ПАВЕЛ САМИЕВ: Александр Александрович, как можно оценить степень подготовки абитуриентов? С точки зрения не только знаний, но и эмоционального интеллекта, в широком смысле — восприятия обучения?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Этому поколению тяжело пришлось — во-первых, они зумеры, то есть их память вынесена в гаджеты. Во-вторых, по ним ударило ковидом. Они учились перед экранами, человеческого общения не хватало, и в итоге социализацию они прошли недостаточную. В-третьих, стресс 2022 года — это так или иначе изменение планов, траектории развития. Все эти факторы повлияли на мировоззрение, жизненную позицию и мотивацию. Я бы сказал, что это «раненое» поколение. Наш факультет даже организовал посвящение студентов для одного из потоков в середине обучения, а не в начале, как обычно. Мы решили отдать им здание факультета на ночь для различных квестов и дискотек, и ректор эту идею сразу одобрил, ведь социализации действительно не хватает.

Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова

Если оценивать их с точки зрения интеллекта, то математики всегда утверждают, что каждое следующее поколение в этом смысле слабее предыдущего. Возможно, системное мышление у зумеров действительно развито слабее, но у них есть свой источник конкурентоспособности — многозадачность. Один студент сказал мне, что нынешнее поколение — как утка: и плавает, и летает, и ходит, но все это делает плохо. Поэтому над качеством многозадачности нынешней молодежи еще нужно поработать.

ПАВЕЛ САМИЕВ: Здесь же еще присутствует проблема восприятия коротких форм, текстов — «клиповое мышление». Грубо говоря, нужно «объяснять на карточках».

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Да, есть такая история. Я бы сказал, что она относится не только к тому, как мы объясняем, но и к тому, как они это делают. У меня в практике были студенты даже второго года магистратуры, которые при демонстрации презентации не помнили, что у них на первом слайде. Им надо помогать. Эта история похожа на то, что было во время первой промышленной революции. Люди становились физически слабее, из-за того что их работу начали выполнять машины. Тогда Англия была спасена спортом — боксом, футболом. Для нынешнего поколения требуется интеллектуальный футбол, чтобы они могли расширять свою органическую память и помнить собственные утверждения.

ПАВЕЛ САМИЕВ: А как обстоят дела с предпочтениями студентов — преобладает желание специализироваться и углубляться в одну какую-то тему или же есть тяга к фундаментальности и междисциплинарности?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: В прошлом году мы набрали на факультет 650 человек, и, разумеется, среди них есть и те, и другие. Одни пришли за фундаментальностью, а другие хотят быстрее начать работать. Есть спрос сейчас на прикладные знания? Да, причем самые разные — есть запрос на программирование, китайский язык и много других дисциплин. Многие студенты рано рвутся на работу, приходится их немножко притормаживать и объяснять — рано выйдя на работу, они получат денег больше, чем студенческая стипендия, но в течение жизни вряд ли их доход сильно увеличится. А с ростом уровня образования шансы на высокие доходы растут.

ПАВЕЛ САМИЕВ: Изменилась ли ситуация с признанием российского экономического образования в мире с учетом последних событий и если да, то в какую сторону?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Странно было бы сказать, что ситуация не изменилась. Скорее надо удивляться и радоваться тому, что некоторые глобальные связи сохранились. Мы продолжаем отправлять наших студентов на стажировки и обменные программы в Италию, Германию, Францию, Китай... Объемы сотрудничества меньше, чем раньше, но даже с летними школами в США мы продолжаем работать. Что касается признания диплома — мне кажется, это сейчас вопрос разумных границ российской реформы образования.

С моей точки зрения, не надо забывать, что Россия конкурентоспособна не только в атомной энергетике, цифровых экосистемах и поставках аграрной продукции, но и в высшем образовании.

На нашем факультете каждый шестой студент — иностранец. В основном учатся студенты из Китая, Казахстана, но в целом — из 24 стран. Поэтому то, как будет устроена система обучения и дипломов, насколько она будет понятна миру, влияет на наши экспортные возможности.

Этот момент не нужно упускать, причем не из-за денег, а из-за обеспечения серьезного влияния в мире. Поэтому вузы должны сами для себя выбирать одно из принятых в мире «одеяний»: бакалавриат или магистратуру, интегрированную магистратуру с выдачей двух дипломов или пяти-шестилетний специалитет. На этой позиции стоят и МГУ, и Федеральное учебно-методическое объединение «Экономика и управление», председателем которого я являюсь.

Например, коллеги с направления государственного и муниципального управления считают, что им нужен пятилетний специалитет, а экономические вузы нуждаются в сохранении текущего формата — бакалавриат и магистратура. Тем более что в магистратуру приходит много студентов с неэкономическим образованием. Надо держать открытой эту дверь, ведь это довольно естественное даже для биолога или физика желание — получить дополнительное экономическое образование с нормальным магистерским дипломом, чтобы решать задачи бизнеса.

ПАВЕЛ САМИЕВ: Какова роль программ, которые формируются совместно с участниками рынка, компаниями?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: На наших магистерских программах большинство преподавателей — это люди из индустрии: из банков, финтеха, цифровых и прочих компаний. Соответственно это в основном не институциональные связи, а личные, профессиональные. Входной барьер — качества самого человека, компетенции, которые он несет. Формально на факультете 268 преподавателей, а реально преподающих — более тысячи. Это и есть связь с индустрией.

