История с падением банка «Пушкино» получила широкий резонанс в СМИ в силу высокой «цены вопроса» для системы страхования вкладов. Не каждый день АСВ ставят перед фактом о необходимости выплатить вкладчикам обанкротившейся кредитной организации 20 млрд рублей.

Признаюсь сразу и честно, что не знаю, куда глядели. Вполне возможно, что у сотрудников Банка России, осуществляющих надзор за кредитными организациями, наблюдается такой избыток информационного потока о финансовом состоянии их подшефных — столько форм отчетности банки постоянно сдают в ЦБ, что им тяжело определиться, а что же со всем этим добром делать.

А вот простому аналитику здесь просто приволье: никакого сбивающего с мысли разнообразия, ведь все, что у него есть — это официальная отчетность, которую банк раскрывает на сайте все того же Банка России, центральным звеном которой, безусловно, является банковский баланс. Его-то изучением мы и займемся.

Главный вопрос, на который мы будем пытаться ответить, звучит так: а мог ли сторонний наблюдатель вот так вот запросто сказать, что банк уже вплотную приблизился к точке невозврата?

В ситуации с банком «Пушкино», к счастью (а, может, к сожалению…), все выглядит весьма прозаично. Достаточно сразу же взять один из двух показателей, на которые я в первую очередь рекомендую обращать внимание при анализе балансов кредитных организаций. В данном случае это коэффициент, исчисляемый как отношение оборотов по ностро-счетам и кассе к валюте баланса банка.

Для читателей, далеких от темы дистанционного анализа российских банков, поясню, что этот коэффициент является своего рода градусником, демонстрирующим в норме ли «температура» интенсивности ведения операций у конкретной кредитной организации или банк залихорадило от обильного присутствия на финансовых рынках (а может, и обнальных операций), или его «температура» уже говорит об остывании фактического банковского трупа.

Посмотрим, что говорил наш градусник о финансовом здоровье свежепреставившегося банка в предыдущие два с половиной года (см. график 1).

В данном случае можно сказать, что история оборотов по счетам банка «Пушкино» является историей его падения.

Еще в мае прошлого года значение коэффициента Н1 опустилось ниже 1,5 единиц, то есть пробило своего рода уровень тревоги, причем этот результат стал логичным продолжением предшествующей деятельности кредитной организации.

Но банк на этом не успокоился, и уже по итогам августа 2012 года значение анализируемого показателя опустилось ниже критической черты, равной 1 единице, где благополучно и находилось вплоть до самой кончины АБ «Пушкино».

В принципе, даже глядя на эту динамику, любой аналитик был обязан закрыть лимит на этот банк не позже сентября прошлого года, тем более что дополнительным отягчающим обстоятельством являлось неуклонное снижение остатков на расчетных счетах предприятий. Так, в апреле текущего года объем средств на данном виде счетов корпоративных клиентов оказался ниже, нежели двумя годами ранее, и это без учета инфляции.

При желании любой мало-мальски грамотный банковский аналитик мог сделать вывод о критическом финансовом состоянии банка «Пушкино»

Действительно, если клиенты выводят из банка свои деньги, то это серьезный повод задуматься. Как минимум задуматься. Позволю себе небольшое методологическое отступление. Для иллюстрации истории падения АБ «Пушкино» из всей массы клиентских средств я выделил исключительно деньги на расчетниках, пренебрегая депозитами предприятий, которые являются важным источником фондирования. Правомерно ли это? Ведь если мы возьмем все средства корпоративных клиентов в совокупности, то их динамика будет не столь удручающей.

Да, с эмпирической точки зрения правомерно, так как эта динамика все равно не будет принципиально отличаться от динамики остатков на расчетниках. Агрегированный показатель точно так же демонстрирует более чем двукратное снижение объема средств предприятий в банке, случившееся за период с июля 2012 года. Разница будет состоять лишь в том, что совокупный объем корпоративных денег в обязательствах АБ «Пушкино» в конце его жизненного пути все-таки превышал уровень 2011 года. Согласитесь, что в данном случае это обстоятельство ни на что, в конечном счете, не влияет. Тем не менее отметив эмпирическую правомерность такого подхода, не уклонюсь и от его идеологического обоснования.

Дело в том, что для банка подобного размера критически важным является бизнес-здоровье его клиентов. А если предприятие вместо хотя бы поддержания на текущем уровне своей деловой активности начинает замораживать денежные средства на депозитных счетах, то вряд ли банк сможет много заработать на продаже ему иных продуктов. Возможности же по переманиванию на обслуживание платежеспособных клиентов других кредитных организаций сейчас весьма и весьма ограниченны.

Но бегство клиентских денег из банка являлось не единственным признаком надвигающегося печального конца. В неспокойные времена структурного дефицита ликвидности, как любит изящно выражаться Банк России, для любой кредитной организации, желающей жить долго и счастливо и не умереть в один день, жизненно важно иметь определенную денежную подушку безопасности. Традиционно в качестве такой страховки на случай обострения проблемы с ликвидностью используются госбумаги. Их прелесть состоит в том, что, во-первых, под них всегда можно получить деньги, а, во-вторых, они приносят какой-никакой, но доход. Посмотрим, какую политику здесь проводил анализируемый нами банк (см. график 2).

Не сказать, что в 2011–2012 годах на балансе банка наблюдались какие-то выдающиеся объемы государственных ценных бумаг, но они были и активно использовались в операциях РЕПО.

Но уже с декабря прошлого года соответствующие счета обнулились, последний резерв ставки был брошен в бой, денег в банке не осталось. Обратите внимание, что после этого АБ «Пушкино» просуществовал еще девять месяцев. Именно просуществовал, так как нормальной жизнедеятельностью те конвульсии, которые находят свое отражение даже в официальной отчетности, назвать нельзя. Существовал, в том числе за счет привлечения депозитов ничего не подозревавшего населения.

Впрочем, население и не должно ничего подозревать. Простые, нормальные граждане не обязаны становиться финансовыми аналитиками, чтобы анализировать балансы организаций, обладающих государственной лицензией на привлечение вкладов. В конце концов, они этому государству платят налоги, чтобы органы, обладающие соответствующей компетенцией, отслеживали финансовое состояние подшефных организаций. Как видно из приведенных нами выкладок, в случае с АБ «Пушкино» сделать это было более чем легко.

Вступление в силу поправок к закону «О подоходном налоге с предприятий» стало поистине революционным событием на мировой низконалоговой арене

Итак, результатом нашего небольшого исследования стал вывод о том, что при желании любой мало-мальски грамотный банковский аналитик мог сделать вывод о критическом финансовом состоянии банка «Пушкино». Теперь пришла пора признаться, что мне абсолютно неизвестен ответ и на второй вопрос: почему проглядели?. Могу только оценивать вероятность или невероятность различных причин, по которым сотрудники соответствующего подразделения Банка России не приняли своевременных и решительных действий по недоведению ситуации до крайней степени:

1. Не хватало объективной информации.

Невероятность этого предположения была продемонстрирована только что.

2. Непрофессионализм сотрудников.

Маловероятно. Во всяком случае, это последнее, во что хочется верить.

3. Преждевременное банкротство конкретного банка «Пушкино» не было выгодно конкретным людям из Банка России.

4. Сотрудникам надзорного органа просто-напросто все равно, что происходит на подведомственном участке деятельности.

Вероятность двух последних причин я лично оцениваю, как максимальную, впрочем, окончательный вердикт все равно предпочту оставить на усмотрение каждому из читателей.