Финансовая сфера

Впервые перед высшей судебной инстанцией возникла необходимость разобраться с вопросом, является ли правомерным условие банковской гарантии об ограничении ответственности гаранта перед бенефициаром только уплатой сумм, подлежащих выплате по гарантии (даже в случае просрочки на стороне гаранта). На исходе 2020 года на рассмотрение ВС РФ было передано дело¹, предметом рассмотрения в котором стали допустимые пределы применения диспозитивной нормы в части возможности предусмотреть в гарантии полное ограничение ответственности гаранта².

Дебют в ВС РФ

В 2015 году институт банковских гарантий претерпел изменения: банковские гарантии стали «независимыми» с неизбежным изменением в регулировании данного способа обеспечения исполнения обязательств.

В отношении некоторых норм, формально измененных в ходе этой реформы, подходы судов, выработанные ранее, остались актуальными. К таким нормам относится и ст. 377 ГК РФ «Пределы обязательств гаранта», в которой разграничиваются обязательства гаранта по уплате денежных средств по самой гарантии в пределах суммы, на которую она выдана, и ответственность гаранта за ненадлежащее исполнение им своих обязательств по выданной гарантии.

По общему правилу, ответственность гаранта перед бенефициаром за невыполнение или ненадлежащее выполнение обязательства по гарантии не ограничена суммой, на которую выдана гарантия. Однако данная норма является диспозитивной, и, как прямо указано в п. 2 ст. 377 ГК РФ, в гарантии может быть «предусмотрено иное».

До сих пор не утратил актуальности подход, закрепленный в п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 13, Пленума ВАС РФ № 14 от 08.10.1998 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами», в соответствии с которым при отсутствии в гарантии иных условий бенефициар вправе требовать от гаранта, необоснованно уклонившегося или отказавшегося от выплаты суммы по гарантии либо просрочившего ее уплату, выплаты процентов в соответствии со ст. 395 ГК РФ, так как такое обязательство является денежным.

Но вопрос о том, является ли правомерным условие банковской гарантии об ограничении ответственности гаранта перед бенефициаром только уплатой сумм, подлежащих выплате по гарантии, даже в случае просрочки на стороне гаранта, т.е. об исключении ответственности гаранта за ненадлежащее исполнение обязательства, перед высшими судебными инстанциями раньше не ставился. И вот, в 2020 году на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ было передано дело, предметом рассмотрения в котором стали допустимые пределы применения диспозитивной нормы в части возможности предусмотреть в гарантии полное ограничение ответственности гаранта. Несмотря на то что в данном конкретном деле гарантом являлся банк, выводы, сформулированные в ходе его рассмотрения, будут применимы и к независимым гарантиям, выданным коммерческими организациями с общей правоспособностью.

Ответственности быть

Насколько можно судить из опубликованных судебных актов, спор возник из-за того, что гарант сначала необоснованно отказал в выплате по банковской гарантии, после чего бенефициар обратился в суд, и с гаранта в пользу бенефициара была взыскана задолженность по гарантии. Следующим шагом бенефициар предъявил иск о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами за период необоснованного неисполнения обязательства гарантом. 

Суды трех инстанций отказали бенефициару в удовлетворении его требования, сославшись на условие банковской гарантии об исключении ответственности гаранта за неисполнение обязательства. При этом в тексте гарантии буквально было указано следующее: «Ответственность гаранта за невыполнение или ненадлежащее выполнение обязательств по банковской гарантии ограничивается текущим объемом обязательств по банковской гарантии. Убытки, причиненные бенефициару вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения гарантом своих обязательств по банковской гарантии, возмещению не подлежат».

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации не согласилась с такими решениями, отменила их и направила дело на новое рассмотрение. 

Перечислим ключевые основания для отмены.

