Россию не хотят видеть в качестве донора крупнейшего банка развития Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Так решили основные акционеры этого банка — США и Япония, заблокировав вступление нашей страны в его капитал на переговорах, прошедших в рамках годового собрания акционеров банка в начале мая в Киото. Переговоры по данному вопросу затянулись уже не на один год и вот наконец получили свое логическое завершение. Примечателен тот факт, что еще за неделю до собрания, после прошедших консультаций на уровне министерств, американский министр финансов Генри Полсон горячо поддерживал идею вхождения России в капитал банка, но на самих переговорах было решено все абсолютно иначе — очень знакомая форма «выполнения обещаний». Трудно предположить, что дальнейшие попытки договориться о вступлении в Азиатский банк развития (АБР) с его участниками приведут к иному, положительному для нас результату, да и вообще будут продолжены в том же формате.

Азиатский банк развития — это крупнейший региональный финансовый институт, объединяющий 67 стран: от бывших советских республик Центральной Азии до Австралии. Среди членов банка есть, например, Микронезия, Острова Кука, Монголия и даже Португалия (нерегиональный член), но Россию, занимающую почти треть территории Азии, с одной из самых быстрорастущих экономик мира там не ждут.

А нужно ли это России вообще и что является основной причиной, вынуждающей сносить столь откровенные проявления негостеприимства?

Аргументы «за»… и проценты не только по займу

Да, России это нужно. Причем очень. А причин много.

Начать можно с того, что уже сейчас банк постепенно начинает использовать так называемую азиатскую валюту (Asian Currency Unit, или АСU), создаваемую по подобию предшественника евро — ECU. Эта денежная единица будет представлять «корзину», состоящую из 13 национальных валют стран-эмитентов, а удельный вес каждой из них будет определяться в зависимости от размера ВВП страны и торгового оборота. Пока АКЮ будет использоваться лишь для измерения флуктуаций валютных курсов, но, бесспорно, это один из первых шагов к созданию новой глобальной полноценной валютной единицы, и оказаться в стороне от такого процесса достаточно опасно со многих точек зрения.

Синдзо Абэ в своем решении придерживается выжидающей позиции, зависящей от мнения США

Созданный в шестидесятых годах прошлого века как организация, призванная развивать регион через кредитование национальных проектов стран-участниц, АБР постепенно превратился в, пожалуй, самую сильную и влиятельную политико-экономическую организацию наиболее динамично развивающегося и перспективного региона мира — Азии, с просьбами к которой вынуждены обращаться в том числе и такие азиатские державы, как Китай и Индия, которые являются одними из крупнейших заемщиков.

Не нужно быть слишком искушенным в международных вопросах, чтобы понять, на какие «компромиссы» приходится идти тому же Китаю ввиду необходимости брать в долг у подконтрольной своим политическим оппонентам организации. Ведь альтернатив немного, а скорее, и нет вовсе.

К слову, эта подконтрольность, при которой 80% акций распределяются пропорционально взносу в акционерный капитал, а лишь 20% — поровну между всеми членами банка, является классическим примером наследия прошлого, вроде плана Маршалла, когда с дырой в кармане «дареному коню в зубы смотреть» не приходится, а если и приходится что-то делать, так это, взяв в долг, оставаться обязанным и принимать условия. Так что нетрудно догадаться, у кого эти взносы самые большие и у кого, соответственно, больше всего голосующих акций. По сути, с такой системой распределения голосов банк является площадкой с практически безграничными возможностями для прихода государственного капитала на рынок региона, развивающегося галопирующими темпами. Капитала, которого в России, как известно, за последнее время накопилось уже предостаточно.

Так, например, по негласно сложившейся практике к реализации проектов, на покрытие которых выдаются кредиты, привлекаются преимущественно компании стран акционерного большинства. Все это дает большие возможности по развитию высокотехнологичных областей промышленности, необходимость которого сейчас усиленно обсуждается на различных уровнях власти в России, а также диверсификации и расширению самих рынков сбыта услуг и продукции или хотя бы банального укрепления дружеских связей с южными соседями. И не важно, построили они настоящий коммунизм, или капитализм, или что-то еще, а важно то, что, дав им в долг под проценты, пусть местами и льготные, на этом можно еще и заработать, указав на то, как и с чьей помощью тратить эти деньги. Не стоит забывать и про политические дивиденды, которые активно получают страны доноры, а из-за необходимости выплачивать эти «политические проценты» все больше растет недовольство экономически подрастающих заемщиков.

Помимо всего прочего участие в капитале такого банка могло бы сулить возможность интегрированного в реалии региона развития и инвестирования в российский Дальний Восток. А это требующая развития нефтеперерабатывающая сфера, транспортная и морские инфраструктуры… продолжать можно долго.

