Эксперты рынка отмечают, что российские клиенты уделяют покупке и собирательству искусства мало внимания. Из-за отсутствия значительного спроса не все банки, даже крупнейшие, имеющие в своем составе подразделения PB, предлагают сейчас услуги в области арт-банкинга. А некоторые участники рынка, ранее такие услуги оказывавшие, это направление «прикрыли».

Но в прошлом году интерес россиян к искусству начал расти. «Во время пандемии многие клиенты переориентировались на онлайн-покупки и активно приобретали современное искусство в России. Яркий пример — торги аукциона Vladey. Основной диапазон продаж составил от 5 до 20 тыс. евро. Наши партнеры также отметили рост продаж в онлайне: например, у 11.12 GALLERY выручка в этом сегменте за 2020 год выросла на 300% по сравнению с 2019-м, — рассказала «Б.О» Виктория Денисова, глава Открытие Private Banking. — Часть клиентов продолжила покупать на международных аукционных площадках, где также был востребован формат онлайн. Здесь мы не увидели заметных изменений показателей». 

Егор Молчанов, руководитель аукционного дома ARTinvestment.RU, отметил почти двукратный рост онлайн-продаж на аукционах. «Появилось много новых покупателей, которые никогда ранее этим рынком не интересовались». Причем рынок аукционных продаж в России растет не первый год, уточнил он.

По данным Виктории Денисовой, также «сохраняется интерес, как минимум на уровне 2019 года, и к покупкам за рубежом: некоторые лоты предстоящего Art Basel Hong Kong проданы до его открытия». 

Меценатство: с мыслями о вечном

Улан Илишкин, зампредправления Росбанка и руководитель Росбанк L’Hermitage Private Banking, рассказал, что «международные инвесторы осуществляют до 30% вложений в альтернативные активы, в том числе около 10% — в арт-активы». Он полагает, что и многие состоятельные клиенты в России понимают целесообразность вложений в альтернативные инвестиции, однако широкая практика инвестирования в предметы искусства здесь практически не развита. 

Но кризис запустил изменения в мировоззрении инвесторов, считает Улан Илишкин: «Состоятельные люди стали чаще интересоваться вложениями в интеллектуальные продукты, общением с искусством, устойчивым развитием, меценатством. Это связано с проблематикой развития личности и общества, ответственного настоящего и будущего, которая сейчас стала особенно актуальна. У инвесторов усиливается желание помогать тем, кто делает креативный продукт».

Любой коллекционер — инвестор 

По словам Юрия Бабина, директора департамента по работе с состоятельными клиентами, руководителя МКБ Private banking, преимуществом такого инвестирования является то, что предметы искусства имеют эстетическую ценность и одновременно являются ликвидным активом. «Не всякий инвестор — коллекционер, но любой коллекционер — хороший инвестор», — считает эксперт. Он уверен, арт-банкинг — одно из важных направлений нефинансовых услуг сегмента PB. 

Егор Молчанов видит причину недооценки предметов искусства как инвестиций в том, что наш рынок еще слишком молод по сравнению с европейским. По его мнению, это влияет на стратегии как частных коллекционеров, так и корпоративных структур. 

Приманка для инвестора 

На Западе иметь свою коллекцию для крупных «корпоратов», в том числе для банков, — давно норма. Экспонаты в этих собраниях зачастую не уступают выставленным в лучших музеях мира. И, как правило, свои сокровища банкиры активно выставляют и пропагандируют.

Так, Saxo bank в головном офисе в Копенгагене собрал крупнейшую в мире коллекцию современного скандинавского искусства, каждый экспонат которой, как и информация о художниках, представлен на сайте. 

Итальянский банк Intesa Sanpaolo размещает свои экспонаты (в коллекции — предметы искусства от Античности до XX века) сразу на трех площадках: в великолепных дворцах в Милане, Неаполе и Виченце. Но если в Палаццо Бельтрами на миланской площади Ла Скала Банк выставляет произведения европейских авторов, то в Палаццо Монтанари в Виченце помимо венецианской живописи XVIII века целый этаж отдан под коллекцию русских икон XIII–XIX веков (самое большое собрание за пределами России). 

