Мы готовы принять любое объяснение кризиса, но не можем допустить мысли, что он стал следствием ошибок, которые допущены нами самими, говорил Фридрих фон Хайек. За последние 30 лет можно выделить как минимум 11 банковских кризисов (см. табл.), которые повлияли на мировую финансовую архитектуру. И у большинства из них были похожие признаки возникновения и последствия.

Кризисы чаще всего происходили после финансовой либерализации либо после внедрения массовых инноваций в банковском секторе (как, к примеру, кризис 2008 года).

Каждому из кризисов предшествовал кредитный бум и создание финансовых пузырей. Чаще всего в сфере недвижимости и строительства. К примеру, в Чили в конце 1970-х за три года объем кредитов частному сектору вырос почти вдвое и к 1981 году, накануне кризиса, составлял более 50% ВВП. В Норвегии с 1984 по 1986 год он рос на 30% в год (кризис случился в 1991 году). В Швеции за 5 лет, предшествовавших кризису 1991 года, объем кредитов вырос с 85 до 135% ВВП.

Почти во всех странах до начала кризиса был фиксированный курс национальной валюты по отношению к одной из резервных валют мира. Это стимулировало приток капитала в банковскую систему и делало ее зависимой от иностранных займов. Однако после возникновения серьезных проблем происходило бегство иностранного капитала, что провоцировало более серьезные проблемы.

Каждому из кризисов предшествовал кредитный бум и создание финансовых пузырей. Чаще всего в сфере недвижимости и строительства

Еще одна общая черта всех кризисов последних лет — снижение объема кредитования сразу после начала коллапса. В среднем на треть. Исключение, пожалуй, составляет только Корея. Властям этой страны удалось очень быстро оценить ситуацию и справиться с кризисом 1997 года. Кроме того, с некоторой натяжкой исключением можно назвать Чили. Из-за программы пролонгации старых кредитов номинально объем кредитования продолжил расти. Однако затем все же произошел обвал.

Еще один признак финансового кризиса: падением ВВП страны — в среднем на 6–7% в год. Чем выше был рост ВВП в предкризисные годы, тем глубже было падение экономики. К примеру, в Мексике экономический бум сопровождался ростом ВВП на 25% за 6 лет, а падение ВВП после кризиса 1994 года составило более 6% за год.

И еще одна зависимость: чем дольше правительство закрывало глаза на возникшие проблемы и старалось оттянуть острую фазу кризиса, тем более длительным оказывалось восстановление и тем дороже обходилось спасение банковской системы от краха. В Индонезии (кризис 1997 года) оценка потерь банков произошла с очень большим промедлением, и падение ВВП составило более 13%. В Чили, где правительство пыталось отложить решение проблем плохих долгов и затормозить кризис искусственным поддержанием роста кредитов, экономика обвалилась на 16%. Расходы на восстановление — более 40% ВВП.

И, разумеется, не обошлось и без коррупции. В Индонезии, которая пошла на девальвацию нацвалюты и национализацию 20% активов банковской системы, коррупционное устройство банковской системы помешало эффективно справиться с проблемами. В результате — обвал экономики на 13%. А затраты на спасение банковской системы оказались одними из самых высоких за всю историю — более 50% ВВП.

Эти кризисы развивались по похожим сценариям. Кризис доверия на перегретых финансовых рынках, спад в перегретой экономике потребления преодолевали за счет смягчения денежно-кредитной политики и наращивания долга, поясняет Александр Осин, главный экономист УК «Финам Менеджмент». Параллельно происходили краткосрочные инфляционные «шоки», которые снижали реальную стоимость накопленного экономикой в избытке долга.

Русская серия

За недолгую историю существования отечественной банковской системы она пережила как минимум шесть серьезных потрясений. Это проблемы с Кассовым союзом в 1993 году, «черный вторник» 1994 года, кризис ликвидности в 1995-м, обвал и кризис доверия всей банковской системе в 1998-м, микрокризис в 2004 году и глобальные финансовые проблемы, стартовавшие в 2008-м.

