Финансовая сфера

Банковское обозрение


  • Сергей Хотимский (Совкомбанк): ЦБ показал — принципа «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку» не будет
29.09.2017 Интервью

Сергей Хотимский (Совкомбанк): ЦБ показал — принципа «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку» не будет

О том, почему расчистку банковской системы следует пройти до конца, о шансах на свет в конце туннеля, месте крупных банков на рынке и проекте «Халва» в интервью порталу Finversia.ru и журналу «Банковское обозрение» рассказал первый заместитель председателя правления и бенефициар Совкомбанка Сергей Хотимский




— Недавно закончились очередное собрание Ассоциации региональных банков России и сочинский форум, на котором практически произошла революция в общественном объединении банков. Создана Ассоциация «России», а Совкомбанк был одним из инициаторов этого мощного преобразования. Почему для вас это важно? Что вы как один из «молодых львов» банковской индустрии надеетесь получить?

— Должен быть проведен четкий водораздел между «родовыми травмами» российской банковской системы, то есть банками, которые унаследовали «дыры», дутые капиталы, «токсичные» активы, и здоровой частью банковской системы, которая заинтересована в ее расчистке, в честной работе, в том, чтобы наши банки были не «too big to fail», а «clean to fail», честные и прозрачные. Мы всегда участвовали в работе обеих банковских ассоциаций, особую роль видели в АРБ, но, действительно, есть некое противоречие между активной защитой идеи «один банк — один голос», защитой небольших банков и интересами банков, которые, собственно, заинтересованы лишь в одном — чтобы расчистка быстрей закончилась. Любое замедление этого процесса и попытка сказать «Ой, ужас, кошмар, российская банковская система рушится, потому что обидели тот или другой банк» в конечном счете затягивают процесс. Интереса в этом, особенно у крупных частных банков, конечно, нет.

Крупным частным банкам сейчас наиболее тяжело приходится в этой ситуации. Им приходится убеждать клиента: «я не верблюд», а нормальный банк, который занимается реальным бизнесом, с реальными активами, с реальным капиталом.

Люди все это воспринимают как бы в одном потоке, им кажется, что все банки одним миром мазаны. Поэтому для нормальных банков интерес один — чтобы это быстрее закончилось. А это значит, что все, кто должен уйти, — должны уйти. И мы надеемся, что работа Ассоциации будет заточена на то, чтобы создать условия нетерпимости, нулевой толерантности к «схемным» банкам, к активам, которые «рисуются» для того, чтобы задержать воздействие регуляторов, к прямому обману клиентов или Центрального банка. Мы надеемся, что движение к чистым, прозрачным банкам с помощью Ассоциации будет максимально ускорено. Мы также надеемся, что в Ассоциации будут состоять и играть активную роль те банки, которые занимаются реальным банковским бизнесом.

— Что вы понимаете под «родовыми травмами» банковской системы, о которых вы упомянули сейчас? Вы имеете в виду изначальную кэптивность отечественного банкинга или ситуацию, когда банк используется в качестве «пылесоса» средств для другого бизнеса собственника?

— Изначально (прежде всего — в сегменте частных банков, в меньшей степени — государственных) к капиталу было отношение несерьезное. Вопрос: что называть капиталом? Если банк может продать все свои активы за деньги бОльшие, чем все его обязательства, то все, что останется, — это его капитал. Когда банк вкладывается в активы, которые нельзя сегодня продать, это автоматически означает, что по какой-то причине банк либо не бережет свой капитал, либо не планирует деньги быстро отдавать. Именно с этого момента начинается неправильная работа. Когда начинала развиваться банковская система, об этом никогда никто не думал, люди считали: о’кей, вот собрали деньги клиентов, теперь понесем их в недвижимость. Во время гиперинфляции 90-х с таким подходом банки успевали нормально обернуть это в деньги, а когда попытались повторить это в нулевые, кризис 2008 года ударил очень жестко по подобным моделям. Огромное количество банков получили «дыры» в своих балансах за счет снижения ликвидности и стоимости подобных активов.

Это были, по сути, не банки, а девелоперские компании, которые собрали вклады и развивают какие-то проекты, активы в недвижимости.

