Оговоримся, что ввиду разрозненности раскрываемой российскими банками информации абсолютно достоверный вывод о качестве и составе имущества, переходящего в собственность банков в рамках урегулирования проблемной задолженности, сделать затруднительно, и участники рынка оперируют экспертными оценками.

Текущая ситуация

При кредитовании промышленных предприятий банки охотно брали в залог различного рода оборудование, отдавая предпочтение технологическим линиям, особенно если речь шла о законченном производственном цикле. Пока рынок рос, кредитные организации явно не предполагали, что риски несовершенства процесса кредитования, неотлаженность процедур, недостаточное внимание к бизнес-модели заемщика приведут к массовому изъятию этих активов.
Зачастую качество имущества, которое передавалось в залог, как теперь выясняется, не соответствовало ни отчетам об оценке, ни банковским нормативам. Банкиры рисковали, и в результате все эти риски реализовались. При этом, несмотря на заверения банков о существовании и функционировании системы мониторинга состояния заложенного имущества, поступавшая информация о нем либо была ненадлежащего качества, либо в силу разных причин просто не использовалась. Изъяны действовавшей системы приходится в пожарном порядке исправлять сейчас.

Качество имущества, которое передавалось в залог, как теперь выясняется, не соответствовало ни отчетам об оценке, ни банковским нормативам.

Основная проблема заключается в том, что огромная доля заложенного оборудования сильно изношена, амортизация доходит и до 100%. Изначально по банковским нормативам это оборудование не могло приниматься в залог. Однако срок его службы продлевался, если предприятие показывало прибыль и предоставляло приемлемый бизнес-план, и банки давали кредиты. В настоящее время с этой проблемой кредитные учреждения вынуждены бороться при попытках реализации такого имущества: естественно, изношенное оборудование мало кому нужно.
При приеме изношенного оборудования возникает вопрос: какова справедливая текущая стоимость этого актива? Балансовая стоимость зачастую равна нулю, оборудование старое. Оценщик вынужден проводить обширные исследования в поисках сравнительной стоимости аналогов либо оценивать технологическую линию как часть бизнеса, вычленяя вклад этого оборудования в денежном потоке всего бизнеса. Проблема еще более усложняется, если оборудование уникальное и прямых аналогов у него нет. Нередко по результатам оценки такую технику признают ломом с соответствующей стоимостью, из которой еще надо вычесть затраты на демонтаж и транспортировку.
Следующая проблема состоит в том, что почти не бывает случаев, когда предприятие имеет единственный кредит. Кредиторов, как правило, несколько: у одного в залоге может быть здание, у другого — технологическая линия, у третьего — еще какой-либо актив предприятия. Каждый банк очень внимательно смотрит на то, что происходит с заемщиком в целом и со своим предметом залога в частности. Кредитор балансирует между стремлением быть первым в истребовании всей задолженности и желанием разобраться в ситуации, искать приемлемый как для банка, так и для заемщика выход.
В нашей практике был случай, когда у одного из предприятий образовался «синдикат» из нескольких российских и иностранных кредиторов. Российские банки, более глубоко понимая специфику жизнедеятельности отечественных предприятий, готовы дать шанс, вложить дополнительные средства в оборотный капитал, помочь с финансовым оздоровлением. Теоретически можно реструктуризировать задолженность на срок до 10 лет с выходом на безубыточность в течение 3–4 лет, получить право операционного контроля за деятельностью менеджмента и ввести своих представителей в управленческие структуры заемщика. Иностранные же банки выступают за немедленное банкротство, так как финансовые и организационные издержки на столь длительный срок для них в этом проекте оказались неприемлемыми. Соответственно, несмотря на то что кредит де-юре обеспеченный, реализовать свое право залогодержателя как юридически, так и организационно представляется затруднительным. К тому же все это будет связано с дополнительными издержками.
Возникают и значительные технические сложности. Если здание в залоге у одного банка, а оборудование у другого, производственные линии нужно демонтировать. Зачастую это физически невозможно: технологические линии в массе своей custom-made, они поставлялись под конкретный проект конкретного завода, исходя из размеров цеха или здания, глубины фундамента установки. Демонтаж, перевозка, монтаж и пусконаладка могут занимать до 50% от стоимости самой техники, особенно если оборудование иностранного производства и требуются консультации фирмы — поставщика оборудования.