В Societe Generale (SG) начали формировать собственную коллекцию в 1995 году, преимущественно из предметов искусства с конца 1970-х годов. Улан Илишкин рассказал, что основной вектор спонсорской политики группы — современное искусство. С 2004 года коллекция пополняется современными авторами, работающими в стиле абстрактной живописи, скульптуры, фотографии. По данным главы PB Росбанка, сегодня она включает в себя более 180 оригинальных произведений искусства и 650 литографий. 

Произведения из коллекции SG регулярно выставляются ведущими французскими музеям и иностранными галереям в партнерстве с дочерними компаниями группы. Некоторые экспонаты побывали и в России. Среди них работы Пьера Сулажа (один из основоположников абстрактной живописи ХХ века, выставлялся в Третьяковской галерее), Жан-Марка Бустаманта (художник, фотограф, скульптор), художника Бертрана Лавье. В 2014 году прошла выставка работ из коллекции SG в столичном Мультимедиа Арт Музее. 

«Когда компания выбирает определенное направление в качестве приоритета для спонсорской/меценатской деятельности, с этим связана более глубокая философия, нежели сиюминутная выгода или стремление увеличить узнаваемость бренда», — прокомментировал Улан Илишкин. 

Ключ к развитию арт-банкинга

Российские банки и компании — нельзя назвать активными коллекционерами. Информация об их успехах в этом направлении недоступна даже экспертам рынка. 

«Собственные коллекции пополняет Газпромбанк, который специализируется на современном искусстве. Дойчебанк покупает русское искусство, раньше приобретал работы Юникредит, — перечислил Егор Молчанов. — Мы не знаем, что есть в коллекциях, настолько они непубличны. Я знаю, что Газпромбанк собирает молодое актуальное искусство, работы художников, которые только начинают свой творческий путь. Есть Фонд "Виктория" Леонида Михельсона, активно собирающий в целом современное искусство. Но мы не знаем, что есть в коллекции Юникредита, Дойчебанка, или в других корпоративных коллекциях, которые не выставляются». 

Галерист уверен, что постоянная работа по популяризации собственных коллекций привлекала бы клиентов, и они решились бы переложить «головную боль», возникающую при коллекционировании, на банки, увидев для себя возможности зарабатывать на своих коллекциях. 

Улан Илишкин также отметил, что «очень часто клиент сталкивается с трудностями при принятии решений в малознакомой для него сфере». Помимо покупки произведений искусства, банки могли бы помочь коллекционерам, в том числе начинающим, советами по хранению, экспертизе и атрибуции их арт-объектов, включая выведение произведений на аукционы. То есть взять на себя весь менеджмент, чтобы способствовать созданию клиентских коллекций или повышению капитализации уже имеющихся. В подобных случаях арт-банкинг становится инструментом повышения лояльности клиентов.

Все дело в «штатной ситуации»

Влияние на развитие арт-банкинга оказывает и то, как устроен данный сервис. Большинство российских банков не держат в штате экспертов по искусству, предпочитая работать в партнерстве с галереями. 

Алексей Гусев, старший советник председателя правления банка «Центрокредит», преподаватель факультета финансов и банковского дела РАНХиГС объясняет это тем, что арт-рынок слишком специфичен и сложен для банкиров, у которых сложился традиционный подход к инвестициям.

Взаимодействующие напрямую с клиентами персональные менеджеры, не имея достаточной экспертизы, не могут профессионально проконсультировать их по вопросам искусства. Им проще и выгоднее продавать финансовые продукты или недвижимость, в которых они хорошо разбираются. Даже в Газпромбанке, имеющем в штате куратора собственной коллекции, специалисты сосредоточены на ее развитии, а не общении с клиентами банка, рассказали эксперты. 

В конце 70-х годов XX века, когда возник взрывной спрос на приобретение предметов искусства, банки стали активными игроками арт-рынка, напомнил Алексей Гусев. Егор Молчанов помнит время, когда в штате швейцарского банка UBS в отделе арт-банкинга насчитывалось 25 сотрудников. Банк стал значимой фигурой на рынке, отметил он. Сейчас это направление в UBS менее развито, как и количество экспертов в штате. Уже к концу 80-х годов XX века подразделения арт-банкинга UBS, Deutsche Bank (Германия) и Citi (США) остановились на модели финансового консалтинга, дополнил Алексей Гусев.

