— Антон, «Финтех Лаб» под вашим руководством достиг ряда громких успехов. Расскажите обо всем подробнее!

— «Финтех Лаб» — это, можно сказать, стартап. Наша площадка была создана менее двух лет назад, но с тех пор мы успели провести три отраслевые акселерационные программы для банков и страховых компаний, организовали Молодежный день и конкурс стартапов на Форуме Finopolis-2017, выступили инициаторами создания Ассоциации финтех-стартапов «Финтех старт».

Антон Арнаутов, «Финтех Лаб». Фото: Михаил Бибичков / «Финтех Лаб»

Финтех как таковой — явление относительно новое. В целом по миру ему насчитывается, наверное, чуть более десятка лет, а у нас в России и того меньше. При этом можно сказать, что финтех существует давно, если под этим термином подразумевать использование актуальных прорывных цифровых технологий в финансовых сервисах. Причем словосочетание «прорывные технологии» — ключевое в понимании того, что именно можно отнести к финтехам, ведь классические вендоры тоже используют IT для автоматизации финансовых услуг и делают это, наверное, уже лет 50.

Ядро финтеха — это тоже информационные технологии. Но есть в нем и что-то еще: те явления, которые рождаются на стыке диджитализации, современных цифровых платформ и финансовых услуг. Поэтому проекты, которые можно отнести к финтеху, чаще всего имеют «две ноги»: значительную составляющую от цифровых технологий и опыт работы в финансовом секторе. Прорывные технологии приводят к революционным изменениям в финансовых сервисах. Вот это и есть настоящий финтех.

— Чем отличается «Финтех Лаб» от других участников инновационной экосистемы?

— Чем занимаемся мы и как к этому пришли? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо небольшое отступление в предысторию. Лично я давно имею некоторое отношение к финтеху. Работая в банковских медиа, я участвовал в организации встреч, круглых столов, а потом и конференций по этой тематике. Шесть лет назад мной был запущен медиа-проект FutureBanking.ru, посвященный прорывным финансовым технологиям.

Этот опыт помог быстро понять, что развитие данного рынка в России довольно сильно отличается от того, что происходит в Кремниевой долине, или, например, в Израиле, или в ЕС. Дело в том, что финтех имеет в себе некое «стартаперское» начало, которое требует наличия венчурной инфраструктуры. У нас в стране был определенный период, когда казалось, что эта венчурная среда вот-вот появится и в России. Начали возникать венчурные фонды, появились первые бизнес-ангелы, а также их объединения, чувствовалась государственная поддержка этого движения. А потом выяснилось, что у нас чистая венчурная модель не прижилась или не сложилась, как хотите. Возникла проблема «инвестиционного разрыва». Создать стартап относительно легко, но совершенно непонятно, что с ним делать дальше, потому что в условиях отсутствия устоявшихся форм финансирования инвестиционных раундов способов выхода на IPO у нас практически не существует.

— Но спрос на стартапы есть, раз кто-то этим занимается?

— Есть спрос на инновации, есть спрос на решения, который порождается несколькими факторами. Прежде всего это изменившиеся ожидания и поведение потребителя, который привыкает получать современные цифровые услуги в Интернете и в мобильной среде, привыкает пользоваться платформами, создаваемыми Google, «Яндексом» и другими драйверами цифровой революции. Потребитель начинает давить на финансовые структуры, потому что он не понимает, почему ему надо приходить в отделение, стоять в каких-то очередях, заполнять от руки какие-то бумажки, когда в других сферах бизнеса все делается по-другому.

Естественно, финансовые структуры должны адаптироваться к новым реалиям и к изменившемуся потребительскому поведению. Банкиры начали развивать новые сервисы: мобильные приложения всякого рода, программы лояльности. Все это должно, естественно, защищать клиентов от фрода и, вообще, сделать работу с дистанционными каналами полностью безопасной. Вот здесь и возникло место для финтеха.

Другая причина, которая заставляет сегодня финансовые структуры инвестировать в новые цифровые технологии, это, безусловно, падение маржи. Одной из причин снижения рентабельности банков стало то, что финтехи зачастую представляют собой «черных лебедей» для финансистов. Они, используя уже готовые инфраструктурные решения типа Интернета и мобильных телефонных сетей, а также платформенные продукты, созданные другими для совершенно других целей, например «Яндекс-Карты», способны предлагать аудитории свои customer friendly-продукты и быстрее, и дешевле, чем банкиры.

