Финансовая сфера

Банковское обозрение


  • Научиться читать мысли и… ликвидировать надзор
11.08.2016 Разговоры финансистовИнтервью

Научиться читать мысли и… ликвидировать надзор

В кулуарах XXI Санкт-Петербургской международной банковской конференции, организатором которой выступили Промсвязьбанк и Ассоциация российских банков: поговорили Алексей Мамонтов, президент Московской международной валютной ассоциации, и Юлия Костеневич, директор департамента казначейских операций Белинвестбанка (Беларусь). От чисто банковских проблем собеседники сразу ушли в такую глубокую финансовую и нефинансовую футурологию, где блокчейн — это только цветочки


Алексей Мамонтов: Юлия, я хочу начать с похвалы. Мало кто знает и мало кто об этом говорит, но именно в Беларуси создана собственная первая на постсоветском пространстве расчетная система, действующая в режиме реального времени по любым платежам. Она позволяет мгновенно и из любого населенного пункта отправлять деньги в любой другой населенный пункт любому лицу на всей территории Республики. Второй момент, опять же, уникальный для постсоветского пространства: в Беларуси создали общенациональную платежную карту. Мы в России только-только начинаем промо-кампанию карты «Мир» и НПС, а в Беларуси это уже давно создано.

Юлия Костеневич: Она была создана в начале нулевых, называется «Белкарт». Уникальность этой карты — в том, что она привязана к MasterCard.

Алексей Мамонтов: Мы «Мир» тоже привязали.

Юлия Костеневич: Именно привязка, чтобы клиенту было удобно.

 

Алексей Мамонтов, президент Московской международной валютной ассоциации

 

Алексей Мамонтов: Мы только подошли к этому, и то нас подтолкнула проблема санкций, угроз и рисков, возникающих в связи с возможностью отключения России от международных платежных систем. Лишь поэтому мы форсировали создание своей национальной платежной карты. Но давайте перейдем к нашей теме. Жаль, конечно, что становится все меньше и меньше участников межбанковского рынка. Не знаю, насколько остро стоит этот вопрос в Беларуси, но в России рынок МБК практически «приказал долго жить». Работа по бланковым лимитам напрямую, bank to bank, сегодня почти полностью свернута большинством кредитных организаций. Между тем именно «прямые линии» — это «душа» рынка. Без лимитов он мертв. В этом вся проблема — нет контрагентов! Дело даже не в том даже, что у нас с рынка массово уходят те участники, которые лишаются лицензий, а в том, что нерентабельным становится вообще весь рынок МБК. Сегодня банки почти повсеместно сокращают персонал своих дилинговых подразделений, отказываются от терминалов того же Thomson Reuters, или Bloomberg, или ТС DELTA, то есть, что называется, «режут косты». А зачем? Возможный доход тут — копейки, а риски потерять миллионы — непомерные.

Юлия Костеневич: Все решает бизнес. Но сама платформа будет в любом случае, и она будет расти. Соответственно те же лимиты тоже не сразу устанавливались, рынок ведь тоже не сразу появился. Я бы эту тему разделила бы на две части, и они разные. Электронная платформа — это одна история, и она, по сути дела, делается для другого, а биржа, трейдеры и все остальное — это другая история. В моем понимании, когда говорим о платформе, это клиенты и это заработок либо на комиссии, либо на спреде.

Алексей Мамонтов: А уже доступ к этой клиентуре, то, какие вы выбираете коммуникации, платформы, какой сервис — это совсем другая тема. Только ее, клиентуры этой, все меньше и меньше. Вы правильно сказали, что традиционные способы открытия лимитов никто не отменял, они так и остаются — все эти «генки», работа по их подготовке, прописывание инструментов и направлений (покупка, продажа), эмаунты и т.д. Это один момент. Но я бы хотел совершить экскурс опять в область парадоксов или в область высочайшей технологии. Мы сейчас говорили о блокчейне и о том, как он резко все изменит. А я хочу сказать, что у нас впереди еще один прорывной момент, в результате чего мы войдем в принципиально новое технологическое и информационное пространство, которое сметет все прежние представления о наших возможностях. Мы скоро станем видеть, читать, понимать мысли друг друга, и это совсем недалеко. Мы практически уже на пороге. Я точно могу сказать, в ближайшие 10–15 лет все изменится, и мы сейчас даже не догадываемся, какой это произведет переворот в нашем сознании и нашем существовании. Помимо прочего высвободятся огромные ресурсы, которые сейчас тратятся на контроль, надзор, выявление, мониторинг, репрессирование, исправление, принуждение… Сейчас мы все существуем в парадигме постоянных угроз и рисков в связи с тем, что у нас ключевой инструмент доступа к информационному пространству закрыт — мы пока не знаем, что думают другие.

