Для того чтобы понять суть проблем сегодняшнего дня, нужно вспомнить о том, как зарождалось регулирование отрасли. Первые российские лизинговые компании начали функционировать за несколько лет до принятия каких-либо решений со стороны чиновников. Пионеры финансовой аренды почти без исключений были «дочками» первых же коммерческих банков, работали, не имея под собой никакой специализированной правовой базы и руководствуясь общими нормами Гражданского кодекса.
В 1990-е годы правительство, опираясь на зарубежный опыт и рекомендации экспертов IFC, увидело в лизинге перспективный инструмент модернизации, оценило его потенциал и предприняло в 1994 году первые шаги к определению юридического и налогового статуса нового и во многом необычного финансового механизма.

Первые шаги

В 1994 году президент страны Борис Ельцин подписал указ о содействии развитию лизинга в России. Вслед за этим в ноябре 1995 и в июне 1996 года появились два ключевых постановления правительства страны. Первое (№1133) разрешало лизингополучателям включать лизинговые платежи в состав затрат. Второе (№752) ввело в практику лизинга механизм ускоренной амортизации к активам, которые были взяты в финансовую аренду.
Современный вид отрасли сформировался к 2004 году. К этому моменту было отменено лицензирование, введена в действие глава 25 НК РФ, регулирующая порядок взимания налога на прибыль организаций и приняты поправки к закону «О лизинге», приведшие его в соответствие с Гражданским кодексом и Конституцией. Разрослись и укрепились профессиональные федеральные и региональные ассоциации лизингодателей. Конечно, главным событием было принятие в 1998 году первого ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)». Он не был безупречным, содержал немало двойственных положений, но в него в итоге вошли все наиболее важные аспекты, способствующие полноценному применению лизинга предприятиями реального сектора. Так, например, было дано определение лизинга как инструмента инвестиций, зафиксированы субъекты и объекты финансовой аренды, оговорены ее разновидности, отражены вопросы переходов права собственности, ускоренной амортизации и многое другое. Закон появился вовремя, отсекая период дикого лизинга и позволяя уцелевшим после августовского кризиса 1998 года лизинговым компаниям в определенном смысле начать работать с чистого листа, опираясь на реальную правовую базу, пусть и не до конца совершенную.

В период расцвета лизинг был взят на вооружение как схемный механизм оптимизации налогообложения

В результате в период 2004–2007 годов рынок лизинга в России демонстрировал рекордные темпы роста, нередко превосходившие показатели многих европейских стран, имеющих давние лизинговые традиции и зрелые финансовые рынки.

Негативный багаж

К сожалению, тогда же, испытывая «головокружение от успехов», российский лизинг начал накапливать внутренний багаж негативных явлений и тенденций, легший в период финансового кризиса тяжелым, а на многие лизинговые компании и непомерным грузом. Речь идет о серьезных недостатках в системе управления рисками, оценки клиентов и проектов; несовершенстве законодательства в части работы со злостными неплательщиками, проблемными активами и просроченной задолженностью; экстенсивном наращивании высокорисковых портфелей сделок; нормативных недостатках систем бухгалтерского учета; отсутствии общепризнанных процедур оценки лизинговых компаний банками.
Наконец, в период роста и расцвета лизинг был оценен и взят на вооружение как схемный механизм не столько инвестиций, сколько оптимизации налогообложения, что привело к появлению рынка «кептивного» лизинга, размер которого почти не поддается учету и деятельность которого до сих пор играет негативную роль в отношениях между отраслью и фискальными органами. Из-за этого многим лизингодателям приходилось вести многомесячные судебные и несудебные бои за возврат НДС, за признание сделок экономически обоснованными и оправданными.
Именно эти проблемы лизинговой отрасли, мало кого всерьез беспокоившие в урожайное время, резко обострились в 2009 году. Для ряда лизингодателей проблемы оказались фатальными, такие компании обанкротились или свернули какую-либо активную деятельность. Параллельно досталось и лизингополучателям (от эмитентов «голубых фишек» до простых малых предприятий), требования к которым со стороны лизингодателей ужесточились одновременно с усложнением процедур оценки и ростом лизинговых ставок на фоне сокращения максимальных сроков лизинга.
Однако на фоне других отраслей российской экономики кризисный период большинство лизинговых компаний перенесли в целом благополучно. Утешительными оказались и промежуточные итоги 2010 года. Так, по данным «Эксперт РА», объем новых сделок за девять месяцев 2010 года вырос в 2,2 раза по сравнению с аналогичным периодом 2009 года. Сумма вновь заключенных сделок по итогам трех кварталов 2010 года составила 420 млрд рублей (за девять месяцев 2009 года — 185 млрд рублей). Консолидированный лизинговый портфель увеличился на 7% и составил 1,04 трлн рублей. По нашим оценкам, совокупный объем рынка финансовой аренды в России превышает сейчас 1,5 трлн рублей с учетом деятельности непубличных компаний.

