах банков и дисконтах по облигациям.

Плюс к этому, в отличие от «международников», у которых если что-то существенное и происходило, то связано это было скорее с суверенными рейтингами, у российских агентств в кризис была бурная деятельность: кому-то мы отзывали рейтинги, кому-то, наоборот, присваивали. Интерес реально был большой, это видно и по медиаприсутствию. И даже отдельные скандалы, которые происходили с российскими агентствами, они, как ни странно, лишь повысили внимание к отрасли в целом.

— Скандалы, о которых вы упомянули, во многом связаны с недоверием к объективности оценок рейтинговых агентств. Вы согласны с тем, что сама модель вашей работы обуславливает конфликт интересов?

— Споров по этому поводу действительно много. Говорят, что это вообще неправильная система работы — нельзя платить тому, кто присваивает тебе рейтинг. Ну, во-первых, и другая система, когда платят инвесторы, тоже не лишена изъянов...

— Когда-то мировые агентства так и работали.

— Да, но здесь тоже есть некий конфликт. То есть инвестор должен доверять какому-то одному агентству, на чьи рейтинги он подписался. А почему не другому? И зачем платить за подписку нескольким агентствам? Кроме того, при такой модели пришлось бы работать в режиме дистанционных рейтингов. Сейчас мы подписываем договоры, согласно которым оплачивается работа, — это только со стороны выглядит так, что нам платят за конечную оценку. И в договоре четко прописано взаимодействие: какую отчетность нам должны представлять, в какие сроки и т. д.

В случае, когда за работу нам платил бы инвестор, мы не смогли бы требовать от эмитентов соблюдения сроков. А что следует делать, если информации недостаточно или она не поступает своевременно? Формально — отзывать рейтинг, но для крупной компании отзыв рейтинга — это сильнейший репутационный удар, нас же все и будут обвинять. Наличие договоров сильно дисциплинирует тех, кому присваивают рейтинг.

С другой стороны, система оплаты с двух сторона — и эмитента, и инвесторов — тоже невозможна. Потому что мы подписываем договоры о конфиденциальности и неразглашении информации. А есть, например, проекты, связанные с обороной или авиакосмической промышленностью, — это не значит, конечно, что нам открывают абсолютно всю информацию о работе таких предприятий, но все-таки. И таких нюансов много. У нас несколько специфичный рынок.

Экспертизы методологии не предусмотрено, формальных оснований для отказа, по сути, всего три: неполный комплект документов; недостаточное количество действующих на момент подачи заявления контактных рейтингов (менее 20 кредитных и/или менее 10, присвоенных эмитентам ценных бумаг, торгующихся на российских биржах); непродолжительный (менее двух лет) период непрерывной работы по присвоению публичных рейтингов.

— То есть текущая модель работы плоха, но остальные еще хуже?

— Я бы сказал, что преимущества остальных неочевидны. Нет идеальной модели. Может быть, рейтинговое агентство — это вообще лишний институт. Возможно... Тогда возникает вопрос: а кто должен оценивать риски? Аудиторы этого делать не будут, у регуляторов тоже другая задача, но внешняя оценка рисков все равно нужна. Пока этим занимаемся мы.

— В Конгрессе США проводятся слушания о роли агентств в развитии кризиса. Там были любопытные показания бывших и нынешних сотрудников Moody’s и S&P — в частности о фактах давления со стороны клиентов. В практике вашего агентства такого рода давление имело место?

— Фактов давления очень много. В принципе мы стараемся не сотрудничать с теми компаниями, которые хотя бы один раз показали себя с такой стороны. Потому что, на мой взгляд, это просто неадекватные люди, готовые на все для получения рейтинга, — вплоть до предоставления недостоверной информации.

Серьезное давление возникает при попытке пересмотра рейтинга, особенно у крупной компании. Если рейтинг понижается, то звонки начинаются чуть ли не от собственников. В принципе их тоже можно понять — они могут потерять колоссальные деньги. Поэтому такие попытки есть, они были и, я думаю, будут.

— В заключение, как бы вы описали текущее состояние рынка рейтинговых услуг в России и роль национальных агентств?

— Этот рынок пока находится в начале своего формирования. У нас еще должна сложиться рейтинговая культура, при этом о деятельности российских рейтинговых агентств многие услышали только во время мирового кризиса, на фоне поливания грязью международных агентств. Естественно, осадок у всех остался — если уж международные такие плохие, то российские, наверное, еще хуже. Поэтому мягкое регулирование работы рейтинговых агентств — это наше собственное внутреннее требование. Есть понимание, что оно нужно. Я уже говорил, что «международники» не участвуют напрямую в работе комитета, потому что в мире так не принято. А здесь мы, наоборот, активно сотрудничаем и подписываем соглашения, хотя должны бы конкурировать. То есть у нас не совсем правильный и естественный путь, но, я думаю, идеальную модель развития все равно не построишь.

Как мы будем развиваться дальше, пока непонятно. Многое зависит от того, насколько государство готово поддержать нас как внутренний инструмент оценки риска. На западном рынке мы не можем конкурировать, а развитие внутреннего рынка от нас не сильно зависит. Посмотрим, что будет после аккредитации — вырастет ли спрос на наши услуги и насколько или, наоборот, они потеряют актуальность.