Юлия Костеневич: Знаете, я согласна. В моем понимании, существуют «чистые работники», они создают какой-то продукт, торгуют, предоставляют услуги клиентам. И над нами появляется аудиторская организация, еще какая-то надзорная и т.д. Появляется многозвенная система управления рисками, которая удорожает конечную стоимость продукта для клиента. И зарегулированность рынка большая. А из-за того, что банковский бизнес всегда считался очень прибыльным, появилось очень много, как бы их правильно назвать…

Алексей Мамонтов: Костылей?

Юлия Костеневич: Да, костылей, и многие еще пытаются на этом заработать. С учетом этого я полностью согласна, что уход в иное информационное пространство, где мы будем знать, что мы думаем друг о друге, сократит такие затраты.

Алексей Мамонтов: Но пока эта плата только растет. Нагрузка, связанная с тем, что мы не доверяем друг другу, не «видим» чужих намерений, становится невыносимым бременем и тормозит общественный прогресс, развитие человеческой личности. Снятие этого бремени придаст мощнейший импульс развитию. Ведь только вдумайтесь! Громадные ресурсы национальных бюджетов сегодня тратятся на то, чтобы управлять обществом именно из-за существующего ныне архаизма — невозможности читать мысли. И правоохранение, и оборона, и мониторинг, и регулирование, и надзор, и все прочее идут только на управление процессом, связанным с тем, что от нас скрыты помыслы других. А что будет плохого, если они откроются? Сколько людей расстанется со своими комплексами, страхами и фобиями! Все же будет видно: что ты обо мне думаешь, что я о тебе думаю, чего ты хочешь, чего я хочу. Сокрытие мыслей — атавизм, доставшийся нам от прежних времен. Ведь, если я читаю твои мысли, тебе не нужно говорить, я знаю, что ты хочешь, и я это сделаю или не сделаю. Ты тоже знаешь, что я чувствую, что замышляю. Скорость, а главное — эффективность обмена информацией невероятно возрастут. Ведь, например, я уже знаю, что этого человека не надо бояться, у него чистые помыслы, а этого надо — он затевает недоброе. И «грязные» намерения начнут отмирать сами собой, поскольку они будут практически нереализуемы. Ни обман, ни воровство, ни насилие, ни шантаж. Мы будем существовать в другой парадигме и, как говорится, совершим, наконец, «скачок из царства необходимости в царство свободы». Сегодня нагрузки на общество, связанные с поддержанием стабильности и безопасности в нем, растут в геометрической прогрессии. В нынешней ситуации даже не преступные кланы и синдикаты, не террористические организации, а просто злоумышленник-одиночка способен причинить громадное горе, совершить неслыханное злодеяние. Такие всем известные личности, как Ник Лисон или Жером Кервьель, рушили или ставили на грань краха крупнейшие банки. Примеров — масса, и они будут только множиться. Мы уже привыкаем к тотальному визуальному контролю — камеры сопровождают нас повсюду. Это контроль за нашими действиями. Я уверен, что эта нагрузка — со стороны всего и вся — в условиях невозможности читать мысли уже в ближайшее время станет невыносимой для общества. Это неизбежно.

