— Вы полагаете, что теперь начнется реальное введение в действие закона об электронной цифровой подписи?

— Во всяком случае Правительство РФ постановлением от 30 мая 2003 года поручило Министерству по связи и информатизации совместно с Федеральной службой безопасности в 3-месячный срок согласовать порядок выполнения функций уполномоченного федерального органа исполнительной власти в области использования электронной цифровой подписи в информационных системах органов государственной власти. И многое в этом направлении уже сделано.

— По сути это первый шаг в реализации принятого закона?

— Да, практически первый. И очень важный. Поскольку теперь Минсвязи как уполномоченный федеральный орган будет вести единый государственный реестр сертификатов ключей подписей. Без этого закон об ЭПЦ просто не мог работать. Именно уполномоченный федеральный орган обеспечивает возможность свободного доступа к этому реестру всех субъектов соответствующих правоотношений и выдает сертификаты ключей подписей.
Кстати, в законе черным по белому записано, что электронные цифровые подписи уполномоченных лиц удостоверяющих центров могут использоваться только после включения их в единый государственный реестр сертификатов ключей подписей. Причем использование этих электронных цифровых подписей для целей, не связанных с заверением сертификатов ключей подписей, не допускается.
> И, наконец, именно уполномоченный федеральный орган осуществляет — по обращениям физических лиц, организаций, федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления — подтверждение подлинности электронных цифровых подписей уполномоченных лиц удостоверяющих центров в выданных ими сертификатах ключей подписей.

— А чем можно объяснить весьма длительную задержку с рассмотрением в Госдуме во втором чтении законопроекта «Об электронной торговле»?

— Сложилось так, что этот документ, внесенный на рассмотрение нашей палаты группой ее депутатов еще осенью 2000 года, был самым первым из базового блока так называемых электронных законопроектов. По вполне понятным причинам в него вошли и основные положения об ЭЦП, без которой электронной торговли быть не может. В 2001 году в палату поступил и правительственный законопроект об ЭЦП. При этом, к сожалению, документы оказались в разных думских комитетах.
Закон об электронной цифровой подписи стал готовить к первому чтению наш Комитет по информационной политике, а проект об электронной торговле — Комитет по экономической политике. Это привело к тому, что в работе над документами не оказалось должной координации. И хотя в июне 2001 года эти два законопроекта были приняты в первом чтении в один и тот же день, судьба у них оказалась разной. Наш комитет в достаточно форсированном режиме утвердил законопроект об ЭЦП во втором и третьем чтениях. В январе 2002 года Президент РФ его подписал, обратив при этом внимание на ту громадную роль, которую этот правовой акт должен сыграть в современном экономическом и социальном развитии. Что касается законопроекта об электронной торговле, то Комитет по экономической политике отложил его второе чтение.

— Почему?

— Депутатам было непонятно, что делать с той частью законопроекта, которая посвящалась электронной цифровой подписи. И вот тут-то произошла заминка. К сожалению, мы слишком долго искали пути сотрудничества с теми правительственными учреждениями, которые всем этим должны были заниматься. Расчет наш строился на том, что в течение нескольких месяцев 2002 года согласно закону об ЭЦП должна быть выстроена вся инфраструктура для широкого применения электронно-цифровой подписи. Мы полагали, что правоприменительная практика использования ЭЦП, в том числе в сфере рыночных отношений, будет способствовать и принятию закона об электронной торговле.

— Но субъекты рынка, похоже, не проявили интереса к этому документу?

— К сожалению. Работая в основном в своих корпоративных информационных системах, субъекты рынка никакого особого неудобства из-за отсутствия закона об электронной торговле до поры до времени не испытывали. По сути даже не ставился вопрос о том, почему не работает в полном объеме закон об ЭЦП. Само правительство длительное время не предпринимало предусмотренных этим законом практических мер для создания условий использования электронной цифровой подписи. Единственно, что мы смогли сделать в период своеобразного межвременья, это через совет Государственной Думы перевести законопроект об электронной торговле из Комитета по экономической политике в наш комитет. Теперь работа над ним, как и над законопроектом об электронном документе, который изначально находился у нас, будет вестись более координированно.

— Значит ли это, что рассмотрение законопроекта об электронной торговле во втором чтении может состояться в самое ближайшее время?

— Не уверен. Дело в том, что концепция данного законопроекта, как и законопроекта об электронном документе, по имеющейся у нас информации, не устраивает Минэкономразвития, которое, якобы, готовит свою концепцию закона.

— Словом, если ждать из Правительства РФ альтернативный законопроект, который станет готовить Минэкономразвития, то дело может затянуться надолго?

