— Михаил Валерьевич, что сейчас происходит с кредитованием малого бизнеса, с государственной поддержкой этого вида финансирования? Результаты первого полугодия были хорошие, объемы кредитования выросли, увеличился портфель, а потом вдруг на 1 августа портфель снизился. Как это можно объяснить?

— Обычная история. Каждый год в это время происходит коррекция, пересматривается реестр субъектов МСП, а ряд компаний, которые не подтвердили свою принадлежность к МСП, из реестра ФНС выпадают. Как следствие статистика кредитования освобождается от таких компаний, происходит снижение портфеля. Это событие не связано с поведением компаний и банков. Здесь играют роль особенности учета того, что относится или не относится к малому бизнесу.

— В этом году большую роль сыграл переход в категорию МСП+. Для таких компаний, которые перерастают сегмент МСП, прорабатывается специальная программа поддержки. В чем идея и почему нужно поддерживать крупный бизнес?

— Сейчас компания, которая перешагивает границу среднего бизнеса, попадает в зону, где нет никаких мер стимулирования, предусмотренных для малого и среднего бизнеса. Конечно, это своего рода шок, потому что одномоментно утрачивается право на господдержку, на определенные режимы стимулирования. Чтобы это спокойно пережить и двигаться дальше, переход не должен быть мгновенным, нужно, чтобы компания сохраняла свой статус как бы МСП, уже не являясь МСП. Это поможет предприятию закрепиться в более крупном сегменте.

Михаил Мамута, руководитель Службы по защите прав потребителей, член совета директоров Банка России

Но в этой дискуссии есть тонкие моменты: например, в течение какого времени компания может продолжать получать такую поддержку? Думаю, что этот диалог будет завершен в разумное время и статус МСП+ получит свое закрепление.

— Среди субъектов МСП есть компании, которые в реальности представляют крупный бизнес. Формально они МСП, но на самом деле входят в какие-то группы, холдинги (это частая история в строительстве); конечно же, они попадают в статистику. Предполагается ли в этом плане что-то сделать, изменить критерии отнесения к МСП, чтобы такие компании, являющиеся частью крупного бизнеса, не претендовали на льготы?

— Мы достаточно давно в нашей статистике стали выделять некоторые компании МСП в группу, которая на самом деле не совсем МСП. Если компания является строительной, то в силу закона каждая новая стройка, каждый новый котлован — это отдельный субъект микробизнеса. Сначала это просто ООО, потом, по мере того, как котлован «наполняется» стройкой, стройка продается, появляется выручка, и, скорее всего, это выходит за пределы ограниченного сегмента. Так сейчас работает закон. Естественно, считать такие компании самостоятельным МСП неправильно. И если не учитывать влияние этого сектора на картину в целом, то будет происходить сильное искажение. Оно и происходило до тех пор, пока мы не стали в наших статистических отчетах, в аналитике более четко разделять на несколько групп субъекты, которые традиционно относятся к МСП.

Приведу пример, чтобы был понятен масштаб влияния. За год, с 1 августа по 1 августа (чтобы отсечь эффект исключения из реестра), портфель МСП вырос более чем на 30%. Если исключить оттуда компании, аффилированные со стройкой, исключить сверхкрупные кредиты, превышающие 8 млрд рублей, то получим уже не такие огромные темпы роста, но в то же время они очень приличные — более 20%. Научившись разделять статистику более качественно, мы сможем более четко структурировать нашу политику поддержки в этом секторе. Я сейчас говорю не только о Центральном банке, но и о правительстве, о Корпорации МСП.

— Поговорим о поддержке кредитования другими способами. Какие механизмы стимулируют кредитование малого бизнеса?

— Банк России с 2015 года уделяет этой теме особое внимание, у нас создана специальная рабочая группа по развитию финансирования МСП, это проводник идей бизнеса и банков. В 2016 году мы провели глубокий внутренний анализ того, что сдерживает развитие кредитования МСП. В 2017 году внедрили много новаций — например, связанных с льготами на капитал, то есть при кредитовании МСП наш риск — 75% вместо 100%. Более широко стали использовать модель кредитования портфеля однородных ссуд. Это позволило банкам менее затратно для себя паковать кредиты микробизнесу. Такие однородные портфели очень сильно выигрывали на себестоимости кредитования, то есть на снижении издержек.