И еще один гигантский прорыв у нас впереди, который также способен высвободить человека, его ресурсы, расковать его от страхов, дать ему внутреннюю свободу: грядущая оцифровка и архивация всего того, что связано с мыслительными процессами, с чувствами, эмоциями, сознанием. Это, в свою очередь, откроет путь к бессмертию, к возможности смены той или иной наиболее удобной формы, оболочки существования с переносом в нее «флэш-информации» обо всем объеме человеческой личности, накопленного ею интеллектуального, физического и эмоционального опыта. Это создаст возможность продолжения существования этой личности в любой субстанции с мгновенным переходом из одной в другую.

А вы говорите: внебиржевая, биржевая торговля, РЕПО, свопы… Впереди такое! И об этом хочется думать и говорить, о совершенно невероятном, но очень скором будущем.

Юлия Костеневич: А на ближайшие три года, каковы ваши ожидания: что изменится в системе?

 

Юлия Костеневич, директор департамента казначейских операций Белинвестбанка (Беларусь)

 

Алексей Мамонтов: Блокчейн. Это будет технология, которая овладеет умами, если говорить о горизонте в три года.

Юлия Костеневич: Согласна. Понятно, что банковский бизнес уйдет в цифровую среду, и, по сути дела, не будет привязан к месту. Услуга будет доступна везде. И знаете, я считаю, что мы — славяне — в этом имеем хорошие предпосылки, мы дальше смотрим и идем из-за того, что у нас другое мышление. Мы ленивы и пытаемся устранить некоторые вещи, чтобы нам было удобно, мы по-другому мыслим, скажем так. Легко прощаемся со старым, громоздким, неудобным.

Алексей Мамонтов: Да, блокчейн создаст в России и в мире большие возможности и проблемы центральным банкам, значительный пласт их деятельности потеряет смысл. Они, кстати говоря, об этом уже думают и это понимают, поэтому не только на Западе, но и в ЦБ РФ создано подразделение, которое пытается эти тренды понять, обработать и спрогнозировать развитие и применение соответствующих технологий.

Мы все больше становимся единым обществом, единым пространством. Чем меньше мы друг о друге знаем, тем мы более разрозненны, чем больше мы друг о друге знаем, тем мы теснее соединены, и соответственно меньше угроз и рисков. А общественный прогресс идет именно в этом направлении: снятие рисков, снятие бремени издержек, связанных с сопровождением рисков. Если не идти по этому пути, то мы просто пойдем назад, потому что загрузка растет просто на глазах. Расходы банков, связанные с сопровождением рисков, возрастают с каждым годом, а чем больше технологий внедряется, тем больше шифрования, закрытия доступа, защиты информации, информационных потоков.

Юлия Костеневич: И все это потребует другого образования. Вот я, например, окончила, Белорусский государственный экономический университет. Мне там очень мало преподавали математику и физику, но у меня была физмат-школа. А в экономику я пошла, потому что экономика — это во многом логика. Сегодня я на работу беру людей не с экономическим образованием, они мне не нужны. Мне нужны те, кто знает базовые принципы экономики, но они должны быть очень хорошими математиками, поэтому я беру людей, занимающихся прикладной математикой. Они по-другому мыслят, у них другая логика, они быстрее принимают решения. Вот, например, у моих дилеров массив информации в голове такой, что им часто не нужны расчеты, они, просто работая на рынке, принимают решения интуитивно, они «видят» куда пойдет курс. Я думаю, что профессия банкир и экономист уходят в прошлое.

Алексей Мамонтов: Оцифровываемся?

Юлия Костеневич: Да. И на сегодняшний день, не знаю, как в России, но в Беларуси это начинается: становятся популярными эти специальности, специализации. Даже школьный уровень образования должен давать именно это.

Алексей Мамонтов: Ну что же, не хочется сейчас подводить какой-то итог. Давайте встретимся через год или три и посмотрим, что изменилось: что мы угадали, что нет, а что важное не заметили.

Юлия Костеневич: Давайте. Это было бы интересно.

Беседа состоялась в кулуарах XXI Санкт-Петербургской международной банковской конференции, организованной Промсвязьбанком и Ассоциацией российских банков, 14 июля 2016 года






Новости Новости Релизы
Сейчас на главной

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