— Конечно. Поэтому, на мой взгляд, надо дорабатывать законопроект, уже принятый в первом чтении в 2001 году. Причем дорабатывать путем внесения поправок таким образом, чтобы он устраивал и субъектов рынка, и правительственные структуры, и депутатов Госдумы. Время для такой доработки еще есть. Кстати, о своей заинтересованности в принятии закона об электронной торговле заявили РСПП, ТПП, прислав свои предложения в виде поправок к законопроекту, принятому в первом чтении. Причем представители бизнеса выступают за форсирование работы над законом.

— Вы учтете это пожелание?

— Постараемся. В частности, мы направили письмо в правительство, в котором предложили совместными усилиями доработать ко второму чтению находящийся в Думе законопроект об электронной торговле. Это бы значительно активизировало процессы создания по-настоящему современных электронных торговых площадок, способствовало бы совершенствованию электронного документооборота, взаимодействию общества и бизнеса с государственными структурами во многих деликатных сферах рыночных отношений.
Речь идет, например, о проведении тендеров и осуществлении госзакупок в электронном виде. Ни для кого не секрет: когда чиновники проводят тендеры или конкурсы, мы боимся, что они кому-то будут подыгрывать. Ну а если это будет проводиться в электронном виде, поводов для подозрений станет намного меньше.
Большое значение имеет и другое обстоятельство. Практика некоторых субъектов Федерации свидетельствует о том, что там, где проводят госзакупки на электронных торговых площадках, экономится до 15—20% бюджетных средств. Однако взаимодействие с государственными органами требует введения в жизнь определенных норм электронного документооборота. Больше того, возникает потребность в формировании так называемого электронного правительства. Как это делается в наиболее развитых странах.

— Что Вы подразумеваете под электронным правительством?

— Электронное правительство — это, конечно, не подмена компьютерами законно избранной на выборах власти или реально действующего кабинета министров. Электронное правительство — это технология, способ взаимодействия реальной власти, в том числе реального правительства, с гражданами, обществом и бизнесом. Чтобы каждый человек мог обратиться со своим электронным письмом к представителю власти, получив при этом оперативный ответ.

— А как воспринимается понятие «электронное правительство» в наиболее развитых странах?

— По-разному. Скажем, в Великобритании считают, что электронное правительство — это своего рода шаг к информационному обществу, к большей демократии и прозрачности власти. В США, не отрицая такого подхода, говорят, что для них это еще и система управления бюджетными процессами, контроля за государственными расходами.

А в принципе в основе понятия «электронное правительство» лежит решение конкретного вопроса: «Что первично — власть или общество». Если взять за основу модель западной демократии, где общество первично, а власть, которой общество поручает исполнение функций управления государством, вторична, то электронное правительство должно существовать как комплекс услуг на базе инфокоммуникационных технологий, которые предоставляют органы власти отдельным гражданам, бизнесу и всему обществу в целом. Несмотря на то что Россия лишь недавно встала на путь демократических преобразований, должный эффект от принятых управленческих решений можно получить только при рациональном использовании инфокоммуникационных технологий в системе государственного управления.

— Если перейти от теории к практике, то что в нашей стране уже сделано для создания электронного правительства?

— Более чем полтора года назад у нас была принята федеральная целевая программа «Электронная Россия». Актуальность и важность идей, провозглашенных в ней, бесспорны — ведь дело касается совершенствования государственной системы управления и реформирования экономики страны на базе инфокоммуникационных технологий. Однако формулировка целей и задач в ФЦП, к сожалению, носит слишком общий характер. При этом у программы оказалось по крайней мере семь основных заказчиков-бюджетополучателей. Таким образом, программу «Электронная Россия» нельзя назвать единым системным проектом как с точки зрения содержания, так и с точки зрения наличия эффективной системы управления. Поэтому не удивительно, что сейчас возникла ситуация, когда каждый заказчик — в рамках этой единой программы — пытается создать собственные продукты исходя из своей проблемы.

— Делаются ли из этого какие-то выводы?

— Делаются. Правительство при поддержке Комитета Госдумы по информационной политике начало разработку проекта по созданию «Электронного Правительства России», нацеленного на оптимизацию исполнительной вертикали управления. При этом осуществление программы «Электронная Россия» рассматривается как технологическая часть реализации концепции «Электронного Правительства России».
В своей работе над проектом мы надеемся на поддержку Президента РФ, который в своем ежегодном послании Федеральному Собранию отметил, что наиболее серьезными угрозами для России являются экономическая слабость страны и неэффективность государства.