Существует три среды обращения данных, в которых при помощи Open API предполагается построить безбарьерные условия обмена. Первая — данные о потребителе для коммерческих организаций. Вторая — данные о потребителе (в этом случае — о гражданине) для государственных организаций. Третья — данные о коммерческих организациях для надзорных органов. Эта модель в какой-то степени работает в банковской среде. Банки, хоть и сопротивляются, но, понимая неизбежность, требуют ускорения, которого, к сожалению, не происходит. Таким образом, полностью безбарьерная среда, дающая свободу обращения данных, и есть Open API.

Концепция Банка России «Внедрение открытых API на финансовом рынке» связана исключительно с финансовой сферой. Возникает вопрос: какие сферы будут подтягиваться дальше? Поскольку сферы услуг, прежде всего финансовых, уже охвачены планами, дальше Open API пойдет в сторону индустрии, так как государством поставлена задача индустриализации.

В России выбрали европейскую модель обращения данных, когда каждая транзакция с ними связана с отдельным согласием. Хоть это сейчас немного упрощается, юридическая мысль состоит в том, что потребитель должен на каждую транзакцию дать разрешение. Еще есть американская модель (как считается, более простая), смысл которой состоит в том, что данные не принадлежат никому. Оставил человек цифровой след — по нему собрали данные. Но есть еще и азиатская (китайская) модель, когда данные принадлежат государству, которое определяет, кто с кем и в каком объеме может ими делиться.

Европейская модель прекрасна с точки зрения соблюдения прав и свобод граждан, но отягощена серьезными проблемами. Как-то в беседе один банкир, который занимается согласиями, высказал мысль, что потребитель, заполняя огромные стопки бумаг и подписывая согласия, тратит на это столько же времени и сил, сколько тратил бы, занимаясь этим в сети. То есть здесь ситуация может и не стать легче, а с учетом того, что продуктов становится больше, потребитель будет еще больше вовлечен в процесс подписания согласий, и чем это закончится, непонятно. Поэтому здесь надо будет либо двигаться в сторону азиатской модели, либо искать свою. Я считаю, что азиатская модель имеет преимущество в экономическом плане, потому что, во-первых, в ней нет посредника, а во-вторых, поскольку обороты данных определяет государство, все происходит намного легче и быстрее. И потребитель не мучается с согласиями.

Есть, конечно, и обратная сторона, которая касается прав и свобод, но важно понимать, что конкурировать экономикам придется на уровне моделей оборота данных. Это уже завтрашний день.

Что касается платформы согласий, то она может стать субъектом, который будет агрегировать самое большое количество персональных данных и у которого будет возможность создавать то, что мы называем «цифровой личностью». Вместе с тем будет большой соблазн торговать этой информацией, поэтому надо думать, на каких основаниях и условиях интегрировать такие организации в рынок.

Помимо этого существует заблуждение, которое вызывает серьезную озабоченность нашей Ассоциации уже много лет. Почему-то все считают, что информация внутри банковской тайны обращается по тем же правилам, что и персональные данные. А это не так. Юридически состав банковской тайны и персональных данных принципиально разный. В случае с персональными данными лицо может ими распорядиться, и их передача будет совершена. А что касается информации с банковской тайной, то в одном из решений Конституционного суда 2005 года говорится, что институт банковской тайны не является частным, он является частно-публичным. Для любого юриста это знак того, что лицо само не может распоряжаться данными о своем счете, нужно еще в каждом конкретном случае, чтобы такая передача данных была санкционирована государством. И нет ни одного закона или подзаконного акта, в котором утверждалось бы другое. Следовательно, есть юридический риск того, что сейчас будет создана конструкция по обращению данными по счету, а в результате первого же судебного процесса она рухнет. Мы неоднократно поднимали этот вопрос перед Центральным банком, Роскомнадзором, законодателями. Но Центральный банк считает, что никакой проблемы нет.

Еще хотелось бы сказать, что с юридической точки зрения применительно к информации понятие собственности вообще не употребляется. Просто нам удобнее так думать, что она принадлежит мне, государству или никому не принадлежит. На самом деле юридический состав этого описания сложный, поэтому надо иметь в виду, что могут возникать разные нюансы.

*Материал подготовлен по выступлению на шестой практической конференции Open Banking