— С другой стороны, не получится ли так, что излишне щепетильное отношение к капиталу приведет к тому, что затормозятся темпы развития банка, темпы инвестиций, кредитования, что в целом для экономики тоже может быть опасно?

— Расчистка банковской системы для экономики не несет пользы. Она приносит вред экономике, тормозит ее развитие, но только пока она идет! Как и при лечении больного пациента, сложно ожидать, что на следующий же день после операции человек будет себя замечательно чувствовать, прыгать, бегать. Конечно, хирургическое воздействие оказывает негативное влияние в какой-то промежуток времени, зато потом человек восстанавливается, становится более сильным, преодолевает свою болезнь и живет дальше… Пока система болеет. И мы должны прийти к ситуации, когда не будет такой огромной доли неликвидных, завышенных, «нарисованных» активов в балансах банков страны.

— На ваш взгляд, этот процесс уже подходит к концу или вы еще чувствуете больные зоны и то, что Анатолий Аксаков назвал раковыми клетками банковской системы?

— Нет, пока еще процесс идет. Я могу сказать, что, наверное, этот год — переломный. После 2017 года, полагаю, можно будет говорить о том, что появился свет в конце туннеля. Почему?

ЦБ показал, что избранных — не будет, принципа «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку» — не будет. Стало ясно: любой банк, независимо от того, какого он размера, не сможет нерыночными способами собирать на баланс какие-то непонятные, непрозрачные активы.

Тот факт, что взялись за крупные банки, которые болеют этими болезнями достаточно давно, очень важен. Это дает надежду, что расчистка пойдет всерьез. Потому что до этого по числу банков расчистка шла очень быстро, но в то же время отдельные банки накапливали плохие активы такими темпами, что хвост и нос не совсем поспевали друг за другом. Пока там расчищали — здесь это все прирастало. В 2017 год — сейчас это уже очевидно — будет годом, когда реально в деньгах, а не в штуках пойдет большая расчистка…

 

Ян Арт, Finversia.ru и Сергей Хотимский, Совкомбанк

 

Трудно оценить точно, но, мне кажется, три-четыре года процесс расчистки еще будет идти. Почему? Дело в том, что кадровый ресурс, управленческий ресурс регуляторов ограничены.

Каждое крупное решение, связанное с отзывом лицензий или санацией, требует большой внутренней работы, которую делает ЦБ. Честь и хвала ему: это очень сложная работа.

— Должен быть определенный темп расчистки, это процесс нельзя тормозить, но и нельзя слишком ускорять. К тому же время дает возможность в принципе переварить ситуацию. К сожалению, это займет не только время, но еще и сколько-то триллионов рублей. К сожалению, за эти отзывы и санации заплатить придется всем. Потому что те деньги, которые выплачивает система страхования вкладов, — это деньги клиентов банков, вкладчиков, заемщиков. Чем выше ставки по страхованию вкладов, тем больше банк переносит эту нагрузку на цену своих продуктов. То есть кто-то получит меньше по вкладу, у кого-то окажется более дорогой кредит.

Фактически это высасывание денег из экономики. Все деньги, которые потеряли (а по сути — украли) лишенные лицензии банки, придется вернуть нам с вами через стоимость страхования вкладов. То есть они воруют у всех нас: у наших клиентов, у вас и ваших друзей, у простых налогоплательщиков.

Поэтому каждый раз, когда какой-то очередной банк 30 млрд рублей «нарисовал», я понимаю так: у Совкомбанка сейчас примерно 1% вкладов всей банковской системы, значит, моя доля — около 300 млн рублей. Мне за столько-то лет все равно придется эти деньги в систему страхования вкладов отдать. Поэтому я очень рад, что в этом году наконец-то начнет уменьшаться потенциальная дыра, которая накоплена в банковской системе. Это как раз и означает, что появился свет в конце туннеля.

— В связи с этой проблемой, которую вы очень четко обозначили, хотелось бы спросить вот о чем. Да, все издержки системы страхования вкладов — это наши с вами деньги, деньги банкиров и их клиентов. В этом году впервые был прецедент, когда использовали другой механизм лечения банка. Для вас как для банкира санация через Фонд консолидации банковской системы привлекательнее?