Чем дольше правительство старается оттянуть острую фазу кризиса, тем более длительным оказывается восстановление

В России действовали те же предпосылки, что и в других странах. Однако ситуация усугублялась (либо, наоборот, скрадывалась, как в 2008 году) недоразвитостью финансовой системы страны.

Если бы в 1993 году у банков была сложившаяся система оценки рисков, кризис бы вряд ли случился. Если бы в 2004 году существовал рынок банкострахования, хедж-фонды, его могло бы не быть вовсе. Но будь в 2008 году банковская и финансовая система страны более развитой, последствия для экономики в целом оказались бы ощутимее.

Сентябрь 1993 года

Кризис 1993-го связан с деятельностью Кассового союза (КС) на формировавшемся в тот период рынке межбанковского кредитования. Союз получил от ЦБ эксклюзивное право списывать средства с корсчетов банков для возврата межбанковских кредитов (независимо от наличия средств на счете). КС стал посредником. Таким образом была обеспечена надежность возвратов кредитов на межбанковском рынке.

Однако появились банки — «черные дыры», которые активно поглощали МБК, не собираясь их возвращать. Реагируя на это, ЦБ запретил отрицательные остатки на счетах в сентябре 1993 года. Черные дыры», естественно, не смогли вернуть кредиты, и по принципу «домино» образовались цепочки неплатежей. Банковской системе удалось сравнительно безболезненно пережить тот кризис благодаря тому, что большинство МБК выдавались на срок от двух недель до трех месяцев.

Октябрь 1994 года

Объем ВВП России в 1994 году уменьшился на 15%, а размер бюджетного дефицита превысил 5% от ВВП. План по поступлениям в бюджет не выполнялся в связи с недостаточными поступлениями от экспорта и слабой собираемостью налогов. Деньги бежали за рубеж, и ЦБ приходилось все больше предоставлять кредитов государству на покрытие бюджетного дефицита. К тому же в стране произошла «долларизация» экономики, она все больше зависела от займов со стороны международных финансовых организаций.

В «черный вторник» 11 октября 1994 года произошло обвальное падение рубля по отношению к доллару. За один день на ММВБ курс доллара вырос с 2833 до 3926 рублей. ЦБ развитие ситуации прозевал, и скачок курса пришелся на момент, когда в резерве оставалось всего 300 млн долларов (в августе-сентябре 1994 года на валютные интервенции было потрачено свыше 3 млрд долларов).

Кризис 1995 года уникален. Будучи исключительно межбанковским, он мгновенно оказал влияние на другие сегменты финансового рынка

Первой жертвой валютной паники стал и.о. министра финансов Сергей Дубинин, покинувший свой пост 12 октября. Вскоре покинул должность и Виктор Геращенко, председатель Банка России — ему пришлось уйти по политическим причинам. А в итоговом докладе, который был подготовлен госкомиссией по расследованию причин резкой дестабилизации финансового рынка, говорилось, что основной причиной обвала была «раскоординированность, несвоевременность, а порой и некомпетентность решений и действий федеральных органов власти». Спустя годы Геращенко называет причиной обвального падения российской валюты фундаментальную слабость российской экономики, вызванную чрезмерным падением производства.

Банковская система также понесла потери. Многие мелкие и средние банки в то время занимались в основном валютно-обменными операциями. Значительные скачки валютного курса привели к тому, что ряд банков лишился ликвидности, что в дальнейшем способствовало их разорению. После «черного вторника» многие крупные банки стали постепенно закрывать кредитные линии для мелких и средних игроков. На рынке стал постепенно нарастать дефицит ликвидных средств, который заметно усилился в 1995 году.

