Поэтому эта валюта является резервной. Центральные Банки — это, конечно, огромное достояние человечества, они, собственно, эти деньги и печатают, и они по каким правилам в какой-то валюте все это дело хранят. 

Так как я не «центральный банкир», а больше занимаюсь частным бизнесом, меня очень часто спрашивают, в какой валюте хранить деньги населению и предпринимателям. Исследование нашего Центра макроэкономических исследований: того, в каких валютах надежнее всего хранить деньги гражданам, которые не занимаются ежедневными макроэкономическими изысканиями, не понимают таких терминов, как волатильность, как устойчивость макроэкономическая, и так далее, и так далее.

33 страны были разбиты на три группы устойчивости. И в конце концов мы получили такую картинку, которую мы можем назвать «валюты-чемпионы» или «страны-чемпионы», с точки зрения устойчивости валют. 

Первые три страны во многом предсказуемы: Швейцария — номер один, с огромным отрывом, Норвегия и Швеция. Три страны, в которых сохранение валют с точки зрения их потенциала устойчивости, девальвации этих валют, разумности макроэкономической политики правительств, достаточности ресурсов для поддержания сущности этих валют, являются доминирующими над всеми остальными в мире. 

Швейцарский франк, норвежская крона и Швеция — третья страна, которые, на наш взгляд, являются фаворитами для устойчивого сохранения собственных ресурсов. 

Три следующие страны — это Тайвань, Сингапур и Малайзия. У этих стран тоже есть свои проблемы. У Тайваня есть дефицит бюджета, собственно, так же, как и у Малайзии. Сингапур, сингапурский доллар является наиболее приоритетным, на мой взгляд, в этой группе, второй группе из трех стран. 

Мы еще учитывали такой фактор как ликвидность этих валют. Самая большая ликвидность валюты — это, конечно, швейцарский франк. Ежедневная ликвидность этой валюты составляет примерно 80 млрд долларов — это достаточный объем для того, чтобы обеспечить, конечно, не потребности Центробанка, но потребности частных лиц, частных граждан.

Норвегия, Швеция, Сингапур: примерный объем ликвидности в 3–4 раза меньше. От 20 млрд долларов ежедневный объем. Поэтому эти валюты тоже вполне могут являться резервными с точки зрения сохранения гражданами своих ресурсов. 

США по рейтингу попали на девятое место, Россия — на 11-е. Зона евро, она очень, очень разнородная, поэтому мы не отнесли евро в рекомендуемый набор валют. 

Понятно, что для российского гражданина нужно обязательно иметь преобладающую часть портфеля — в российских рублях, потому что все-таки вся наша практика происходит в рублях. Я надеюсь, вот этим рейтингом надежности валют мы ответили на вопрос в части резервности. 

Это наша точка зрения. Если кому-то не нравится, можно предложить свое исследование, более разумное, я с удовольствием готов буду присоединиться. 

Структурные меры политики подразумевают, конечно же, изменения, то есть дестабилизацию. Стабилизационные меры предполагают некое еще большее сохранение стабильности. Это явное противоречие, с этим противоречием мы сталкиваемся ежедневно, как и с проблемой: какой должна быть государственная политика в эпоху нестабильности. 

Стабильный низкий темп роста, в общем, это как бы это один из элементов стабильности. Но рост в России будет ниже, чем рост в мировой экономике, ниже, чем в США. 

Чтобы ответить на вопрос, какой должна быть экономическая политика, нужно понять, какой она у нас будет. Я открыл сайт правительства РФ и попытался понять, какой будет политика правительства в 2014 году. Я даже воспользовался помощью министра финансов, и мы вместе не смогли найти программы действия правительства на 2014 год. Есть основные направления деятельности правительства до 2018 года, и там даны индикаторы в 2018 году.

Что, на мой взгляд, нужно делать в условиях нестабильности: сохранять оптимизм. В этом смысле примером нам будут китайцы. Они говорят, что во всем надо видеть новые возможности — это абсолютная истина. В любой нестабильности, в любой системе изменений есть огромное количество возможностей для нас, для нашей страны. 

Мы говорим о том, что нам есть что улучшать, мягко говоря. Конечно, есть что улучшать. Давайте возьмем Соединенные Штаты, любую страну Европы и поглядим, есть ли там что улучшать. 

Мягко говоря, там есть что улучшать. 

Я как человек, который работает сегодня на территории двадцати двух стран, в том числе и в Европе, я хочу сказать, что в России работать тяжело. Но в большинстве стран, где мы работаем, работать еще тяжелее. 

У нас есть все возможности для развития. Мы сырьевая страна, у нас нефтяное проклятие. Да, нефтяное проклятие — это то, что нам дает кусок хлеба. С другой стороны, не было бы этого нефтяного проклятия, где бы мы были, вопрос? 

Поэтому, на мой взгляд, нужно всячески поддерживать этих проклятых нефтяников и этих газовиков, которые являются основой нашей экономики в целом. Вопрос в правильном направлении ресурсов, которые они зарабатывают. Это, конечно, отдельная, очень важная цель.

На мой взгляд, в условиях нестабильности нужно иметь очень мягкие ноги, должна быть очень гибкая система управления. 

Сегодня самой ключевой задачей для нашей страны является создание системного управления и гибкой системы управления. 

Есть страны, в которых есть strong leadership, есть страны, в которых есть strong institutions. Есть страны редчайшие, в которых есть и то, и другое вместе взятое. У нас, очевидно, что есть strong leadership. Наш лидер Форбс, еще каким-то огромным количеством разных источников признается если не первым, то вторым в мире. С leadership у нас все в порядке, нужна система управления, нужны сильные институты. Сильные институты создаются, конечно, внятной системой органов управления снизу доверху, от муниципалитетов до федерального правительства. И конечно, разговор значительно будет более предметным, если мы, в конце концов, научимся простой управленческой культуре.

По материалом выступления на V гайдаровском форуме 15 января 2014 г.