— Александр Евгеньевич, напомните, как начиналась история санации «Российского капитала».

— Решение об этом было принято на совещании правительства и ЦБ. Для изучения банка у нас в распоряжении оказалось несколько дней — понятно, что никакого due diligence мы не могли сделать…

— Это случилось 17 октября 2008 года, если не ошибаюсь?

— Семнадцатого был подписан протокол заседания. А приступили мы, по-моему, дней через десять. Это очень мало времени, особенно когда владельцы банка, мягко говоря, не заинтересованы раскрывать истинную картину. Они ее не раскрывали и ЦБ, хотя теоретически можно задать вопрос надзору: почему вы не видите, что оттуда 5,5 млрд рублей просто выведено через Кипр и через выдачу кредитов однодневкам на территории России?!
Нам понадобилось несколько недель, чтобы все это понять. Плюс у банка была налоговая задолженность в 1,6 млрд рублей — это известная история с драгметаллами (налоговая инспекция обвинила «Российский капитал» в неуплате НДС при продаже золота под видом сделок на межбанковском рынке; банк пытался оспорить претензии налоговиков в суде, но проиграл во всех инстанциях. — Прим. «БО»). Банк вообще необычный. Первое лицо…

— Алексей Иващенко?

— Да, он участвовал в даче известной провокационной взятке на 1 млн долларов сотруднику ЦБ и сотруднику налоговой инспекции (речь идет об Алексее Мишине, ведущем юрисконсульте МГТУ ЦБ РФ, и Олеге Алексееве, заместителе начальника управления кредитных организаций ФНС, — якобы они вымогали у председателя совета директоров «Роскапа» Алексея Иващенко взятку за снятие налоговых претензий. — Прим. «БО»). Это была такая операция Службы экономической безопасности ФСБ.
Мы «Роскап» санировали, платежеспособность восстановили, а там картотека была на 2,5 млрд рублей. Банк входил в сотню крупнейших в стране, поэтому с точки зрения правительства понятно — им хотелось, чтобы санацию произвел какой-то посторонний банк, а не они сами, поскольку 175-го закона еще не было (Федеральный закон от 27 октября 2008 года №175-ФЗ «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года». — Прим. «БО»). Нас обещали перевести под действие этого закона, дать нам какие-то дополнительные деньги и удлинить их. Ведь сначала нам дали 300 млн долларов — почему-то именно в долларах ЦБ разместил у нас депозит на год под 6% годовых. Через полтора месяца с большим трудом «перекрутили» из долларов в рубли — в 8,2 млрд рублей, — но к тому моменту мы на курсовой разнице неплохо так налетели.
Из НРБ мы по межбанку заливали в «Роскап» деньги, которые забирали владельцы депозитов. Когда у нас полетел норматив Н6, мы были вынуждены выкупить у «Роскапа» часть кредитного портфеля. Сами понимаете, какого это качества был портфель. Банк — банкрот, кто там будет платить по процентам или основной части?! Мы купили этот портфель один к одному. Расплачивались мы и по векселям, которые, однако, проверяли в НРБ, поскольку сотрудникам «Роскапа» мы не доверяли, поскольку уже видели, что в этом банке масса нарушений.

Была черная касса, были взятки ГУПам и МУПам, чтобы те держали свои счета в «Роскапе» — все материалы у нас есть, мы расследовали все очень тщательно. А вот правоохранительные органы отказываются заниматься этими вопросами, причем по одной причине, которую мне объяснил [Алексей] Иващенко вот в этой комнате, в которой мы с вами сидим.
Он заявил мне: «У меня крыша силовая очень серьезная, я участвовал в специальной операции, миллион долларов брался из банка…» Я говорю: «Ну вы должны, наверное, в банк его вернуть? Кстати, а остальные 199 млн долларов по курсу на момент, когда вы их выводили на Кипр — весна и лето 2008 года, — это тоже в оперативных целях? Да? Ну хорошо, пусть ФСБ мне подтвердит, что 200 млн долларов взяты из банка, выведены за границу, отмыты, легализованы и в оперативных целях использованы — мне не надо говорить, в каких именно целях — наверное, для борьбы с терроризмом, а также подкупа американского президента». «Вам это объяснят», — сказал Иващенко и ушел.

«Видимо, у ФСБ там был общак — не знаю, уж на какие цели, на оперативные, не на оперативные»

Что касается векселей, которых мы погасили на 920 или 930 млн рублей, то забавно, кто с ними приходил. Например, приходил бывший генерал-лейтенант ФСБ Владимир Сергеев. Но тогда он был еще действующим начальником банковского отдела управления «К» СЭБ ФСБ. Управление «К» — это управление контрразведывательного обеспечения кредитно-финансовой сферы. Я, правда, не совсем понимаю, причем здесь кредитно-финансовая сфера и контрразведывательное обеспечение, но оставляю это на совести тех, кто это придумал.
Генерал Сергеев пришел встретиться с нашими сотрудниками, которым заявил, что векселя от таких-то юридических лиц на сумму 140 млн рублей — это его деньги. То есть у этого генерал-лейтенанта ФСБ было в «Роскапе» примерно 5 млн долларов.
Еще приходил Евгений Юрченко из «Связинвеста», бывший подполковник ФСБ. Таким образом, из 930 млн рублей 800 с лишним ушло на погашение векселей, которые приносили бывшие или действующие сотрудники ФСБ. То есть, видимо, у них там был общак — не знаю, уж на какие цели, на оперативные, не на оперативные, — а я нечаянно туда сунулся.
По этим конкретным векселям деньги были получены — получены с меня, но на законных основаниях, с моей точки зрения. Но в целом банк был распилочно-отмывочный цех, у меня есть все документы.