Законодательные качели

Справившись более-менее с бизнес-угрозами, лизинг неожиданно столкнулся с едва ли не самыми существенными в своей истории угрозами законодательными. Впрочем, так ли уж неожиданно? Начиная с середины 2000-х годов ситуация с административным обеспечением и регулированием лизинга стала напоминать качели.
С одной стороны, осенью 2007 года, а затем весной 2010 года из правительства Мин­экономразвитию и связанным ведомствам были направлены поручения разработать меры по стимулированию лизинга в России и совершенствованию его правовой базы. Уже к лету 2010 года при активном участии лизингового сообщества в лице подкомитета ТПП РФ по лизингу рабочая группа при Минэкономразвитии создала текст нового законопроекта о лизинге. Базой для разработки поправок во многом послужили последствия кризиса и необходимость устранить уже упомянутые недочеты.

Летом 2008 года лизинговое сообщество в буквальном смысле проспало появление ФЗ №158

Законопроект, например, предусматривает упрощение изъятия предметов лизинга у злостных неплательщиков, вводит дополнительные механизмы защиты прав лизингодателей и третьих лиц, включает в лизинговую практику договора подряда, понятие повторного (вторичного) лизинга и др. Лизингодатели и разработчики законопроекта всерьез рассчитывали на то, что посткризисное восстановление и развитие рынка будет опираться на обновленную правовую базу. К сожалению, получивший поддержку правительства и профильных министерств законопроект Советом при кодификации при президенте РФ был возвращен в конце 2010 года на доработку, которая и продолжается до сих пор.

Торможение ускорения

Летом 2008 года лизинговое сообщество в буквальном смысле проспало появление ФЗ №158, внедрившего в главу 25 НК РФ поправки, которые касаются отмены действующих норм ускоренной амортизации по имуществу 1–3 амортизационных групп. Справедливости ради отметим, что ускоренная амортизация довольно редко применяется при лизинге оборудования первой и второй групп, но вот для третьей группы, в которую относятся автомобили (один из наиболее востребованных в России предметов лизинга), поправки стали весьма болезненными. Любопытно, что из 125 участников исследования, проведенного рейтинговым агентством «Эксперт РА», только 34% компаний знали о подготовке закона и только 11% были осведомлены, что в законе предусмотрена норма, отменяющая ускоренную амортизацию для 1–3 групп оборудования. Остальные 89% лизингодателей узнали «приятную» новость уже по факту.
В мае 2010 года Минфин России, в свою очередь, предложил пересмотреть практику применения ускоренной амортизации в лизинге вплоть до ее отмены. Абсолютным большинством участников рынка, включая государственные лизинговые компании, госбанки (например, РосБР), производителей техники и оборудования, данное предложение однозначно было расценено как губительное в первую очередь для процесса модернизации основных фондов предприятиями реального сектора.

Смотреть в оба

В начале третьего десятилетия своей жизни лизинг в России парадоксально пришел к тому, с чем не сталкивался в самом своем начале, а именно — к отсутствию у государственных институтов внятной скоординированной политики и единого намерения, настроя на его развитие как признанного инструмента модернизации. Проблема эта в значительной мере порождена и тем, что лизинг на протяжении долгого времени, да и сейчас представляет собой отрасль независимую, почти не регламентированную государством, и в этой роли неплохо себя чувствует.
Однако очень важно вновь не проспать значимые изменения в законодательстве и постараться их не допустить. Реалии экономической жизни и эволюции экономики таковы, что общий язык с институтами власти искать придется, выступая по возможности единым фронтом, с консолидированной позицией. Опыт 2010 года показал, что банковское и лизинговое сообщество должны присоединяться к законотворческим процессам. Это значительно повышает качество законодательного продукта на выходе, причем для всех заинтересованных сторон. В противном случае пресловутые законодательные и налоговые качели на следующем витке могут сорваться, уронив рынок лизинга.