Чуть позже мы разрешили банкам использовать свои внутренние методики оценки рисков кредитования МСП, опираясь не только на официальную отчетность, но и на то, что называется транзакционными историями. Мы допустили использование гарантии Корпорации МСП, ее поручительства как обеспечение высшей категории качества. Постепенно двигаем в эту сторону историю с региональными гарантийными организациями, создаем более совершенную модель оценки качества таких гарантий. Уже несколько региональных гарантийных организаций (РГО) получили высшую категорию обеспечения.

Благодаря модели использования внутренней оценки риска, которую мы внедрили несколько лет назад, банки активно развернули систему предодобренных онлайн-кредитов. Многие компании прекрасно этим умеют пользоваться. Ведь буквально за несколько минут можно получить относительно небольшой кредит (несколько миллионов рублей), опираясь просто на экспресс-анализ. И эта активность со стороны банков в продвижении новых моделей кредитования, новых кредитных продуктов привела к тому, что стал расти не только портфель, но и количество получателей кредитов. То есть кредит стал более доступным.

По опросам, которые проводят «Опора России» вместе с банком ПСБ (индекс RSBI), мы видим, что доступность кредита с точки зрения количества субъектов остается на высоком уровне.

— Действительно, практически революционные изменения с точки зрения скорости принятия решения произошли в кредитном процессе. Банки видят, как малый бизнес ведет свою деятельность, не на базе отчетности, которая имеет большой временной лаг, а в реальном времени. В этом смысле данные ФНС и информация других структур смогут очень сильно продвинуть систему. Как Банк России относится к тому, чтобы эта информация была доступна для банков?

— Все, что помогает повысить качество и точность кредитной оценки (соответственно снизить вероятность дефолта конкретного банка), хорошо. Безусловно, нужно каждый кейс анализировать отдельно, ведь есть защищаемая информация, есть коммерческая информация… Но насколько я могу судить, ФНС очень открыта, находится в постоянном диалоге с бизнесом, с банками, чтобы сделать процесс кредитования более прозрачным и более бесшовным.

— Удивительно, что сейчас качество кредитов МСП ничуть не хуже, а был момент, когда даже превосходило качество кредитов в корпоративном секторе по доле «просрочки» в портфеле. Мне кажется, что нет ни одного крупного рынка в мире банковского кредитования, где доля «просрочки» в портфеле крупного бизнеса была бы такая же, как у малого. Почему так получилось и как дальше будет развиваться ситуация с учетом того, что сейчас в связи с ростом ключевой ставки кредитные ресурсы будут дороже?

— Думаю, что тут суммируется влияние нескольких факторов. Во-первых, благодаря всем новациям, о которых мы уже поговорили, выросло качество оценки кредитного риска. Раньше кредитование МСП носило массовый характер, то есть высокий уровень дефолта закладывался в бизнес-модель. Поэтому кредит был дороже и, как обычно бывает в таких ситуациях, «хорошие» платили за «плохих». Модель была не очень индивидуализированная с точки зрения оценки риска каждой конкретной компании.

Сейчас ситуация сильно изменилась.

Банки стали очень технологичны, они оценивают риск на каждую компанию, хорошо подбирают сумму кредита, не превышающую порог, который компания в состоянии нормально обслуживать.

Это, естественно, приводит к дальнейшему снижению вероятности дефолта и уменьшению потерь.

Есть второй механизм — это кредитные каникулы. Они сыграли большую роль в предотвращении нарастания просроченной задолженности в периоды макрокризиса.

Мы впервые опробовали этот механизм для МСП в 2020 году, в период пандемии, опираясь на опыт «пилота» ипотечных каникул. В 2019 году впервые в законе описали право человека взять ипотечные каникулы, если у него снижается доход. Оказалось, что эта модель совсем не такая страшная, как боялись кредиторы: взять каникулы просто так нельзя, но эта возможность реально позволила 85% заемщиков после завершения каникул вернуться в график платежей. А многие были фактически в преддефолтном состоянии на момент входа в каникулы. Полгода передышки давали возможность вернуться К нормальной жизни, вернуться в нормальный график обслуживания платежей.

Механизм каникул оправдан, он сработал хорошо — и для граждан, и для бизнеса.