— Это все происходило в 2008 году?

— В 2008-м и начале 2009-го. В конце 2008 года мы начали писать в прокуратуру, в Следственный комитет, в ФСБ, в МВД — мы писали много писем, — и все ответили: нет состава, нет состава, не состава.
Дальше происходит следующее. [Дмитрий] Медведев создает комиссию при ЦБ с участием прокуратуры, ФСБ и МВД по контролю над использованием средств, выделенных на санацию. Всего было выделено около 500 млрд рублей — кстати, ни один банк, кроме нас, до сих полностью не рассчитался — только у нас, дураков, деньги были годовые. Дальше нам эта комиссия сначала заявляет, что перевести нас под действие 175-го закона они не могут, а с февраля 2009 года начинаются разговоры — мол, верните банк нам. Мы говорим:
— Мы уже его санировали.

«Из 930 млн рублей 800 с лишним ушло на погашение векселей, которые приносили бывшие или действующие сотрудники ФСБ»

— Но вы же жалуетесь, что у вас нормативы летят?
— Летят, потому что 200 млн долларов украдено, а правоохранительные органы не хотят ничего делать. Ясно, что «Роскап» крышует кто-то очень серьезно.
— У вас нет плана санации.
— У нас есть план санации, но не так легко выйти в ту точку, в которую мы хотим, то есть объединить два банка, поэтому мы пока развиваем их отдельно.
— Вы там что-то из банка вынимаете.
— Что мы можем вынимать? Он нам принадлежит. И потом, мы по межбанку 5 млрд рублей в «Роскап» поставили. Если банк завалится, мы потерям эти деньги.
В общем, судили-рядили, переписывались-переписывались, кончилось дело тем, что в мае 2009 года банк у нас забирают. Мы пишем последнюю бумагу в АСВ: мол, давайте пятьдесят на пятьдесят санировать, переведем годовой депозит в пятилетний, тогда в течение пяти лет на разнице в стоимости привлеченных денег и размещенных мы что-то отобьем плюс общими усилиями заставим наших правоохранителей выполнять свои обязанности. Но нам отвечают, что не получится. Дескать, там такая сильная мохнатая рука, давайте мы у вас банк полностью заберем. Хорошо, забирайте, что теперь делать. Мы ни в одном письме не писали, чтобы у нас забрали банк — это полная ерунда (см. «Справку.БО»). В общем, «Роскап» у нас забирают, рассчитываются по межбанку и все.

— Почему эта история вновь всплыла на поверхность в 2010 году?

— В августе 2010 года возбуждается уголовное дело. Следственные действия были начаты якобы по результатам доследственной проверки управления «К» СЭБ ФСБ — по крайней мере, об этом официально заявляют в МВД.

«Есть заместитель МГТУ, который делает идиотские заявления. Складывается впечатление, что он пытается ввести внешнее управление в НРБ и разворовать его»

В ноябре 2010 года к нам приходят с масками, с пулеметами и автоматами изымать документы по векселям «Роскапа». Интересный вопрос — зачем приходить с масками, если мы сами постоянно писали о необходимости расследования хищений в «Роскапе»? Мы с удовольствием бы отдали все документы и так. А генерал [Иван] Глухов, начальник главного следственного управления ГУВД Москвы, еще и написал письмо в Центробанк (на имя первого заместителя председателя ЦБ РФ Геннадия Меликьяна, — копия есть в распоряжении «БО». — Прим. «БО»), в котором заявил, что НРБ — банк плохой, очень слабый, а «Роскап» был банк отличный. Надо было еще добавить, что кризиса не было, а его придумали [Владимир] Путин, [Алексей] Кудрин, [Сергей] Игнатьев и я — специально, чтобы обогатиться на санационных деньгах. И сотрудники ФСБ — правильнее сказать, оборотни — постоянно языком мололи, что мы похитили средства господдержки. Только одна неувязочка — мы эти деньги давно вернули вместе с процентами. Спасибо Игнатьеву, что он официальное письмо написал (см. «Справку.БО»).
То есть мы видим ложные доносы на НРБ со стороны ФСБ, МВД, непонятно чем обусловленные маски-шоу в банке — какое это отношение имеет к тем хищениям, которые имели место в «Роскапе»? Или задача в том, чтобы нанести ущерб НРБ и распугать наших клиентов?

— И каков ваш ответ на эти вопросы?