Сочетание слов «прорывные технологии» ключевое в понимании того, что именно можно отнести к финтехам

Добавляет масла в огонь и повышающаяся зрелость open-source-платформ, которыми можно пользоваться для сборки того или иного IT-решения. Наконец, профессиональное сообщество ждет с интересом, я бы даже сказал — с волнением, любое телодвижение крупных платформенных игроков типа Google, «Яндекс», Facebook и т.д. Их сила — в том, что они способны предоставлять финансовые сервисы чуть ли не бесплатно, зарабатывая на другом.

Все это давит на финансовый рынок, заставляя его разворачиваться в сторону прорывных цифровых решений со всеми их минусами и плюсами. Осталось банкам найти эти самые решения и людей, способных их запустить. Что-то они могут сделать внутри себя сами, но, поверьте, далеко не все. Причин тому множество.

— И тут появляетесь вы?

— В условиях ландшафта, который я описал, существует реальный спрос на инновации, а также на команды инноваторов, назовем их так. Банки готовы к покупке. Инноваторы способны быстро разработать прототип, создать MVP. А вот между ними — пропасть.

Почему классические вендоры не могут заполнить эту нишу? Потому что они зачастую воспроизводят существующую систему и занимаются развитием больших промышленных решений. Так происходит из-за того, что они чаще всего работают с классическими организациями — бюрократическими и иерархическими структурами, и во многом сами такими же становятся. Но если зарубежные вендоры, например IBM или Microsoft, могут себе позволить тратить огромные деньги на R&D (Research and development. — Ред.), то отечественные вендоры гораздо меньше и занимаются более прагматичными вещами.

Да, существует ниша аутсорсинга R&D, или прорывных, решений. Но остаются вопросы: откуда брать источники финансирования стартапов? Как им развиваться после того, как они создали прототип своего продукта или даже запустили какой-то маленький MVP с первыми клиентами? По идее, должен появиться инвестор, вложиться в этот стартап, за который далее между собой дрались бы фонды. У нас же этого, напомню, не происходит.

В мире есть еще одна модель того, что можно сделать в подобной ситуации — использование коллаборативной модели, поиска партнеров и заказчиков из числа крупных финансовых структур. Появились и акселерационные программы, которые на это нацелены. Один из примеров — деятельность Fintech Innovation Labs (компания Accenture), собирающего под одной крышей несколько крупных участников рынка, совместно работающих со стартапами. Целью является не привлечение венчурных инвестиций, не повышение инвестиционной привлекательности стартапов, а запуск пилотных проектов с крупным бизнесом. Сами же стартапы развиваются за счет того, что получают от них заказы, а не за счет привлечения венчурных инвестиций.

Хотя бывает, что и банки инвестируют в стартапы, покупают команды, случаются какие-то слияния и поглощения. Но основной идеей при этом является помощь стартапам в получении заказов и создании «пилотов» с крупными участниками рынка.

«Пилот» и «коллаборация» — это ключевые для нас слова, потому что нашим главным KPI, является именно запуск «пилота» между нашими заказчиками и стартапами, с которыми мы все вместе работаем. Вот чем собственно занимается «Финтех Лаб», и в этом его отличие от многих других проектов.

— Если я правильно понял, команда финтеха уже должна иметь MVP?

— Да, это так. Если в Кремниевой долине полмиллиона долларов можно привлечь, имея только хорошую идею и красивую презентацию, то у нас для этого надо иметь MVP и первых клиентов.

Где искать такие компании? Одной из подобных площадок для «смотрин» является Форум Finopolis, в котором мы будем участвовать в этом году во второй раз. Мы помогаем организовать там участие стартапов, отбираем команды, у которых есть не просто идеи, но и работающие прототипы. Многие из команд уже зарабатывают деньги, кто-то из них успел выйти на международный рынок. Таких, правда, не очень много. Но это не является минусом, потому что и Finopolis, и наш акселератор ориентированы на Россию.

Если на Западе, по крайней мере в ходе первой волны развития финтеха, многие проекты были нацелены на то, чтобы «порвать рынок» и создать альтернативу традиционному банковскому сектору в виде необанков и платежных сервисов, то у нас в большинстве своем эти сервисы комплементарные. Они ищут интеграции с крупными финансовыми структурами, помогая тем самым улучшить свои сервисы и услуги.

— Можно ли назвать хотя бы некоторых ваших партнеров?

— В нашем первом акселераторе мы активно работали с пятью банками: ВТБ24, «Хоум Кредит», Абсолют Банк, «Ак Барс» и «Санкт-Петербург». В прошлом нашем банковском акселераторе работали банк «Открытие» в лице своего дивизиона малого бизнеса, «Уралсиб» и Кредит Европа Банк. Если говорить о страховом рынке, то в первом акселераторе были «Альфа Страхование», «ВТБ Страхование» и страховая компания D2.