И мы хотим сделать его постоянно действующим, но уже не в макро-, а в микроплане, чтобы у каждой компании была возможность (в случае возникновения проблем с платежами) взять по каждому кредиту один раз каникулы — отсрочить платежи на срок до полугода. Банки такую инициативу поддержали, хотя многие думали, что они будут против.

— Если говорить не о кредитах, а о других формах финансирования, которые тоже доступны малому бизнесу, — о краудфандинге, об облигациях, как Банк России видит эти сегменты?

— Все привыкли к тому, что, если нужны деньги, ты идешь в банк или в микрофинансовую организацию и берешь кредит. Кредит — самый массовый источник внешнего финансирования. Но кредит работает не всегда и не везде. Тут много ограничений, поэтому мы вполне осознанно развиваем альтернативы.

Первая альтернатива — краудфандинг. ЦБ был одним из инициаторов принятия закона о таких инвестиционных платформах, которые регистрируются по определенным правилам в нашем реестре и направлены именно на финансирование бизнеса. Сегодня в нашем реестре уже 75 платформ, эта конкуренция все время усиливается, приводит к появлению более совершенных моделей оценки риска. Там есть платформы, которые специализируются на долге, то есть, по сути, альтернативе кредита, а есть платформы, которые помогают привлекать деньги тем компаниям, которые еще не доросли до выхода на нормальное биржевое финансирование, то есть привлечение денег через IPO.

Мы видим, что спрос на эти модели устойчиво растет, объемы выдачи увеличиваются. Например, за первое полугодие 2023 года через краудфандинг компании (в основном из сегмента микробизнеса) привлекли в 2–2,5 раза больше денег, чем годом ранее. Думаю, что этот тренд будет продолжаться.

А если компания хочет выходить на рынок капитала, то есть проводить IPO, но пока масштабы ей этого не позволяют, она может разместить свои акции через специальные платформы по подписке, подготовиться к выходу на биржевое финансирование.

В «Секторе роста» при нашей поддержке, при поддержке нацпроекта, прошло уже более 80 размещений облигаций на десятки миллиардов рублей. Что показывает анализ этих компаний? Примерно половина тех, кто вышел на биржу, — это высокотехнологичные компании инновационной направленности.

Облигационное финансирование, кстати, вполне самостоятельный инструмент, альтернативный кредиту. Ты не зависишь от кредитора, можешь зарегистрировать программу биржевых облигаций на 1 млрд или на 500 млн рублей, выпускать их такими траншами, какие нужны для удовлетворения твоих потребностей. В то же время это подготовка к IPO. IPO сейчас для нас очень интересная опция. Мы вместе с коллегами, которые занимаются проектом «Национальные чемпионы», активно работаем, чтобы сделать выход на IPO более доступным для небольших растущих компаний.

Сейчас, чтобы выйти на биржу с окупаемостью, достаточно выпуска в районе 100 млн рублей, а может быть, даже меньше — 70–80 млн. Это не крупный бизнес и даже не средний, а малый бизнес. У нас за неполный 2023 год было одно размещение IPO в сегменте быстрорастущих компаний. Кто-то скажет, что это мало. Но IPO — это не кредит, требует более серьезной подготовки. А размещение получилось удачное, думаю, что потенциал здесь большой, потому что быстрорастущим компаниям нужен капитал. Источник привлечения капитала через IPO — наиболее естественный и понятный. Мы, со своей стороны, будем его развивать, конечно, не забывая про защиту розничного инвестора. И я надеюсь, что интерес у эмитентов тоже будет расти.

— Есть прогноз, что средние компании в будущем году будут очень активны в этом смысле. Сначала пойдут лидеры отраслей, а за ними все остальные…

— Хотел бы подчеркнуть, чтобы не было каких-то завышенных ожиданий, что любое IPO — это риск, никто никогда не может гарантировать, что компания не разорится.

Инвестиция всегда связана с риском. Важно, чтобы был выбор для инвестора. Вполне разумно выглядит упаковка пулов компании, например, в ЗПИФ либо в другие модели, которые позволяли бы распределять риск по кругу. Это снижает риски для инвестора и, естественно, дает возможность компаниям привлекать более диверсифицированное фондирование.

Мы не должны ждать нулевых потерь, не надо формировать таких ожиданий. Развитие долевого финансирования — это то, что нужно нашей экономике, то, что нужно нашему инвестору, потому что он сейчас ищет альтернативы. Главное, чтобы был баланс рисков и возможностей.