— Для банков, которые обслуживают миллионы клиентов, для банков, которые играют очень важную роль на уровне регионов, другие способы санации абсурдны, они вызовут такие проблемы, которые волнами распространятся на компании, корпорации, другие банки и вызовут у клиентов такой уровень недоверия к банковской системе в целом, что вред будет несравним с теми деньгами, которые приходится в эти банки закачивать. Да, ЦБ придется через Фонд консолидации потратить много денег на то, чтобы спасти, например, банк «Открытие». Но альтернативы нет. Можно говорить о том, что могли бы раньше внедрить новый механизм лечения… Но история не терпит сослагательного наклонения. Надо понимать, что этого механизма не было раньше, а механизм предыдущий для огромного банка, конечно, не годился. Предыдущая система санации себя исчерпала. Поэтому новая система правильная, я считаю — прекрасная система.

Могу привести пример — банк «Связной». Если бы в момент кризиса в нем существовал механизм, который применили к «Открытию», то этот банк сегодня работал бы и был бы продан с премией, которая компенсировала бы возможную нехватку капитала. Потому что у него была ценность. Но его не удалось сохранить как бизнес, и в итоге система страхования вкладов потеряла деньги. Таких примеров, к сожалению, мало, в основном собственники, перед тем как их банки падают, хорошо из них «черпают», поэтому там не так много чего остается спасать… Но если банк честный, правильный — это хороший механизм. Либо если банк настолько значимый, что его банкротство может нанести большой ущерб экономике.

Да, к сожалению, это принцип «too big to fail», это никому не нравится, это деньги налогоплательщиков, это несправедливо… Но это неизбежно, пока будут большие банки.

А большие банки нужны, чтобы делать большие проекты, финансировать новые предприятия, целые отрасли. Большие банки нужны, и они будут «to big to fail». Другое дело, что к ним должны применяться особо тщательные меры регулирования, надзора, то есть они должны быть «святее матери Терезы». Это факт, и, наверное, тут еще большой путь предстоит пройти ЦБ вместе с самыми большими банками страны.

 

Сергей Хотимский, Совкомбанк

 

— Говоря о ЦБ и об Ассоциации банков «Россия», в которой Совкомбанк активизировал свою работу, мы часто декларируем, что цель Ассоциации — диалог с регулятором. Но словосочетание «диалог с регулятором» может звучать по-разному — смотря что вкладывать в это понятие. На ваш взгляд, сегодня диалог с регулятором из каких основных пунктов или тем должен состоять?

— Диалог крайне важен и актуален для рынка. Могу добавить, что тут вопрос не только в диалоге с регулятором, но и в диалоге с крупнейшими конкурентами-коллегами. Потому что проведение внутри банковского сообщества каких-то дискуссий и обсуждений оказывает значительное влияние на весь рынок, на экономику и, кстати, на регулятора тоже. Поэтому диалог очень важен. Мы должны вырабатывать общие позиции, даже если они противоречат интересам отдельных игроков рынка. Эта площадка нужна, в ней должны быть обязательно крупнейшие лидирующие банки. Я не верю в то, что какая-то другая организация, лишившись ведущих банков страны, может играть существенную роль при принятии решений и выработке общего мнения. Что касается непосредственно регулятора, то очень важно, чтобы и регулятор, и банки все время сверяли свое вИдение и понимание тех или иных событий, процессов и явлений на банковском рынке.

Многие вещи не запишешь в инструкциях и официальных релизах. Должен быть именно диалог, чтобы понимать, куда будет движение, чтобы просчитывать разные сценарии, чтобы мы понимали, какие предполагаются регуляторные воздействия.

— В целом, я считаю, диалог налажен хорошо, у него существует много каналов, и это не только работа Ассоциации, есть индивидуальные взаимоотношения конкретных банков с регулятором, есть площадки в виде профессиональных конференций — задействованы различные механизмы. Ассоциация при этом важна, потому что в конечном счете представлять банковское сообщество может и должна организация, которая репрезентативна и имеет свои механизмы выработки дискурсов, синхронизирующих интересы различных банков — иностранных, государственных, частных, крупных, небольших… Все это нужно сводить в поток, который может быть представлен регулятору как позиция банковского сообщества.