Сейчас мы запускаем следующий страховой акселератор. Интерес достаточно большой. Затем хотим сделать программу по цифровым инвестиционным технологиям, так называемый InvestTech с банками и управляющими инвестиционными компаниями.

— Наверняка банкиры смотрят на вас и что-то копируют для себя?

— Безусловно, мы не единственные, кто этим занимается. Сейчас активно работает со стартапами Сбербанк. Банк ВТБ запустил свой акселератор. «Хоум Кредит» с нами поработал, и сейчас запускает свою структуру, собственный внутренний интерфейс для стартапов. Многие запускают что-то свое собственное.

Но, наверное, не это главное, о чем стоило было бы порассуждать. Достаточно большой и интересной темой для дискуссии становятся отношения коллаборативных площадок и внутренних банковских акселераторов. У обоих вариантов есть слабые и сильные стороны. Я лично являюсь горячим сторонником именно коллаборативных площадок, с которыми работают несколько крупных структур, потому что они позволяют преодолевать сопротивление внутренней корпоративной культуры того или иного банка или страховой компании.

Банк, являясь крупной организацией со своей иерархией и своими жесткими внутренними процедурами, обычно ведет бизнес довольно консервативно. Ведь он должен прежде всего обеспечить надежность оказываемых сервисов, сохранность денег и масштабируемость своих сервисов на огромную массу клиентов. Стартап же изначально нацелен на скорость, быстрое создание продукта, внесение изменений в него, отказ от чего-то и т.д. Это два абсолютно разных типа организаций, две разные культуры. Естественно, соприкасаясь, они сталкиваются с тем, что принято называть конфликтом культур.

Например, банк создал внутренний корпоративный акселератор. Представьте себе эту маленькую капельку свободы, лучик света, который окружен консервативным царством. Скорее всего, результат изначально предрешен и всем понятен. Как говорят, крупные корпоративные структуры различаются только степенью кислотности среды. Акселератор же — это нейтральная площадка, не обладающая жесткой организационной структурой и не зависящая ни от одного из крупных игроков, поэтому здесь больше шансов обеспечить развитие проектов. И мы стремимся довести дело не просто до какого-то меморандума о намерениях, положенного под сукно, а до создания реально работающих бизнесов. Для нас это главное в работе.

— У вас в работе на одной площадке, иногда даже с одним и тем же стартапом участвуют несколько банков, конкурирующих между собой в реальной жизни. Как они к этому относятся? Не боятся ли, что другие банки могу украсть их идеи?

— Я осмелюсь утверждать, что у нас их крайне мало отечественных продвинутых цифровых банков. Остальные должны быть весьма заинтересованы как можно быстрее адаптироваться к любым проверенным и адаптированным под текущие реалии технологиям, появляющимся на рынке.

Я лично являюсь горячим сторонником коллаборативных площадок, потому что они позволяют преодолевать сопротивление внутренней корпоративной культуры

Главная проблема наших банков — не в том, что у них есть какие-то уникальные собственные идеи, которые кто-то может украсть, поэтому их надо защищать. Главная проблема в том, что они не могут быстро реализовать эти «гениальные» идеи. Работа в рамках акселератора позволяет им ускорить свои бизнес-процессы, создать fast track для пилотирования новых идей.

— Окей, вернемся к Finopolis. Как возникала идея его проведения, почему акселератор стал партнером Форума? Какова во всем это роль ЦБ?

— Начнем с азбучной истины. Считается, что регулятор всегда отстает. Считается, что он пытается отрегулировать задним числом то, что уже было создано, а в этот момент рынок уже работает над тем, что будет завтра.

Но если со своей Кремниевой долиной нам не очень повезло, то с регулятором в плане поддержки инноваций ситуация обратная. На каком-то этапе наш ЦБ взял на себя роль «прогрессора», «развивателя», готовясь к неизбежной волне цифровизации финансовой отрасли. Напомню, четыре года назад именно в его стенах возникла идея проведения первого большого Форума финансовых технологий Finopolis. Напомню и то, что рынок немного скептически встретил эту инициативу, опасаясь появления очередного зарегулированного мероприятия. Но вышло совсем не так. Первое мероприятие получилось действительно очень драйвовым, на Форуме происходили активные дискуссии по таким острым темам, как блокчейн и криптовалюты, удаленная идентификация, регулятивная песочница...

— Как и когда появился Молодежный день?