Аргументы «против»… не для нас

На фоне всего этого участие России в капитале АБР неминуемо создало бы новый центр влияния, который, естественно, нарушил бы сложившийся баланс сил, и об этих опасениях уже неоднократно открыто заявляли представители как Японии, так и США. А терять доминирующие позиции или делиться ими они явно не собираются и реализуют здесь до боли знакомую модель однополярного влияния, изоляции одних потенциально опасных игроков и экономического шантажа других. Причем это отнюдь не антиамериканские домыслы или пропаганда, а резюме заявлений все тех же американских и британских экономистов и аналитиков. Складывается впечатление, что в случае с АБР американцы наступают на те же грабли, что и в свое время СССР. Коллегиальности и открытости в принятии решений почти нет, при всем том они зачастую политизированы и расходятся с экономической целесообразностью, источники наполнения «бюджета» слабо диверсифицированы и опять же увязываются с политической конъюнктурой в ущерб здравому смыслу, а его дефицит растет, распаляя настроения недовольных заемщиков, нуждающихся в инвестициях.

Субъективность в принятии решений, ограниченность в ресурсах, ведь даже такие крупные экономики, как японская и американская, имеют свой запас прочности и вполне обозримые пределы инвестиционного потенциала, уже сейчас превратили АБР в достаточно инертную бюрократическую структуру, не способную финансировать крупные и значимые проекты в регионе. Об этом говорит постоянный рост ежегодного дефицита финансирования в банке, который уже подобрался к 180 млрд долларов, а незадействованными по политическим причинам остаются огромные, в том числе и российские, финансовые ресурсы. По сути, АБР в его нынешнем положении вполне объективно можно назвать уже не развивающим институтом, а тормозящим это самое развитие.

Альтернатива как панацея

Буш не спешит делиться своим влиянием в Азии, создавая видимость «партнерского» настроя

Теперь об альтернативе. Она есть.

Принимая во внимание новую формулу международных отношений, построенную на принципах не- обратимой глобализации и в первую очередь финансового присутствия, альтернативой может быть уже обсуждаемая идея создания нового аналогичного финансового института, учредителями которого могли бы выступить как раз те страны, чьи экономики, по прогнозам, в ближайшие десять лет станут крупнейшими в мире, — это Россия, Китай и Индия. Данная идея была высказана на уровне ООН и уже получила определенные импульсы к реализации в Правительстве России. Не исключено, что она найдет поддержку и у других развитых стран Азии, например у Южной Кореи, которая позитивно относится к данной инициативе.

Аналогии в виде региона присутствия с АБР на этом, пожалуй, можно было бы и ограничить. Копировать полностью модель этого банка не имеет смысла, поэтому для поиска более подходящих моделей можно обратиться к опыту Европейского сообщества, где с конца пятидесятых годов ХХ века действует Европейский инвестиционный банк. В настоящее время объем выделяемого этим банком финансирования значительно превышает аналогичные объемы АБР и составляет порядка 200 млрд долларов в год, а подходы к инвестиционной политике намного объективнее и лучше соотносятся с экономическими реалиями региона.

Уже сейчас идея создания нового регионального инвестиционного банка, будучи только озвученной, встречает очень сильное противодействие со стороны наших, как это принято говорить, «партнеров», рискующих в лице этой финансовой организации получить совсем не партнерскую конкурирующую структуру, которая вынудит их увеличивать расходы в стремлении сохранить общее лидерство в АБР и контроль над инвестиционной политикой. Чем не гонка вооружений или «холодная война» в новой плоскости, где вместо боеголовок задействованы финансовые активы, а вместо новых баз ПРО и членства в военных альянсах используются региональные экономические объединения, а союз в сфере инвестиций может оказаться не менее сокрушительным, чем ракетный удар? К сожалению, примерно такая картина предстает перед нами в свете борьбы старых держав и их сателлитов с новыми амбициозными игроками за мировые рынки.

Как показывает практика, роль подобных структур в экономике достаточно значительна. Понимание этого в России есть. Свидетельством тому может быть, например, созданный весной этого года на базе Внешэкономбанка Банк развития, призванный заниматься поддержкой отечественного экспорта и инвестиций.

Поэтому, как бы странно это ни выглядело, но национальные и наднациональные финансовые корпорации — государственные инвестиционные банки или международные банки развития, которые уже сейчас вполне официально становятся представителями государственных и союзнических интересов, будут являться новыми проводниками в международных отношениях в ближайшем будущем. Понятно и то, что Россия готова вкладываться в Азию и восстанавливать свое экономическое, а следовательно, и политическое присутствие в этом важном регионе мира. На тему того, в каких формах это будет происходить, пока еще можно пофантазировать.