— Что означает для вас конкурентность среды? Это некий компромисс (мол, мы же в рынке, приходится жить в конкурентном поле) или она несет свои плюсы? Тем более что Совкомбанк в ряде регионов России давно уже стал, по сути, если не ведущим, то равным ведущим игрокам банковского рынка. Я знаю регионы, где Совкомбанк воспринимается чуть ли не как крупнейший банк в России…

— Сегодня Совкомбанк работает в тысяче населенных пунктов России. Это больше, чем у любого частного банка, соответственно в малых городах, в небольших населенных пунктах иногда реально кроме «Сбера» и «Совкома» другого банковского сервиса попросту нет. Поэтому, заботясь о конкурентности, мы предлагаем любые продукты во всех сферах банковской деятельности… Да, никто не любит конкуренцию, все хотят быть монополистами, все хотят, чтобы, кроме них, не было ни одного банка. Либо наоборот: дайте мне один продукт, выгоните всех из этой ниши, я буду его делать, и никого не будет... Но жизнь не так устроена. Жизнь устроена так, что конкуренция есть, и она очень активная.

Сегодня, что бы ты ни придумал, что бы ты ни сделал, у тебя есть лишь шесть — восемь месяцев перед тем, как это начнут делать все.

Поэтому, наверное, сегодня конкуренция не в том, чтобы сделать какую-то вещь и в ней быть лучшим, а в том, чтобы регулярно делать какие-то новые вещи, инновационные ходы, находить новые пути, новые ниши. То есть это вопрос о воспроизводстве инновационных продуктов.

— К вопросу о «новых вещах». Вы сделали вещь достаточно знаковую для рынка. У нас всегда была такая тема, как «ужасно дороги кредиты», в советские времена была рассрочка без процентов. И вот Совкомбанк выпускает карту, которая отвечает чаяниям людей с такой ментальностью — карту «Халва». Что для вас этот продукт? Что для Совкомбанка карта «Халва»? К тому же вы, как я понимаю, начали сдвигаться от более возрастной аудитории, которая изначально была в фокусе интересов вашего банка, к более молодой?

— «Халва» — продукт универсальный, он для всех возрастов, всех социальных групп. Действительно, он шире, чем традиционное позиционирование Совкомбанка. Именно поэтому мы выбрали отдельный бренд и вкладываем в этот бренд достаточно серьезные ресурсы. Мы считаем важным, чтобы «Халва» воспринималась как более универсальный продукт, чем традиционные продукты Совкомбанка.

В основе «Халвы» лежит очень простая идея: покупатель готов делать покупки у партнеров карты, которые согласились платить за него проценты. Заключается определенный социальный контракт, в котором банк служит просто оператором.

— Провайдер?

— Да, просто провайдер. «Я буду покупать только у вас, не пойду в другой магазин, но вы платите за меня проценты». Давайте на конкретных примерах. Например, мы работаем с группой X5 («Пятерочка», «Карусель», «Перекресток») и не работаем с «Магнитом». Наши клиенты говорят: о”кей, мы не пойдем в «Магнит», но тогда пусть «Пятерочка» платит за нас проценты банку. Нам кажется, что это справедливый, разумный и выгодный для всех расклад. На сегодня 50 тыс. магазинов в России принимают карту «Халва». Это более чем достаточно, это любые виды товаров, любые категории.

— А география проекта? Примерно сколько регионов?

— Абсолютно вся страна покрыта, и малые населенные пункты, и большие. Мы говорим: это социальный контракт, магазины готовы оплачивать за вас проценты, соответственно вы будете получать товары в рассрочку, не платя никаких процентов, выбираясь из кабалы, в которую, возможно, вас могут загнать кредитные карты, кредиты наличными, микрокредиты, займы до зарплаты в МФО и т.д. То есть это абсолютно прозрачный продукт, но от вас требуется только одно: вы соглашаетесь покупать в этих магазинах.

— Это всегда встречает понимание у потенциальных партнеров?