— Идея Молодежного дня была экспромтом и появилась два года назад. Во время одного из обсуждений программы будущего Форума родилась идеи привлечь на Finopolis молодое, незашоренное поколение — студентов. С одной стороны, тем самым этот день может стать мощным инструментом пропаганды и популяризации финтеха среди студентов, привлечения внимания талантливых ребят к тому, что и финансовому сектору нужны умные головы, потому что нужны интересные решения не менее интересных задач. С другой стороны, можно усилить инновационную составляющую и, может быть, отчасти воссоздать атмосферу Кремниевой долины.

Идея была поддержана ЦБ. Было решено, что мы пригласим студентов и проведем некий конкурс для того, чтобы отобрать их. Мы отказались от идеи использования каких-то административных способов организации этого дня, в том числе от официальных делегаций от вузов и т.д. Вместо этого пошли по пути организации открытого конкурса команд. Победители отборочного конкурса приезжают на Finopolis, там происходит что-то типа финтех-КВНа, где они работают над заданиями и защищают свои решения.

Кроме того, команды получили возможность встречаться с руководством Банка России, с представителями коммерческих банков, посещать иные мероприятия Форума. В 2018 году Молодежный день будет проходить уже два дня, но ребята будут участвовать в специальных мероприятиях для них в течение всех четырех дней Форума.

— Чем Молодежный день отличается от конкурса стартапов?

— Давайте разделим эти вещи. Есть Молодежный день финтеха, и есть конкурс стартапов. Это абсолютно разная аудитория. В Молодежном дне участвуют студенты, которые победили в отборочном кейс-чемпионате. Прошедшим летом они на добровольной основе во время каникул почти три недели решали практические кейсы от банков, писали код, потом прислали нам свои результаты.

Участники жюри отборочного тура, куда входят представители банков, отобрали десять самых сильных команд. Кроме того, будут участвовать ребята из образовательного центра «Сириус». Естественно, посетить Молодежный день могут все участники Форума, но целевая аудитория — это именно студенты.

А вот конкурс стартапов — это совсем другая, параллельная история. Мы получили более 100 заявок на участие в конкурсе стартапов на Finopolis. Сейчас уже отобрано десять команд — финалистов. На Форуме состоится финал конкурса, на котором будут определены три победителя. Победители получат ценные призы: 3, 2 и 2 млн рублей.

Кроме того, для финтехов будет организована аллея (мини-выставка) где они смогут все четыре дня работы Finopolis представлять свои решения его участникам. Хорошей традицией стал обход аллеи стартапов руководством Банка России, а Эльвира Набиуллина, председатель ЦБ, всегда проявляет живой интерес к стартапам, это очень приятно и вдохновляет ребят.

— Какие сейчас наиболее распространенные векторы активности финтехов?

— Это аналитика данных и технологии, связанные с машинным обучением и нейронными сетями в целях улучшения работы скоринга либо для создания таргетированного маркетинга, сегментирования клиентской базы и т.д. Это и биометрия в сочетании с тем же машинным обучения для распознавания разного рода информации: речи, изображения и т.д.

— Почему такой большой список банкиров, желающих выступить в рамках Молодежного дня?

— Действительно, идет конкуренция за возможность принять участие в программе Молодежного дня. Программа не резиновая, а выступить хотят все. Почему? Это отдельная огромная тема, связанная с тем, что в программе «Цифровая экономика» называется человеческий капитал.

Цифровая трансформация упирается в банальную вещь — в кадровый дефицит. Сейчас найти нормального программиста в Москве практически невозможно. Дефицит кадров наблюдается и во всех крупных региональных центрах России, поэтому интерес дальновидных банкиров к своим потенциальным работникам, программистам, аналитикам вполне понятен и очевиден.

«Финтех Лаб» также много работает в этом направлении. Мы сотрудничаем с образовательным центром «Сириус». Я лично являюсь советником по работе с банками Елены Шмелевой, руководителя Фонда «Талант и успех». Мы помогаем талантливым ребятам найти дорогу в финансовые структуры и пройти там стажировку. Кроме того, мы развиваем практику по так называемому групповому проектному обучению, когда студенческие группы в региональных вузах работают над задачами финансовых структур, находящихся в основном в Москве.

Банки ищут перспективных сотрудников, они строят свой бренд как работодателя среди студентов, чтобы те хотели работать не только в Google и «Яндекс», но и в банках, например. Некоторые из ребят в итоге захотели попробовать создать свой проект, но, как и везде в мире, таких меньшинство. Наша задача — переломить эту ситуацию!