Улан Илишкин уверен, что Росбанк работает с арт-консультантами, имеющими безупречную репутацию. Но, похоже, в России схема с переключением клиента на внешнего эксперта рынка работает не слишком успешно. «Рынок искусства — это рынок доверия, клиенты настроены напрямую общаться с компетентным консультантом и неохотно соглашаются на передачу информации третьей стороне», — пояснил Егор Молчанов. 

Один игрок меняет рынок 

Галерист сообщил, что не готов выделить российские банки, способные влиять на рынок, на динамику цен. По его мнению, у их коллекций «не тот масштаб, который был у братьев Ананьевых» (экс-банкиров, отдавших коллекцию под управление созданного ими же Института русского реалистического искусства). «Пусть это не банковская коллекция, но напрямую с ним связанная, как и коллекция экс-банкира Бориса Минца, которая находится в Музее русского импрессионизма», — считает Егор Молчанов. 

«Формирование коллекции Ананьевых серьезно повлияло на рынок. Колоссально, в десятки раз выросли цены, когда они собирали коллекцию. Это были большие закупки (по количеству продаж), и они всегда дорого платили за наиболее ценные произведения», — рассказал он. Для небольшого рынка достаточно одного крупного игрока, готового тратить несколько миллионов в год на формирование коллекции, чтобы изменить сегмент, на который он нацелился.

Непрозрачность рынка вряд ли позволит оценить истинный масштаб «русских коллекций» и расстановку сил на рынке. Например, между приобретением искусства «корпоратами» и частными клиентами грань тонка. По словам Виктории Денисовой: «Мы обслуживаем состоятельных клиентов — физических лиц, но знаем, что часть сделок проходит с участием их компаний, поскольку оплаты за покупки происходят со счетов компаний». По информации от партнеров банка «Открытие», «пропорция достигает примерно 50:50».

Ценовая развилка арт-рынка

После введения в 2014 году санкций и контрсанкций эксперты отмечали тренд на формирование россиянами коллекций в их иностранных резиденциях. «Б.О» поинтересовался у экспертов: что и где приобретают сейчас?

«Во всем мире лучше покупается национальное искусство. Русские также его предпочитают, хотя, безусловно, собирают и западное искусство, и современное, и импрессионистов. Но по количеству продаж национальное искусство — более емкий рынок, — прокомментировал Егор Молчанов. — Западное искусство настолько дороже, что одна работа Моне может составлять четверть и более всего годового “русского” рынка. Мы оцениваем продажи русского искусства на российских и западных аукционах в 200 млн долларов, а последняя работа Моне продана на Christie's за 73 млн долларов».

«Большая часть международного рынка является “закрытой”. Статистики почти нет. По некоторым данным, коллекционеры из России за последние годы приобрели на различных зарубежных аукционах и в галереях объекты искусства на сумму около 1,5 млрд долларов, — сообщил Улан Илишкин. — Арт-рынок — нерегулируемый и непрозрачный, инсайдерская торговля и монополии на нем не запрещены».

Шишкин, Фаберже, автомобили…

Юрий Бабин отметил, что запросы у клиентов разные: фарфоровые статуэтки, редкие картины, репродукции известных художников, яйца Фаберже, коллекционные автомобили и даже редкие сумки. 

Всегда был большой интерес к русскому классическому искусству: Айвазовский, Шишкин, Репин и прочие, но все же предпочтения немного меняются, поделился спросом на рынке Егор Молчанов. По его словам, «в начале 2000-х годов сильно вырос интерес к искусству начала XX века — к авангарду, потом он снизился, а в 2010 годах проявилась ностальгия по СССР, фиксировался всплеск продаж произведений советского периода. Декоративно-прикладное искусство — хрусталь, серебро и серебряные наборы, фарфор, в том числе предметы работы Фаберже, всегда очень привлекательны для российских покупателей». 

Есть и факторы, «охлаждающие» спрос и соответственно рост цен на русское искусство. «На рынке появилось множество подделок, что снизило интерес международных коллекционеров, — рассказал Улан Илишкин. — Но вырос спрос на современное искусство. Пусть не резко, но этот спрос сегодня постепенно увеличивается, в том числе на лондонских торгах. Это перспективное направление для инвестиций. Насколько мне известно, российских авторов в коллекции SG пока нет». По его словам, очень заметен интерес к советским художникам 30– 90-х годов ХХ века, внимание к современным художникам разных направлений (и абстракция, и реализм).

