С точки зрения классического определения — это является лишь одним из условий того, чтобы финансирование можно было отнести к проектному. Другое условие, о котором часто забывают: созданные активы являются единственным источником возврата инвестиций.

Это условие редко выполняется, поэтому большую часть кредитов, предоставленных структурными подразделениями проектного финансирования коммерческих банков, следует отнести к инвестиционному кредитованию. В качестве источников возврата банки используют уже имеющиеся у заемщика активы, не относящиеся к проекту. Это диктуется требованиями ЦБ по обеспечению кредитов. Невыполнение их сопряжено для банков с созданием дополнительных резервов.

Из сказанного мной следует, что кредитование жилищного строительства проектным финансированием не является. Это обычное инвестиционное кредитование с использованием залоговых схем. Впрочем, у моих коллег на этот счет существует другое мнение.

На мой взгляд, создавшееся положение является следствием трех причин. Первая — экономическая. Если источником возврата инвестиций является сам проект, то риски —повышенные, а стало быть и доходность, которую ожидают инвесторы от таких вложений, должна превышать среднерыночную. Например, год-два назад у Сбербанка ставка по инвестиционным кредитам на срок свыше пяти лет составляла 12–16% в рублях. Финансовые структуры, которые занимались проектным финансированием, в этих условиях ожидали доходность на уровне 25–30%.

Понятно, что далеко не всякий проект мог обеспечить такую высокую доходности. Более того, в нормальной экономике таких проектов — единицы. Иногда требование по увеличению доходности заставляет инвестора изменить изначальную концепцию проекта. Так произошло с проектами Сочи, которые были профинансированы Сбербанком и ВЭБом. Известно, что гостиничный и туристический бизнес относится к одним из самых надежных, однако из-за фактора сезонности в данном случае он не отличается высокой доходностью. Поэтому для обеспечения возврата инвестиций у инвесторов появилось предложение об изменении изначальной концепции проекта и создании в Сочи игорной зоны.

Второй причиной являются законодательные ограничения. В настоящее время закон о проектном финансировании, который предусматривает статус эскроу-счетов, отсутствует. ЦБ запрещает коммерческим банкам участвовать в финансировании уставного капитала инициатора проекта без образования дополнительных резервов. Поэтому банки, принявшие решение заниматься этим видом финансирования, для предоставления финансирования вынуждены выстраивать цепочки фирм-посредников, часто с использованием офшорных зон.

Единственным банком, на который требования ЦБ не распространяются, является ВЭБ. Тем не менее, в соответствии со своим статусом, соответствующее инвестирование им проектов можно отнести к проектному финансированию с оговорками, так как, помимо рыночных, основным критерием при принятии решений является возможность решения важных государственных задач.

Третьим фактором, ограничивающим сферу проектного финансирования, является недостаток квалифицированных кадров. К сожалению, бытует мнение, что для того, чтобы заниматься этим видом инвестиций, достаточно иметь хорошее образование. Поэтому в подразделения проектного финансирования попадают люди, не имеющие большого опыта инвестиций и в силу этого совершающие при принятии решений ошибки, оборачивающиеся для инвестора значительными потерями.

Причем от таких ошибок не застрахованы даже такие солидные структуры, как ВЭБ, имеющие многошаговую и продуманную систему принятия решений и обладающие опытными кадрами. Например, весной этого года во Владимирской области открылся первый в России завод по производству пеностекла. Он был построен при финансовом участии ВЭБа. Изначально предполагалось, что основным потребителем его продукции будет «Газпром», для которого продукция этого предприятия — импортозамещающая. Однако после пуска завода выяснилось, что у «Газпрома» действует своя продуманная процедура организации закупок, предусматривающая, помимо прочего, предоставление соответствующих сертификатов. Для их получения заводу необходимо время, причем, как говорит опыт других поставщиков «Газпрома», он может занимать от полугода до полутора лет. И этот период смело можно отнести к финансовым потерям инвестора.

Если говорить о доходности, сейчас рынок находится в процессе изменений, риски увеличиваются, требования инвесторов к доходности — повышаются. Поэтому не удивлюсь, если рынок будет плавно стремиться к рубежам доходности, которую имели российские представительства зарубежных инвестиционных фондов в середине 90-х прошлого века — 40–45% в валюте. В этих условиях рынок проектного финансирования сожмется, как, впрочем, и весь рынок инвестиционного кредитования, несомненно.