Август 1995 года

Этот кризис считается одним из самых значительных для российских банков. К тому моменту они уже открыли для себя рынок недвижимости. Отсутствие на рынке частных застройщиков привело к тому, что цены на новостройки долгое время росли в геометрической прогрессии. Банкиры активно кредитовались на рынке МБК и покупали на эти деньги ГКО с длинными сроками. Разрыв между активами и пассивами привел к тому, что ЦБ увеличил размеры отчислений в обязательные резервы, чтобы уменьшить количество рублей в экономике. Это привело к 10-процентной ревальвации рубля. У недвижимости не стало покупателей.

В «черный четверг» 22 августа 1995 года выяснилось, что большинство банков закрыли кредитные лимиты на самого активного участника рынка — банк «Лефортовский». Далее по цепочке. Один из банков не смог расплатиться по МБК. Доходность ГКО за несколько дней выросла с 30 до 210%. Обороты на МБК упали в 10 раз, и рынок рухнул. Ставки по однодневным кредитам выросли до 2000%.

Массовое банкротство средних и крупных банков вызвало цепочки неплатежей и потерю ликвидности всего рынка МБК. Правда, разорились преимущественно крупнейшие банки Москвы — именно в столице концентрировалось большинство сделок на рынке МБК.

Данный кризис уникален. Будучи исключительно межбанковским, он мгновенно оказал влияние на другие сегменты финансового рынка. Кроме того, возникла паника на рынке вкладов: клиенты массово забирали деньги из банков. Это вызвало системный кризис доверия на банковском рынке, что и привело к катастрофическим последствиям, ведь до 1996 года в арсенале ЦБ не было развитой системы рефинансирования банков. И рынок МБК был безальтернативным источником рефинансирования.

Август 1998 года

Самый болезненный банковский кризис для России по массовости банкротств. Крах системы ГКО стал критическим не только для банков, но и для пенсионных фондов и для всей финсистемы в целом.

В начале 1998 года стало понятно: выплаты по ГКО вдвое превышают все денежные государственные доходы, и с арифметической точностью осенью 1998 года просчитывался финансовый крах.

Банки, активно игравшие на рынке гособлигаций, оказались на грани банкротства. А значительные валютные риски, реализовавшиеся в августе-сентябре 1998 года, добили активных игроков. Вслед за девальвацией банки испытали на себе все прелести клиентской паники. За несколько месяцев рублевые вклады населения сократились на 22%, валютные — более чем вдвое.

Кризис 2004 года был кризисом доверия и на рынке МБК, и на рынке депозитов

Банковская система осталась без крупнейших частных игроков — рынок покинули «СБС-Агро», «Менатеп», ОНЭКСИМ Банк, «Российский кредит», «Империал», Инкомбанк и другие.

Принципиальное отличие кризиса 1998 года от кризиса предыдущего заключается в том, что им было охвачено большинство крупных многофилиальных банков, через которые проходила значительная часть платежного оборота. Из-за кризиса активы российских банков сократились почти втрое. События 1998 года привели к фактическому банкротству государства, резкой девальвации рубля и разрушению финансовых рынков. Потери российских банков за вторую половину 1998 года оцениваются в 50–60% капитала банковской системы (2–3% ВВП).

«Если судить по спаду в кредитовании, сокращению количества банков, динамике финансовых рынков, динамике ВВП, то кризис 1998 года был более существенным для РФ. Возросшая роль финансового планирования сократила риски в 2008 году», — считает Александр Осин (Финам Менеджмент).

Май-июнь 2004 года

Это самый загадочный кризис российской банковской системы. Дело в том, что к нему не было макроэкономических предпосылок. Тем не менее из-за неразвитого финансового рынка банки, с одной стороны, столкнулись с массовым оттоком клиентских средств, а с другой — с невозможностью для пополнения ликвидности привлечь средства с финансового рынка или продать активы.