— Я уже сказал, что «Роскап» был большим распилочно-отмывочным цехом. У меня есть документы, подтверждающие, как с 1999 года оттуда выводились деньги, отмывались через Северный Кипр, липовый импорт. Там было отмывание и легализация в чистом виде. Но если они когда-то вывели деньги, а потом их привели обратно в Россию через подставные фирмы — я не могу этого установить, это может быть установлено только в рамках уголовного дела, возбуждения которого я добивался. Оборотни этого не хотят, поэтому они решили на меня же все это еще и свалить.

Пока, на мой взгляд, они сели в лужу. Они — это не вся служба ФСБ, разумеется, а отдельные офицеры — некоторые из них уволены, некоторые остаются на своих местах — и их подельники в Центральном банке — например, Карен Галустян (заместитель начальника МГТУ ЦБ РФ. — Прим. «БО»). Он во время проверки, присланной после письма Глухова, заявил предправления НРБ (Андрею Манойло. — Прим. «БО»): вы, мол, знаете, зачем проверку прислали? Это премьер-министр приказал уничтожить банк, чтобы отомстить за карикатуры на себя, опубликованные в газете Лебедева! Сказано было в присутствии трех свидетелей. Мы изложили все это в письме ЦБ, ждем официальных разъяснений от них.
То есть вырисовывается план рейдерского захвата НРБ.

— Вы знаете, на мой взгляд, в ЦБ и АСВ — по крайней мере, если говорить о высших руководителях — работают приличные люди…

— На мой взгляд, тоже. Я говорю на совещаниях с ними: «Друзья мои, не смейтесь, но план захвата НРБ вашими руками все-таки существует, хотя абсурдно думать, что лично вы будете в этом участвовать». Но есть заместитель МГТУ, который делает идиотские заявления. Складывается впечатление, что он пытается дезориентировать всех якобы политической подоплекой дела, ввести внешнее управление в НРБ и разворовать его. А потом можно и куда-нибудь в Америку убежать. Конфликт же будет между мной, собственником НРБ, и правительством России и Центральным банком. Конечно, мы дойдем при необходимости до Страсбурга. Вы думаете, я довожу до абсурда? Я тоже так думаю, но на всякий случай обкладываюсь юридическими документами.
Мы прямо спрашивали представителей ЦБ и АСВ: зачем вы нас выгнали, если сами признаете, что банк мы санировали? Да, какие-то нормативы летели, но в банке было похищено 6 млрд рублей. В ответ показывают пальцем куда-то вверх и хлопают по плечу, изображая погоны.

— Помочь с «Роскапом» — это была личная просьба Алексея Кудрина?

— Это была просьба правительства Российской Федерации.

— А почему обратились именно к вам, а не, условно говоря, к Альфа-Банку?

— Я не знаю. Может, Альфа-Банк и просили, а они отказались. Может, они умнее нас оказались. Сейчас проверить этого ничего нельзя. На самом деле меня спросили как собственника, не возражаю ли я, а менеджмент банка сказал: «Возьмемся».

— Если бы «Роскап» остался у вас, были шансы его интегрировать в бизнес НРБ или как-то отбить потери?

— Шансы не без рисков, поскольку надо было возвращать похищенное, а это только через правоохранительные органы можно сделать. Хотя за границей мы неплохо действовали — через детективов и суды, что-то вернуть можно было. Но сейчас-то мы лишены такой возможности — если только иски предъявлять к «Роскапу» и АСВ.
Кроме того, если бы нас перевели под действие 175-го закона — а нас обязаны были перевести, — у нас оказались бы пятилетние деньги по ставке 6%. Сейчас кризиса нет, и мы бы через среднюю ставку, допустим, 12% потихонечку отбили свои убытки. А убытки наши составляют 1,4 млрд рублей и складываются из плохого кредитного портфеля, выкупленного у «Роскапа»; из того, что мы месяцев восемь работали, и из того, что мы потеряли на ослаблении рубля, когда нам поначалу выдали кредит в долларах.
Иски к «Роскапу» готовы, но пока у нас особого резона портить отношения с АСВ нет.

— Ваш прогноз по ситуации?

— Когда у нас «Роскап» забрали, нас проверили и АСВ, и ЦБ. Сейчас еще раз прислали проверку, поскольку их заставили правоохранители. Проверка закончится 25 марта, и я уверяю вас, проверка найдет только то, что мы самый надежный банк по коэффициенту Н1 и что мы сильно свернули текущие операции и развитие — потому что невозможно работать, черти что.
В четверг (10 марта 2011 года. — Прим. «БО») было совещание у Кудрина по этому вопросу. Были Игнатьев, [Геннадий] Меликьян, [Александр] Турбанов, [Валерий] Мирошников, три руководителя департаментов Минфина и я. На совещании было констатировано: мы банк санировали, средства господдержки вернули, а кредитный портфель покупали один к одному. А также то, что «Роскап» был банкрот, а кризис был. Упрекать нас в выкупе активов тоже бессмысленно — пусть «Роскап» вернет нам деньги, а мы вернем ему активы. Они у нас до сих пор на балансе валяются, потому что они плохие.
Проверка закончится — будет еще одно совещание у Кудрина, тогда и мы примем решение относительно исков: надо их подавать или не надо. Может быть, договоримся. Я надеюсь, что после этого будет поставлена точка.