Промышленное оборудование, особенно в полиграфии, устаревает очень быстро, так как постоянно появляются принципиально новые технологии

Также нередка ситуация, особенно в региональных банках, когда части одной и той же технологической линии могли быть заложены в нескольких банках. И если договориться о справедливой стоимости продажи банкам не удается, то необходимо запускать процедуру банкротства, конкурсное производство, продажу с торгов. По нашим подсчетам, в ходе банкротства в среднем удается возместить лишь 15–20% от изначальных сумм кредитов.

Отраслевая специфика: оборудование устаревает

Если обобщать, то в настоящее время банки стоят перед дилеммой: сейчас не время активных продаж почти во всех отраслях, и с течением времени предмет залога стремительно дешевеет. Иногда удается реализовать точечные активы, которые интересны тем или иным промышленным группам, для того чтобы закончить некую вертикально интегрированную цепочку в своем холдинге или же поглотить конкурента. Но в целом поиск инвестора сейчас крайне затруднен. Инвесторы нацелены на поиск качественных активов по сниженной стоимости и входить в проблемные ситуации не торопятся.
Понятно, что проблемный актив не будет стоить 100% от первоначальной стоимости. Входить в проблемную ситуацию всегда более рискованно, чем брать здоровый актив. Однако промышленное оборудование вдобавок и устаревает очень быстро, так как постоянно появляются принципиально новые технологии. С этой точки зрения показательна полиграфия. Если опоздать с продажей, актив превратится в металлолом. Например, в 2008 году банк пытался продать типографскую линию зарубежного производства, ставил небольшой дисконт, надеясь, что издательские дома заинтересуются этим активом: на тот момент он был в хорошем состоянии. Но через полгода появилась новая технология печати, и оборудование моментально морально устарело. Банку оставалось либо продавать линию на металлолом с огромным дисконтом — до 90%, либо с большими усилиями искать некий региональный издательский дом, для которого это оборудование все еще представляет интерес, в том числе с точки зрения цены. В любом случае, по нашим данным, оборудование до сих пор реализовать не удалось.
В нашей практике есть еще один похожий пример, но уже из другой отрасли. В рамках процесса реструктуризации задолженности клиента мы вели переговоры о возможной продаже металлургического завода. Проявленный интерес исходил от китайских и арабских инвесторов, однако после предварительного исследования инвесторы либо запрашивали неприемлемый для клиента дисконт, либо отказывались от дальнейших переговоров. Оборудование настолько устарело морально и физически, что проще построить современный завод, нежели реконструировать этот.
В производстве продуктов питания, казалось бы, ситуация более простая, потому что отрасль поставляет на рынок товары неэластичного спроса. Но когда крупная российская компания по производству молочных продуктов питания пыталась продать часть своего оборудования, чтобы расплатиться с банком, у нее ничего не получилось. Рынок жестко поделен, в том числе на нем присутствуют крупные иностранные игроки, у которых достаточно собственного современного оборудования. Российские активы им интересны либо по «бросовым» ценам, либо для устранения конкурента.
Проблемные активы в сельском хозяйстве специфичны. Сельскохозяйственная промышленность требует постоянного пополнения оборотного капитала, что связано с особенностью производства, но денег здесь не так много, бизнес сезонный, зато достаточно специфических рисков — это и неблагоприятные климатические условия, болезни, жесткая конкуренция со стороны иностранных производителей и т.д. Реализация активов, переходящих к банкам, связана с сезонными ограничениями, и дисконт при продаже в среднем составляет не менее 30% от стоимости залога.
Однако есть и исключения. Компании из телекоммуникационного сектора, как и многие другие, кредитовались под экстенсивное развитие, которое в кризис было сильно скорректировано. Телекоммуникации, особенно региональные, — отрасль молодая, оборудование здесь зачастую новое, эти активы пользуются спросом. Поэтому в данной отрасли довольно часто происходят поглощения. Если региональный оператор не может расплатиться с банком, компания из числа крупных игроков с удовольствием его приобретает.

