Инфляционные риски, растущие из-за ряда факторов, ЦБ посчитал достаточными для повышения ключевой ставки, хотя бы символического — на 0,25 п.п. Эффект девальвации, логистические проблемы, рост цен на продовольствие в мире, рост цен на топливо — это регулятор признает в качестве причин роста индекса потребительских цен. Среди относительно новых вводных — россияне мало стали ездить за рубеж и тратят больше денег в России, особенно в сфере услуг, туризма, транспорта (как раз те потенциальные зарубежные расходы, переместившиеся на внутренний рынок).

Жестко прокомментировал повышение ставки в своем телеграм-канале Олег Дерипаска, председатель правления, генеральный директор Объединенной компании «Русский алюминий»: «Решение ЦБ о повышении ставки — это атака на доходы граждан и прибыль компаний, — отметил он. — Пора уже ЦБ понять, что инфляцию, спровоцированную изменением цен на международных сырьевых рынках, можно побороть только увеличением предложения российских товаров и услуг, продовольствием отечественной переработки… Снижением цен на железнодорожные и авиационные билеты, реструктуризацией основных монополий и соответственно созданием конкурентной среды для снижения цен на электроэнергию, тепло и все остальные коммунальные услуги. Но для этого нужны инвестиции. Кто будет инвестировать в предприятия с рентабельностью 3-4%, когда ЦБ восстанавливает депозитные ставки на уровне 5%?» 

Более сдержан был Борис Титов, уполномоченный при Президенте России по защите прав предпринимателей, но и он, согласившись, что «серьезного влияния на экономику это не окажет», оценил действие ЦБ как негативный сигнал, а главное, предположил дальнейшее повышение ставки, а «со ставкой 6% о возврате роста на время можно будет забыть».

Другое мнение на последствия повышения ставки у Олега Солнцева, руководителя направления анализа денежно-кредитной политики (ДКП) и банковского сектора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП): «Повышение ставок по привлекаемым банками средствам окажет негативное влияние на устойчивость банковской системы. В условиях разрыва сроков кредитов и депозитов, а главное — недостаточно уверенного финансового положения заемщиков банкам не удастся переложить на них основные издержки от удорожания фондирования. Как следствие банкам придется понести убытки. К ним добавятся убытки, вызванные необходимостью доформирования резервов по ссудам после отмены введенных в начале рецессии послаблений, убытки от роста просроченной задолженности тех заемщиков, которые не смогут справиться с более высокими процентными платежами по “плавающим” ставкам или с необходимостью рефинансировать прежний долг по более высоким фиксированным ставкам. Накопленной прибыли прошлого года может не хватить для компенсации этих потерь. Все это в сумме может привести к декапитализации банков (особенно частных, не обладающих преимуществами дешевого фондирования), а это, в свою очередь, — к кредитному сжатию (после краткосрочного ажиотажного скачка спроса на кредит, вызванного попыткой успеть занять по высоким ставкам). Последнее плохо скажется на перспективах посткризисного восстановления экономики».

А вот аналитики рейтинговых агентств и банков, как правило, положительно оценивают решение ЦБ. «Повышение ставки именно 19 марта не было неизбежным, сохранялась вероятность того, что повышение будет отложено до апрельского заседания совета директоров Банка России. Однако если говорить о повышении ставки как тенденции, то избежать его в условиях роста инфляции существенно выше таргета в 4% фактически уже нельзя. Россия, как и ряд других стран, живет в условиях отрицательной реальной ставки, проводя очень мягкую ДКП, тогда как рост инфляции является важнейшим социальным фактором, а главным госинститутом, “отвечающим” за инфляцию, является именно Банк России, — рассуждает старший управляющий директор рейтингового агентства НКР Александр Проклов. — Именно поэтому повышение ставки до нейтрального диапазона фактически уже заявлено как среднесрочная политика ЦБ. В то же время ключевая ставка в диапазоне 5,0–6,0% — не ограничитель экономического роста. Сегодня основную роль играют иные факторы, не подконтрольные ЦБ — медленное восстановление международных транспортных потоков, ограничения по экспорту нефти, отсутствие роста реальных располагаемых доходов населения и т.д.». 

Текущее повышение ключевой ставки Банком России выглядит логичным на фоне его предшествующих заявлений (особенно о выходе на уровень нейтральной процентной ставки) и текущего состояния экономики. Решающими аргументами стали рост потребительской инфляции до 5,8% в годовом выражении и достаточно устойчивое восстановление темпов роста. Формально в феврале рост промышленного производства и ВВП, согласно оценкам МЭР, оказался хуже январских показателей, но это во многом связано с меньшим количеством рабочих дней в феврале 2020 года. Также следует учитывать, что с апреля начнет работать сильный эффект базы и мы гарантировано увидим положительные темпы роста ВВП, подчеркнул Самвел Лазарян, руководитель Центра макроэкономических исследований НИФИ Минфина России. Повышение ставки на 0,25 п.п. и сигнал о вероятном продолжении этого роста в будущем позволят сдержать инфляцию и не допустить неоправданного расширения спроса (сейчас прогнозируется рост ВВП в 2021 году на уровне 3%). 

При этом повышение ставки обеспечит плавный переход к нормализации ДКП. Также, по оценкам с помощью наших моделей, повышение ключевой ставки на 0,25 п.п. на горизонте один год в отсутствие значимых изменений других факторов приведет к снижению темпов роста кредитов физлицам на 0,4 п.п. Темпы роста кредитов предприятиям и организациям снижаются на 0,25 п.п. а темпы роста депозитов физлиц увеличиваются на 0,4 п.п.

МВФ советовал нашему ЦБ снижать ставку, так как это важнее с позиции поддержания экономического роста, а инфляцию можно было бы немного отпустить вверх — пока она остается однозначной (существенно ниже 10%). Что в итоге? Можно ли было не повышать ставку, нужно ли было ее повышать (может быть, не на этом, так на следующем заседании), каковы последствия этого решения?

Очевиден эффект с точки зрения ставок по депозитам. Банки уже осторожно начали прощупывать их повышение, даже до принятия решения по ставке. Теперь процесс пойдет активнее. Подорожают и кредиты, но не все. Ипотека пока, скорее всего, окажется исключением. Драматического влияния на инвестиционную активность и экономический рост это решение не окажет. Более существенны дальнейшая динамика, следующее заседание совета директоров ЦБ и его решение. Можно ли было не повышать ставку именно на этом заседании? Как справедливо отмечали многие аналитики, логично было бы отложить это решение на апрель, тем более после выхода квартальной аналитики и развития ситуации с инфляцией (очень вероятно, что пик ее уже пройден). 

Нужно ли вообще было повышать ставку (на этом или на следующем заседании)? И это самое интересное. В ситуации, которую описывает экономическая теория (при конкурентных рынках, минимальном влиянии немонетарных факторов на динамику цен), ставка должна была повыситься. Но наша ситуация далека от этой модели. Как признал и сам ЦБ, тарифы в энергетике, ЖКХ и других сегментах очень серьезно повлияли на общую инфляцию. Ралли на товарных продовольственных рынках — это вовсе экзогенный фактор — так же, как и неурожаи, разрывы логистики и т.д. Российская инфляция — по-прежнему инфляция издержек и результат несовершенной конкуренции на ряде рынков. Исключительно монетарные воздействия на нее — это попытка вылечить грипп приемом только жаропонижающих. От этого становится легче, хотя прогресса в выздоровлении нет.  

Хорошая новость: по всем признакам, инфляция действительно начнет снижаться с апреля, потому что немонетарные факторы становятся менее жесткими (главное, чтобы не случилось какого-то нового внешнего шока).