Ликвидность сократилась из-за антиинфляционных мер Банка России в январе-феврале 2004 года. Банки после этого начали массовую скупку валюты. Однако катализатором послужил отзыв лицензии у Содбизнесбанка. Возникла паника на рынке вкладов. Она привела к истощению пассивов. К тому времени уже действовал закон о страховании вкладов, но он был принят незадолго до кризиса, в конце 2003 года, и потому не смог вселить доверие населению к банкам. К тому же в систему страхования вкладов на тот момент вошло слишком малое количество банков.

Кризис 2004 года был кризисом доверия и на рынке МБК, и на рынке депозитов. Темпы роста почти всех показателей банковской деятельности замедлились. А на рынке депозитов произошел невиданный с 1998 года передел — в пользу госбанков и иностранных игроков. Глобальных последствий для реальной экономики кризис не имел.

Сентябрь 2008 года

Триггером для банковского кризиса осенью 2008 года послужила паника и обвал на мировых финансовых рынках. В результате у российских банков реализовались риски ликвидности и рыночные риски по худшему сценарию любых стресс-тестов. Тесная связь российских финансовых рынков, в том числе банковского сектора, с международными рынками носит такой же неизбежный характер, как и зависимость российской экономики от нефтяной трубы. Поэтому предупредить этот кризис регулированием исключительно в российском банковском секторе вряд было возможно.

Рынки иностранного капитала закрылись для отечественных банков. А именно этот источник фондирования стал очень популярным у крупнейших игроков. У госбанков был выход — финансирование государства, ЦБ и Минфина. А вот банкам с небольшим капиталом пришлось отдавать долги. Эти банки не смогли выполнять свои обязательства как перед вкладчиками, так и перед кредиторами. Многие мелкие банки были поглощены крупными. Государство приняло решение о «квазинационализации» некоторых игроков — с помощью все тех же госбанков.

За счет мероприятий по санации и приобретению проблемных кредитных организаций значительно укрепились позиции банков из топ-20, причем как с участием государства, так и частного российского капитала (Альфа-банк, Промсвязьбанк, Номос-Банк). Больше всего от кризиса пострадали средние банки, занимавшие 21–50-е места по активам. Именно среди них оказалось наибольше число проблемных банков — Связь-банк, «КИТ Финанс», ВЕФК, «Глобэкс», «Союз». Почти все банки, проходящие процедуру санации, за полугодие лишились от 25 до 50% частных вкладов, составлявших важную часть их фондирования. Интересно, что в кризис 2008 года массового оттока депозитов не произошло благодаря тому, что государство оперативно, с 1 октября 2008 года, повысило максимальную сумму страхового возмещения до 700 тысяч рублей.

Число игроков банковского рынка сократилось с 1127 в августе 2008 года до 944 на июнь 2011 года.

Источник: Сбербанк

Послесловие

В регулировании подобных рисков главную роль играют банковский надзор и аудит. Однако нормативные требования, устанавливаемые ЦБ, зачастую играют лишь формальную роль. Закручивание гаек в виде ужесточения нормативов скорее негативно скажется на дальнейшем экономическом росте, нежели будет иметь действенный эффект в части снижения банковских рисков, считает аналитик ИК «Велес Капитал» Юрий Кравченко. Поэтому основную роль в предупреждении подобных рисков должны играть контроль и проверка реального, а не бумажного качества активов и прежде всего кредитного портфеля, а не установление нормативов, рассчитанных исключительно на изменение рыночной конъюнктуры. Однако вопрос контроля и проверки регулятором качества ссуд банков носит риторический характер, как показал и совсем недавний пример с Банком Москвы, резюмирует он.

Несмотря на то что каждый кризис имел предпосылки, говорить о них можно только по прошествии некоторого времени. Если кризисы можно предсказывать, они не происходят. Даже если экономика построена на базе планирования, кризисы в ней можно предсказывать только с поправкой на внешние риски и «человеческий фактор», считает Александр Осин (Финам Менеджмент). Тем более если речь идет о рыночной экономике. Более высокие средне и долгосрочные риски в ней сопровождаются более активным ростом. Соблюдать баланс, как показывает история, не получается.