Что произошло?

Один человек передал 1 тыс. USDT (USDT — это стейблкоин, обеспеченный фиатными средствами и предназначенный для поддержания стоимости на уровне 1 доллара. — Ред.) другому в краткосрочное управление. По истечении срока управления управляющий криптовалюту не вернул. Передавший в управление обратился в суд с требованием изъять криптовалюту из незаконного владения управляющего. Суды в удовлетворении требования отказали — в том числе в связи с тем, что передавший криптовалюту в управление не уведомил о факте обладания ей.

Правовые проблемы в деле

Дело интересное, поскольку при его рассмотрении КС может затронуть неоднозначные правовые вопросы:

1. Допустимо ли «мотивировать» к определенным действиям предоставлением судебной защиты?
2. Нарушает ли исключение возможности применения конкретного способа судебной защиты право на судебную защиту в принципе?
3. Означает ли отсутствие специального регулирования невозможность применять действующее правило?

Какое решение может принять КС?

1. Мотивация через предоставление судебной защиты

В обзорах дела в СМИ преимущественно представлена категоричная позиция о том, что ограничение права на судебную защиту в отношении криптовалюты недопустимо ни при каких условиях. Но если посмотреть на этот вопрос не настолько линейно, то ответ не будет так очевиден.

Явно, что ограничение судебной защиты — не самоцель законодателя, а механизм, который должен побудить участников оборота криптовалюты «выйти из тени» и предоставить сведения о ней регулятору, у которого отсутствуют в силу специфики цифровых валют какие-либо средства контроля за ее оборотом.

В связи с этим избранный подход к регулированию представляется довольно сбалансированным с позиций частных и публичных интересов. По сути, действующее сейчас регулирование означает следующее: если вы хотите инвестировать в криптовалюты в легальном поле — уведомьте об этом государство. Маловероятно, что использующие цифровые валюты в незаконных операциях и в целях легализации преступных доходов в принципе будут кого-либо о чем-то уведомлять.

Российское законодательство содержит довольно много примеров достижения отраслевыми специализированными правовыми институтами целей, которые не имеют к ним никакого отношения. Нормированием расходов на рекламу в целях учета расходов по налогу на прибыль — противодействие обналичиванию, сопряженному с минимизацией налоговой базы, введением акцизов на алкоголь и табачную продукцию, — способствует улучшению состояния здоровья людей.

В случае с криптовалютами цель тоже понятна — обеление хотя бы части очень удобной в том числе для криминала сферы расчетов, находящейся вне возможности какого-либо контроля.

2. Нет права истребовать криптовалюты — нет судебной защиты?

Второй вопрос состоит в том, можно ли в принципе говорить о нарушении права на судебную защиту в тех случаях, когда под ограничение попадает конкретный способ судебной защиты — виндикация (истребование из незаконного владения) криптовалюты.

При этом, вероятно, иные способы не исключаются. Так, передавший в управление криптовалюту может требовать взыскания убытков, и вряд ли доказывание их размера вызовет какие-либо сложности.

В такой конфигурации право на судебную защиту действительно ограничивается, но не нарушается. Как и в случае, к примеру, с общими правилами о защите добросовестных приобретателей, здесь блокируется конкретный способ — истребование. И, по крайней мере сейчас, нет толкования норм о цифровых валютах, которые ограничивали бы возможность применения иных средств судебной защиты.

3. Отсутствие порядка уведомления о криптовалюте как основание не применять правило об ограничении судебной защиты

Сама ч. 6 ст. 14 Федерального закона о цифровых финансовых активах содержит условие предоставления судебной защиты по требованиям, связанным с обладанием цифровой валютой: информирование о фактах обладания, сделках и операциях с криптовалютой в соответствии с законодательством о налогах и сборах.

Как на момент рассмотрения дела, так и сейчас этот порядок информирования не утвержден, что делает невозможным применение данной нормы. Поэтому у правоприменителя есть развилка:

1) уведомления нет (безразлично, в связи с чем: из-за отсутствия порядка уведомления или потому, что обладатель криптовалюты не предпринял какие-либо действия по уведомлению). Защита не предоставляется, риск совершения операций с цифровыми валютами до введения порядка уведомления несут обладатели криптовалюты;

2) уведомления нет, поскольку нет порядка уведомления, а ограничение защиты возможно только в случае, если активное действие не совершил обладатель криптовалюты. Он это действие не мог совершить ввиду отсутствия действий со стороны законодателя. Раз так, то и риск последствий бездействия законодателя обладатель криптовалюты нести не должен. Норма об ограничении права на судебную защиту неприменима до момента, пока не будет введен порядок уведомления.

Рассматривавшие спор суды выбрали первый подход, но в его конституционности есть серьезные сомнения.

Возможно, именно на это обратит внимание Конституционный Суд при рассмотрении дела и определит временное регулирование, в соответствии с которым до определения порядка уведомления об обладании криптовалютой ее истребование будет допускаться во всех случаях.