Основные моменты, на которых остановилась глава Центробанка, конечно же, были связаны с доступностью кредитов и ключевой ставкой, а также с ситуацией на отдельных сегментах рынка кредитования и, соответственно, с влиянием кредитного рынка на экономическую стабильность. Эти вопросы обычно являются наиболее острыми и дискуссионными в комментариях и обсуждениях относительно политики ЦБ.

Один из основных тезисов — Банк России все еще идет по пути снижения инфляции, борьбы с инфляционным давлением. К сожалению, он пока не может достичь таргета по инфляции 4%, но возможно, сделает это в 2025 году.

С одной стороны, понятно, что тяжело ожидать быстрого достижения целевого значения по инфляции при существующих внешних факторах. С другой стороны, почему цель была поставлена именно на уровне 4%? Не 5%, не 6%, не 7% и не 3%. Почему нельзя было поставить таргет в однозначное значение, меньшее 10%, без ущерба другим параметрам, таким как динамика экономического роста? Это вопрос открытый и, к сожалению, именно в таком ключе он не обсуждался, хотя он, наверное, даже более важен, чем достижение таргета по инфляции 4% в прошлом или в текущем году. Очевидно, не все механизмы, которые могут позволить достичь цели, находятся в руках Банка России.

На выступлении в Госдуме также прозвучал нечеткий сигнал, что снижение ставки в 2025 году может все-таки произойти, но сейчас в стране нестабильная ситуация с динамикой инфляции: она то немного снижается, то снова повышается, и нужно убедиться, что замедление темпов роста цен устойчиво. По поводу устойчивости снижения тоже нет четкого критерия. Считает ли ЦБ, что на протяжении трех месяцев инфляция должна снижаться, или на протяжении трех месяцев она должна быть стабильна, или оставаться стабильной на протяжении полугода? Непонятны сроки снижения инфляции, как и то, насколько оно должно быть быстрым: может быть, Банк России считает, что нужно сначала выйти на эти пресловутые 4% и только после этого снижать ставку? Если это так, то снижение ставки произойдет в далекой перспективе, и пока на это рассчитывать не приходится.

Также Эльвира Набиуллина отметила, что повышение ключевой ставки не привело к рецессии и к стагфляции, несмотря на неблагоприятные прогнозы, но едва ли это правильный аргумент в пользу необходимости держать высокую ставку.

То, что высокая ставка не могла сломить эффект от бюджетного импульса, и так было понятно, невозможно было этот эффект переломить, так как были очень большие вливания, что существенно влияло и на объемы производства, и на потребительский спрос. В любом случае бюджетный фактор был ключевым, какой бы высокой ни была ставка.

При этом есть и другие негативные эффекты, которые проявились в ряде секторов экономики и еще проявятся в будущем, в том числе при рефинансировании кредитов и других долгов. Осенью подойдут сроки погашения кредитов, которые были выданы под высокие ставки, и пока неизвестно, как это будет проходить: смогут ли компании погасить долги или найти рефинансирование? Также непонятно, как будут обслуживаться облигации. Риск высоких ставок может трансформироваться в кредитный, и это высокая нагрузка на экономику. То, что в России сейчас нет рецессии и нет стагфляции, можно записать в плюсы, но, к сожалению, других сильных эффектов тоже очень много, и о них в выступлении не было упомянуто.

Задачи непосредственно банковского и финансового рынка, которые остаются перед Банком России, — это повышение устойчивости банков, контроль рисков, прежде всего кредитных, и развитие рынка капитала, которое стало задачей государственной важности. В частности, речь шла о проведении IPO и о выходе на публичный рынок ряда компаний, в том числе государственных, о развитии фондового рынка с точки зрения инфраструктуры, увеличении числа инвесторов и других факторах. Кроме того, в число основных задач вошли борьба с мошенничеством и развитие инфраструктуры платежей, которое продолжается в условиях санкций. В этой части критических замечаний сделать нельзя, потому что здесь регулятор отрабатывает на все 100% или даже на 150%.

На мошенничество было обращено особое внимание, это стало отдельным блоком выступления. Борьба с мошенничеством и развитие методов и механизмов, которые злоумышленники применяют, — это, как известно, борьба между разработчиками оружия и создателями брони: мошенники все время разрабатывают новые схемы, новые механизмы, новые скрипты, новые форматы работы, а регулятор вместе с другими госорганами и законодателями постоянно совершенствует и разрабатывает новые механизмы защиты от них. Сейчас Банк России поддерживает введение уголовной ответственности за дропперство, выступает за ограничение выдачи карт на одного человека и против серых зон на рынках, таких как нелицензируемые финансовые услуги. Сюда же относится и борьба с ростовщичеством в самом плохом его понимании, даже если это делают легальные участники финансового рынка, например в микрофинансовом сегменте. Ну и, конечно, серые и черные зоны, черные кредиторы, черные коллекторы и «раздолжнители» остаются в повестке регулятора и являются приоритетными направлениями борьбы, как и нелегальные инвестиционные компании и привлечение инвестиций без правильного оформления и легализации.

Последний важный упомянутый момент — диспропорции, в частности, на строительном рынке. Льготные программы перегрели спрос, но сейчас остаются искажающие факторы, в том числе схемы с так называемой льготной ипотекой от застройщиков, которая на самом деле не является льготной.

С этим ЦБ трудно бороться, потому что он полностью не контролирует этот рынок и его участников. Здесь остается определенная угроза, и Банк России это отмечает, но в целом искажения на финансовом рынке и на смежных сегментах снижаются.

Даже при текущих условиях, ставках и регулировании у российской экономики есть потенциал роста умеренными темпами. Экономика в целом, большинство секторов и предприятий финансово устойчивы и не увеличивают уровня кредитных рисков. Это действительно существенный момент, который внушает оптимизм, и в этом как раз главный позитивный посыл со стороны руководства Банка России в этом выступлении в Госдуме.