Придется фиксировать убытки

В 2010 году ситуация достаточно сильно поменялась по сравнению с 2008–2009 годами. Банки перестали утаивать проблему «плохих» долгов с помощью бездумной реструктуризации, откладывания решения проблемы на год. Во многих случаях тот самый год прошел, и сейчас те банки, которые изначально осознавали масштаб проблем, развернулись к проблеме лицом. Банкиры стали спокойнее относиться к этой проблеме, создали подразделения по работе с проблемными долгами. Сотрудники этих подразделений получили неоценимый опыт реальных проектов. Также крупные банки создали специальные компании по работе с получаемыми проблемными активами. Сейчас идет процесс внутренней отладки всех регламентов, порядка взаимодействия с самим банком.
Немаловажно оптимизировать работу с проблемным активом с точки зрения налогообложения. В российских банках специалистов по подобной тематике очень мало, так как никто с таким количеством проблемных активов не сталкивался. По нашему мнению, удерживать проблемные активы на балансе банка целесообразно, только если у банка есть достаточно оснований полагать, что финансовое состояние заемщика улучшится. В других случаях лучше переводить имущество на российские «дочки», выводить его в ЗПИФы или на специальные зарубежные финансовые компании. Это оптимизирует налоговый процесс и помогает восстановить суммы резервов по возможным потерям по ссудам.
По-прежнему остро стоит проблема недостатка профессионалов в этой области. Большинство департаментов по работе с проблемными долгами в банках создается либо из бывших сотрудников кредитных отделов, либо из юристов, то есть из людей принципиально другого профиля. Исходя из нашей практики работы с банками, можно сказать, что характерная картина — это когда в кредитном учреждении департамент по работе с проблемными долгами состоит из 3–5 сотрудников. А проблемных «проектов» десятки, если уже не сотни. Немногочисленные сотрудники нового подразделения физически не успевают все прорабатывать и, как правило, идут позади самого процесса. Они успевают предупреждать проблему, а сталкиваются уже с ее последствиями, к примеру с выводом активов. Должники предоставляют им справки о состоянии имущества, а при проверке выясняется, что у компании уже ничего нет. Приходится инициировать уголовное преследование, запускать процедуру банкротства, что влечет дополнительные расходы.

По оценке «ВТБ Капитал», до 30% реструктуризированной задолженности придется списать, она безнадежна

Многие банки, особенно средние и мелкие, продолжают держать активы у себя на балансе и платить повышенные налоги, так как просто не могут найти квалифицированных сотрудников для построения внутренних процессов.
При этом, несмотря на многочисленные проблемы на этом пути, можно констатировать, что финансовая система движется в сторону специализации деятельности по управлению проблемными активами. Управляющие компании работают в среднем более успешно, чем банки. Даже у самых крупных кредитных организаций нет ресурсов, чтобы эффективно управлять массой доставшегося от должников имущества.
Но в целом спасительной технологии пока нет. По оценке «ВТБ Капитал», до 30% реструктуризированной задолженности придется списать, она безнадежна. Это означает не только крах предприятий-должников, но и то, что процедура кредитования, включая процедуру обеспечения, в банках должна быть пересмотрена. Необходимо отойти от практики «веры» в залог как панацею, а перераспределить усилия на оценку бизнеса потенциального заемщика, его стрессоустойчивость, оценку финансовых потоков. Как известно, банк — это не ломбард. И вряд ли им станет.