• В п. 1 ст. 377 ГК РФ установлено, что предусмотренное гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром ограничивается уплатой суммы, на которую выдана гарантия. В данном пункте речь идет о пределах собственного обязательства гаранта перед бенефициаром, которое выражается в обязанности полностью и своевременно выплатить денежную сумму по гарантии.
• Ответственность гаранта за неисполнение или ненадлежащее исполнение его обязательства урегулирована в п. 2 ст. 377 ГК РФ. При отсутствии в гарантии иных условий бенефициар вправе получить от гаранта, допустившего необоснованную просрочку, проценты в соответствии со ст. 395 ГК РФ.
• В случае, если гарантией предусмотрено иное, необходимо с учетом существа нормы и целей законодательного регулирования определить пределы диспозитивности, в рамках которых в гарантии может быть установлено условие, отличное от общего правила, содержащегося в п. 2 ст. 377 ГК РФ. Ограничение диспозитивности может быть продиктовано существом законодательного регулирования данного вида обязательства, необходимостью защиты соответствующих особо значимых охраняемых законом интересов или недопущением грубого нарушения баланса интересов участников правоотношений.
• Нет достаточных оснований полагать, что гарант обладает безграничной свободой усмотрения при формулировании им условия о собственной ответственности. В частности, в банковской гарантии не может быть условия об освобождении гаранта от ответственности за нарушение им собственных обязательств (в том числе за просрочку оплаты) по его же умышленной вине в силу запрета на заключение предварительного соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства, установленного в п. 4 ст. 401 ГК РФ.
• Нормы о банковской гарантии не содержат правила, указывающего на допустимость и действительность условия гарантии, исключающего ответственность гаранта в случае его умысла.
• К гарантии как к односторонней сделке применяются общие положения об обязательствах и о договорах, поскольку это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделки.
• Свобода умышленного нарушения обязательства не влечет для нарушителя никаких неблагоприятных последствий и тем самым лишает обязательство силы, что противоречит самому существу понятия обязательства и позволяет должнику действовать недобросовестно в нарушение положений п. 4 ст. 1 ГК РФ. Наделение должника возможностью не отвечать за умышленное нарушение позволяет ему по своему усмотрению решать, исполнять ему обязательство или нет, что явно нарушает баланс интересов участников правоотношений. По сути, отсутствие ответственности даже за умышленное нарушение обязательств — это полная безответственность, что никак не отвечает целям правового регулирования обязательственных правоотношений.
• Таким образом, условие об исключении ответственности гаранта за просрочку выплаты должно признаваться ничтожным либо толковаться ограничительно в системной взаимосвязи с положениями п. 4 ст. 401 ГК РФ и не подлежит применению к случаям умышленного нарушения гарантом своих обязательств, когда гарант не проявил минимальной степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась для своевременного исполнения обязательства.

В результате Судебная коллегия пришла к выводу, что положения банковской гарантии следует толковать таким образом, что они не освобождают банк от его ответственности за умышленное нарушение собственных обязательств вне зависимости от той суммы, которую он выплатил по банковской гарантии. 

В Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2020) этот вывод был сформулирован следующим образом: «Условие банковской гарантии об освобождении гаранта от ответственности за умышленное нарушение им собственных обязательств является ничтожным»³. А если такое условие не подлежит применению, то будет действовать общая норма об ответственности гаранта и будет применяться подход о возможности взыскания с гаранта процентов в соответствии со ст. 395 ГК РФ, и «полная безответственность» может вылиться в неограниченную ответственность.

Вопрос о наличии вины гаранта в данном конкретном деле не был изучен при рассмотрении дела по существу, в связи с чем дело было направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции. 

P.S. Насколько нам известно, на момент подготовки этого материла дело находится в суде апелляционной инстанции, в то время как суд первой инстанции при новом рассмотрении вынес решение в пользу бенефициара⁴.

1. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 11.06.2020 № 305-ЭС19-25839 по делу № А40-231971/2018.
2. Определение Судебной коллегии по этому спору как раз и вошло в недавно выпущенный Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2020).
3. См. п. 21 указанного Обзора.
4. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 08.09.2020 по делу № А40-231971/18-156-1793.