— У партнеров это встречает максимальное понимание. Если бы мы сказали нашим партнерам, что они платят за людей проценты, а покупать они будут где угодно, то они бы сказали: «Нет, до свидания». Но мы приводим людей именно в эти магазины. Подавляющая часть ведущих торговых сетей включилась в работу с нами, мы по 2,5-3 тыс. торговых точек наших партнеров подключаем каждую неделю в регионах.

Проект огромный. Мы оцениваем, что в общей сложности нам придется не менее 10 млрд рублей инвестировать в «Халву».

На сегодня «Халва» — единственный продукт, который пока не дает нам текущего операционного плюса. Тем не менее мы абсолютно убеждены, что находимся на правильном пути, потому что количество пользователей, обратная связь, которую мы уже получаем, количество магазинов, которые присоединяются к проекту, — все это нас очень радует.

— То есть, по вашим ощущениям, у этого проекта, как говорится, «полет нормальный»?

— Идет лучше наших ожиданий. Есть еще один позитивный момент. Мы уже видим, что те клиенты, которые получают у нас карту «Халва», интересуются другими нашими продуктами. Кого-то интересует вклад, кого-то — классическая кредитная карта, кого-то — дебетовая… Мы видим, что есть синергия между тем, что Банк делает по «Халве», и работой по другим продуктам. В целом, это повышает уровень доверия к Банку. Мы вкладываем большие деньги в рекламу, как ни странно, для того, чтобы убедить людей только в одном: действительно нет никаких процентов. Преодолеваем разочарование, накопленное у людей по итогам работы со многими банками. Это преодоление является, наверное, основным драйвером наших инвестиций.

— Один личный вопрос. Что скрывать: у банкиров раньше горели глаза, был энтузиазм, они были увлечены, а сейчас ощущение, что многие занимаются банковским бизнесом потому, что его ведь особо не скинешь, это не ресторанчик, который продать можно… Ваш личный драйв быть банкиром, заниматься этими проектами, что-то придумывать — он в каком состоянии сейчас? Хорошо быть банкиром?

— Начнем с того, что я больше ничего не умею (улыбается). Я никаким другим бизнесом никогда не занимался, у меня не было «заводов, газет, пароходов», мы не инвестировали в недвижимость, не инвестировали в нефтяные компании. Да, по образованию я юрист, но это не имеет значения: у нас в России по профессии работает не такой большой процент населения, и в этом смысле я не исключение.

Я с 23 лет совладелец Совкомбанка, на этом бизнесе учился, что-то постигал, вся моя жизнь связана с Совкомбанком. Какой-то усталости, конечно, нет.

Потому что, когда ты понимаешь, что можно еще сделать, какие можно реализовать проекты, когда твои реальные деньги вложены в банк — у тебя как бы в одном месте шило. Ты не можешь позволить себе расслабиться ни на секунду, потому что конкуренция очень жесткая, и это требует постоянной творческой работы...

Мы всегда были творческим банком, просто, может быть, раньше это было не столь заметно. Давайте вернемся лет на десять назад, когда мы начинали активно работать с пенсионерами. Кому-то казалось: это скучная история — делать банк для пенсионеров. Но на самом деле с точки зрения слома неких стереотипов, существовавших на тот момент в банковской системе, это было более чем инновационно, весьма креативно. То есть, если посмотреть историю нашей работы, мы постоянно ломали какие-то шаблоны и клише.

— Да, когда я вашу концепцию узнал лет семь-восемь назад, это вызвало большое уважение. Потому что говорить о том, что «будущее за молодежью», может и попугай, благо тренд модный. Я тогда подумал: вот нашелся же банк, который не повторяет модные вещи, а идет своим путем…

— Мы самый немодный банк, в том смысле, что если есть какой-то тренд, который уже установлен, — нам туда точно не надо. Мы хотим не догонять, а создавать тренды, создавать их самостоятельно, идя поперек каких-то стереотипов.

Мне кажется, что если ты не делаешь что-то, что тебя очень сильно отличает от остальных, значит, скорее всего, ты делаешь что-то не так. Поэтому для нас проект карты «Халва» — не следование моде, а своя дорога.






Новости Новости Релизы