Тренд на поддержку талантов

По мнению Юрия Бабина, неважно, находится ли предмет искусства в России или в другой стране, «private banking старается найти его по заказу клиента с помощью профессиональных агентов, иногда привлекая их к сотрудничеству даже на закрытых аукционах». 

Улан Илишкин сказал, что коллекционеры нередко выбирают не одно, а несколько направлений. «Диверсификация может быть широка. Например, XIX век, советское искусство, современное российское искусство, — объяснил он. — Некоторые коллекционеры в России акцентированно приобретают работы начинающих художников. Отбирают варианты, потенциально имеющие инвестиционную ценность. Важная цель для них — подержать молодые таланты, помочь развиться новому взгляду на мир, дать возможность другому поколению создать свое искусство».

На современном искусстве сделан фокус и в «Открытии», где растет интерес клиентов к работам, представленным в офисах банка. Это связано с предпочтением клиентов посещать банк лично. «Мы проводим регулярные сменные экспозиции совместно с партнерами — ведущими галереями. В данный момент совместно с куратором создаем и запускаем арт-проект с участием лучших галерей современного искусства в 10 регионах присутствия», — рассказала Виктория Денисова. 

Искусство в качестве залога 

Кредитование под залог предметов искусства и коллекций могло бы повысить как интерес к собирательству, так и лояльность клиентов к банкам, но, к сожалению, для России это экзотика. «Нам не хватает правового и культурного поля, чтобы банки стали заметными игроками на рынке коллекционирования. По этой же причине не развито кредитование под произведения искусства, — подвел итоги Егор Молчанов. — Центробанк расценивает искусство как самый рисковый актив, при кредитовании закладывается стопроцентное резервирование».

Подобное отношение к арт-объектам, как к чему-то, имеющему амортизацию и теряющему ценность, характерно и для немецкой банковской системы, и для перенявших его других стран, отмечают эксперты. Поэтому кредитование с такими залогами развито всего в десятке банков мира, в основном это американские кредитные организации либо дочки крупнейших европейских банков в США. Российские банкиры редко идут на такие риски, в основном выступая в подобных сделках как посредники, иначе им гарантированы проблемы с аудитом и регулятором. 

Конкуренты Моне из компьютера

Помимо традиционного искусства, в 2020-м и особенно в текущем году «выстрелило» новое направление: «крипто-арт». Самое дорогое в истории произведение, проданное в марте (автор — художник Beeple), обошлось покупателю в 69 млн долларов. Пока NFT-токены коллекционируют в основном сами художники или участники крипторынка, но эксперты надеются, что и собиратели современного искусства со временем присоединяться к ним. 

В новом направлении искусства вопрос, каким экспертам довериться, чтобы собрать растущую в цене коллекцию, стоит острее. Герберт Шопник, основатель Digital Art EXPO и телеграм-канала Digital ART & NFT, уверен, что таких специалистов — единицы. 

«Слишком стремительное развитие этого направления и слишком большой разрыв в подходах и предпочтениях между миром академического искусства и миром NFT-арта привели к тому, что резко потребовался микс редких компетенций в одном специалисте. Академические галереи и арт-дилеры оказались не готовы к новой аудитории коллекционеров и даже художников. Они не имеют компетенций в блокчейн- и NFT-технологиях. Цифровое искусство (медиа-арт) существует относительно давно и выставляется в музеях, однако механизмы работы NFT-рынка, мотивы и ценности криптоколлекционеров, как оказалось, отличаются от привычной аудитории», — пояснил он.

NFT — на ведущих площадках 

Потенциал нового бизнеса уже оценили три мировых аукционных дома: Christie’s, Sotheby's и Phillips работают с NFT-произведениями и принимают криптовалюту. 

Герберт Шопник уверен, что и для арт-банкинга это направление интересно, так как NFT-арт — совмещение современного цифрового искусства и новейших технологий. «Криптовалютные портфели и активы сегодня не редкость. Покупатели NFT — коллекционеры и инвесторы — вовсе не подростки, а люди среднего возраста», — рассказал Герберт Шопник. 

В этом году в России вступил в силу Закон о цифровых финансовых активах и криптовалютах, что открывает новые возможности для финансового сектора. При этом законодательная база, по крайней мере в нашей стране, развита недостаточна, но рост спроса на крипто-арт это не остановит.