ПАВЕЛ САМИЕВ: А если посмотреть с точки зрения студентов — какие у них критерии работодателя мечты? Как он выглядит сейчас и как это менялось за последние годы?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Лет 10 назад лидировали регуляторы и госорганы. Банк России до сих пор остается желанным местом работы, но это особый государственный орган по ряду критериев, тем более что им управляют выпускники нашего экономического факультета. И управляют, на мой взгляд, достаточно успешно. Потом были популярны сырьевые компании, а сейчас — цифровые: Сбер, «Яндекс», «Лаборатория Касперского», VK. Поэтому мы начинаем выстраивать институциональные планы именно с цифровыми экосистемами.

ПАВЕЛ САМИЕВ: Можете дать прогноз — как это будет выглядеть дальше? Надолго ли предпочтительной останется именно эта категория работодателей?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Думаю, да. В тяжелое время пандемии мы просмотрели радостные события — цифровизация в России успешно выросла. Это касается и банкинга, и цифровых экосистем, и каршеринга и многих других областей. Россия оказалась на передовой развития цифровых технологий. Понятно, что сейчас будут возникать трудности с материальными элементами, такими как микропроцессоры, но я не думаю, что эти компании в ближайшие годы утратят свое лидерство.

ПАВЕЛ САМИЕВ: Возможно, здесь существует еще одно ограничение — рынки, на которых они могут оперировать. Такие компании пытались выйти на международную арену, а сейчас с этим есть трудности.

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Сейчас компании, о которых мы говорим, продолжают это делать. Я неплохо знаком с деятельностью Сбера и «Яндекса», и они активно выходят в Индию, Латинскую Америку, Африку. Да, конечно, Лондон, Париж и Вену им отрезали, но мир велик.

Александр Аузан (МГУ им. Ломоносова), Павел Самиев («БизнесДром»)

ПАВЕЛ САМИЕВ: Можно ли в рамках финансового образования формировать предпринимательское мышление?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Это уже делается. На нашем факультете в бакалавриате два направления — экономика и менеджмент, а в магистратуре появилось третье направление — финансы. Например, очень популярна магистерская программа «Финансовая аналитика»; наши студенты девять раз за 10 лет побеждали в конкурсе CFA. В экономике лидеры роста — магистерская программа «Анализ данных в экономике» и наша новая программа «Национальные модели устойчивого развития». А в менеджменте растет спрос, в том числе и зарубежный, на англоязычную программу International Business Management. И она не испытала трудностей из-за событий, которые потрясли мир.

Возвращаясь к предпринимательству, замечу, что у нас есть кафедра экономики и инноваций, которая является ключевым игроком в области технологического предпринимательства. Они создали акселераторы, инкубаторы и прочие структуры, причем не только на факультете. Для нас это давнее серьезное направление. Сейчас мы проектируем «проращивание» не просто предпринимательства, а сразу проектов внутри цифровых экосистем. Соответственно мы будем пытаться это развивать с цифровыми гигантами — со Сбером и «Яндексом», потому что это совершенно другие форматы, возможности и иная культура предпринимательства.

ПАВЕЛ САМИЕВ: Нельзя не поговорить об искусственном интеллекте (ИИ) в образовательном процессе. Очевидно, что через некоторое время мы увидим значительные изменения, которые с этим связаны. Как можно оценить их?

АЛЕКСАНДР АУЗАН: Эти изменения уже начались. На защитах бакалаврских, магистерских работ мы уже без труда вычисляем сгенерированные GPT запросы. И это примерно каждая двадцатая магистерская работа. Если учесть, что антиплагиат совершенствует свою программу и работы проходят первую фильтрацию через него, то это достаточно большой объем использования GPT в диссертациях. Надо сказать, что вычислять это достаточно легко — ИИ делает более или менее правдоподобные тексты, но ссылки на источники всегда вымышленные, включая название журналов. Возрастает роль устной защиты — чтобы студент показал, что он действительно разбирается в теме, даже если воспользовался ИИ.

Мы не можем запрещать ИИ — это бессмысленно и неэффективно. Но мы должны найти форматы нормальной кооперации с ним, в том числе в процессе написания работы.

В сентябре Ученый совет факультета будет обсуждать доклад о предполагаемых правилах работы с ИИ. В нем содержится информация о том, какие задачи можно делегировать ИИ и оставить на него ссылку как на источник, а какие задачи студенты должны выполнить самостоятельно.

Я вижу гораздо более глубокую проблему в развитии ИИ. С моей точки зрения, он будет быстро «пожирать» профессии среднего класса, то есть те профессии, которые основаны на обучении алгоритмам.

А мы всю жизнь всех так и учили. Я думаю, что нужен серьезный образовательный разворот, и мы уже начали это делать. ИИ все равно обыграет нас в способностях по вычислению, обработке источников. Но у человека есть правое полушарие. Он способен выдвигать гипотезы, которые будет проверять ИИ. В конце концов, человек обладает интуицией, а про ИИ нам такого пока неизвестно.

Поэтому, по существу, нам нужно все образование развернуть в сторону развития правополушарного мышления. Есть очень хорошее китайское исследование, представленное в 2017 году. По его итогам выяснилось, что китайское экономическое чудо обеспечили далеко не все регионы, а те, которые давно ввели гражданский экзамен «по Конфуцию» — стихосложение, каллиграфия и т.д. Поэтому мы резко расширяем гуманитарный цикл — всемирная литература, деловые коммуникации, академическое письмо, мировая история и география. Также мы поощряем студентов, которые занимаются разными видами искусства. То, что наши студенты имеют театральный кружок, «Музыкальный час», ораторский клуб, арт-сообщество и т.д. — это очень хорошо. Нам всем предстоит серьезный переворот в образовании, и я надеюсь, что мы его уже начали.