С моей точки зрения, дискуссия на IX Гайдаровском форуме, прошедшем в стенах РАНХиГС, получилась достаточно сухой, потому что ее участники ушли от обсуждения того, что на самом деле происходит, в сторону того, что делать.

Когда мы говорим о цифровой экономике, необходимо понимать фундаментальные факторы, которые лежат в основе ее становления. Начнем с того, что все три предыдущие промышленные революции, как и текущая, четвертая, были направлены на изменение скорости капитализации компаний. Если в волну первой промышленной революции у компаний уходили десятилетия на наращивание капитализации до стадии зрелости и рост был практически линейным, то в процессе второй промышленной революции капитализация стала меняться по степенному закону за счет массового производства. В процессе третьей промышленной революции капитализация получила еще более высокую степень скорости роста, и сейчас мы стоим на пороге внедрения так называемых экспоненциальных технологий, которые и называются так именно потому, что приводят к экспоненциальному росту капитализации компаний, внедряющих их.

Многие участники панельной дискуссии «Бизнес и государство: модели партнерства в цифровую эпоху» говорили о цифровой экономике, ее плюсах и минусах, а также о сложности адаптацией к ней. Давайте разберемся по порядку. Четвертая промышленная революция вызвана экспоненциальными технологиями, поэтому я назову такую экономику экспоненциальной. Проблема состоит в том, что этим технологиям, чтобы реализовать свой экспоненциальный потенциал, необходимо отменить законы физики в части инерционности материи и перейти в ту сферу, где перемещение товаров и услуг может происходить с необходимой скоростью.

Это очень выгодно с экономической точки зрения. Нулевая стоимость транзакций, получение товаров и услуг со скоростью света, клиентоцентричность и прочее. Эта часть экономики развивается по принципу «3Д»: если можно дематериализовать товар и услугу, она переходит в цифру, после чего мгновенно демонетизируется и демократизируется.

Совокупность таких товаров и услуг формирует современную глобально конкурентную цифровую экономику. Это не экономика отдельных стран, а глобальная цифровая экономика, которая создана алгоритмами, регулируется алгоритмами и в которой идет жесточайшая борьба за эффективность и качество работы алгоритмов.

Для конкуренции в цифровой экономике необходимо обладать огромным количеством компетенций, быть гибким и очень эффективным, уметь управлять портфелями проектов и анализировать большие данные для принятия объективных решений в режиме онлайн 24/7. Как несложно догадаться, в цифровой экономике нет места для человека. Это мир, который создается машинами для машин: и человек в какой-то момент не будет управлять законами этого мира, так как они перейдут на микроуровень.

Здесь в зоне риска находится финансовый сектор, именно он исчезнет первым под напором цифровой экономики и перейдет на качественно новый уровень, произойдет становление эффективного рынка, чем и будет ознаменован конец банковской индустрии — такой, какой мы ее знали. Такая же учесть ждет ряд других индустрий, продукты и сервисы которых могут существовать в «цифре». Параллельно с этим существуют индустрии, которые не могут быть дематериализованы, — добыча полезных ископаемых, производство продукции АПК и пр. Они останутся в макромире, и в этих секторах экспоненциальные технологии начнут новую войну за эффективность работы активов такого рода индустрий.

Именно умение применять экспоненциальные технологии для кратного увеличения капитализации компаний станет ключевым предметом глобальной конкуренции страновых экономик.

Чтобы понять, что происходит, надо читать фантастов, которые писали о сегодняшнем дне

Как ни странно, Россия в очередной раз получила уникальный шанс для резкого скачка. У нас велика доля очень крупных государственных компаний, обладающих уникальной структурой активов, которая может стать основой для такого скачка (конечно, при условии, что найдется способ применения экспоненциальных технологий к этим активам). Сегодня крупный бизнес, и это обсуждалось на панельной дискуссии, не имеет аппетита к инновациям или этот аппетит крайне низок. Существующее регулирование и забюрократизированность иерархических моделей госкомпаний не позволяют получить нужную скорость внедрения инноваций.

Проекты, связанные с внедрением элементов искусственного интеллекта, как показывает наш опыт, занимают годы. Эта скорость недостаточна в условиях глобальной конкуренции за эффективность. Необходимы новые структуры, которые можно было бы назвать эксполераторами. Они должны создавать сложную, но необходимую экосистему для взаимодействия активов и экспертного знания топ-менеджеров крупного бизнеса, для инновационности и гибкости стартапов. Все это должно быть сфокусировано на конкретных задачах и не должно препятствовать регулированию (возможно, в рамках песочниц), что позволит применять и апробировать технологии и влиять на капитализацию бизнеса.

После того, как это произойдет, государство должно взять на себя новую роль: обеспечить переход интеллектуального права на такие кейсы самим стартапам, обеспечить необходимыми ресурсами для того, чтобы вывести их на глобальные рынки для монетизации технологии. Тогда в стране появятся конкурентные на глобальном уровне современные компании, которые и обеспечат в перспективе доходные части бюджета. В этой ситуации возможны конфликты интересантов, которые необходимо разрешить в интересах будущего государства.

В завершение хочу добавить: чтобы понять, что происходит, надо читать фантастов, которые писали о сегодняшнем дне. С моей точки зрения, самым точным описанием является трилогия «Матрица» братьев Вачовски, где мир существует в его виртуальной модели, где законы физики заменены законами компьютерных программ, где мир контролируется программами, а также описан реальный мир, который попал в зависимость от виртуального. Я считаю, что мы стоим на пороге расщепления экономик всего мира на глобальную цифровую экономику, которая не будет принадлежать никакой стране, и локальную «экспоненциальную» — эффективную и умеющую монетизировать знания и активы посредством гибкого подхода к внедрению технологий, обеспеченную человеческим капиталом. Перед Россией стоят гораздо более существенные вызовы, чем это обсуждалось на панельной дискуссии. Скорость изменений «снаружи» сегодня значительно выше, чем внутри страны.