«И для того, чтобы претендовать на какое-то лидерство – я уже не говорю про глобальное лидерство, но хоть в чём-то, – безусловно, любая страна, любой народ, любой этнос должны обеспечить свой суверенитет»
В.В. Путин

Подобные концепции рождаются как защитная реакция после очередных кризисов и скандалов и становятся популярными благодаря поддержке виновниками скандалов в их попытках восстановить потерянную репутацию. В результате здравые и справедливые научные идеи превращаются в очередной фетиш, а малограмотные попытки законодательно закрепить эти концепции окончательно деформируют рынок и приводят к новым кризисам и скандалам.

В условиях санкций траектория ESG-банкинга в России выглядит не очень оптимистично: нас не ждут на европейских рынках, мы надеемся выйти на азиатские, которые чаще всего регулируются по европейским лекалам, и будем реализовывать ESG-проекты в национальной таксономии с максимальным приближением к международным стандартам. Однако накопленный в России опыт социально ответственного банкинга в экономике трансформаций — постоянных изменений в условиях непрерывных кризисов — позволяет критически оценить международные стандарты, сделать суверенный ESG-банкинг глобально конкурентоспособным и внести свой вклад в копилку лучшей мировой практики.

Глобальный тренд ESG-банкинга заключается в требованиях к банкам, участникам и регуляторам финансовых рынков ограничить свои портфели ESG-проектами. К счастью, жизнь шире и разнообразнее любой ESG-таксономии. К соблюдению экологических, социальных и управленческих требований следует относиться с уважением, энтузиазмом, но без фанатизма.

Траектория суверенного ESG-банкинга расширяет спектр учитываемых рисков и горизонта принятия решений за счет инноваций и требует креативных подходов для финансирования ESG-проектов.

От какого ESG мы отказываемся

ESG не отменяет прибыль. Попытки использовать ESG-критерии вместо прибыли бесперспективны. Прибыль была и остается главной движущей силой и основной социальной ответственностью бизнеса:

• без прибыли нет источника для решения социально-экономических, экологических и климатических задач;
• прибыль нельзя получить, не удовлетворяя постоянно меняющиеся потребности общества;
• в «погоне за прибылью» в рамках действующего законодательства бизнес уже обязан нести расходы по уплате налогов, зарплате сотрудникам, их обучению, охране труда и охране природы.

ESG не отменяет прибыль, но в отличие от спекулятивного банкинга в ESG-банкинге прибыль должна быть:

• долгосрочной (для воспроизводства всех видов капитала: финансового, производственного, природного, интеллектуального, информационного, человеческого, социального);
• устойчивой к рискам: рыночным, регуляторным, криминальным, техногенным, социальным;
• креативной для повышения эффективности и окупаемости EGS-проектов.

ESG-спекулятивный актив.Популярность повысила интерес спекулянтов к рынку ESG-активов. Однако:

• бурный рост при нулевой базе не привел к существенному росту в портфелях доли ESG-активов;
• ESG-активы подчиняются всем правилам рынка, но ведут себя более устойчиво за счет более высокого качества именно финансовых показателей;
• корреляция между ESG-рейтингами одной компании не превышает 40%, между кредитными рейтингами — более 90%;
• ESG-лейбл не является гарантией от мошенничества и «зеленого камуфляжа» (greenwashing) — намеренного введения в заблуждение относительно ESG-статуса актива.

ESG-некомпетентность.Неуемное желание реализовать продекларированные ESG-принципы приводит к ускоренному внедрению правил, которые игнорируют объективные законы:

• никто не отменял законы сохранения массы и энергии;
• прогноз погоды на завтра, как правило, точнее, чем прогноз климата на 10 лет вперед;
• в энергобалансах надо использовать разные источники энергии с учетом сезонных, климатических факторов, пиковых нагрузок и резервов;
• переход к новым технологиям требует затрат с разумным сроком окупаемости и доходности;
• инновации — это не научная, не техническая, а всегда социальная проблема (при старой технологии — «я начальник, ты — не факт», а при новой технологии — «не факт, что я останусь начальником»);
• любое, самое демократичное, управление имеет своего системного администратора, бенефициара и ответственного.

ESG-неоколониализм. Фетишизация ESG-принципов достигла предела и превратилась в дубинку для навязывания новых правил международной торговли, введения квот и трансграничного углеродного налога. При этом умалчивается, что:

• развитые страны провели собственную индустриализацию за счет ограбления природных ресурсов и населения развивающихся стран и до сих пор не рассчитались за совершенные преступления;
• международная помощь развивающимся странам зачастую осуществляется в формах, ведущих к деградации национальной предпринимательской инициативы, оттоку талантов и квалифицированных кадров, росту коррупции и криминала;
• «передовые» технологии, полученные ранее развивающимися странами, сегодня признаются «грязными», а экспорт производимой на их основе продукции в развитых странах ограничивается квотами и пошлинами;
• трансграничный углеродный налог направляется на расходы бюджета в развитых странах, а не на инвестиции в новейшие ESG-технологии в развивающихся странах-экспортерах, именно развитые страны обязаны оплатить ESG-трансформацию.

ESG-бюрократия. Пытаясь скрыть очевидные недостатки и ограничениядекларируемых ESG-принципов, развитые страны сформировали и продолжают формировать большое число организаций для оценки, разъяснения, рекомендаций, контроля, регулирования. Организационное обеспечение требуется при внедрении любых новаций, но оно не должно быть оторванным от интересов широких слоев населения, объективной реальности и технологичности процедур реализации новых правил.

ESG-двойные стандарты. Декларированные EGS-принципы постоянно нарушаются под различными предлогами, по умолчанию игнорируются финансовыми компаниями, банками в зависимости от ситуации. Двойные стандарты ESG стали нормой в условиях санкций:

• возврат к финансированию добычи ископаемого топлива в европейских странах;
• фактическая дифференциация удельной нагрузки и лимитов по экономии энергоресурсов для разных групп потребителей;
• снятие заявленных ранее ограничений на финансирование оборонных компаний;
• средства на производство оружия могли бы быть направлены на ESG-трансформацию.

ESG-банкинг по-русски

Преимущества в отставании. Российский банкинг с задержкой стал осваивать ESG-принципы. Преимущество в отставании (backwards advantages) позволило сократить риски и издержки первопроходца и использовать опыт комплексного подхода внедрения новых плановых показателей и хозяйственного расчета.

Комплексный ESG-банкинг не отменяет банковский бизнес, но:

• расширяет спектр учитываемых рисков (за счет экологических, социальных и управленческих факторов) и горизонта (не сиюминутная, а долгосрочная прибыль);
• успех внедрения ESG-банкинга — не в скорости смены регуляторных требований, а в комплексном подходе, учитывающим взаимосвязь: таксономии, структуры и функций управления, бизнес- модели и стратегии, управления ESG-рисками и формирования ESG-отчетности;
• в каждой из указанных подсистем есть множество альтернатив, из которых формируется пазл EGS-банкинга, охватывающего на уровне алгоритмов все уровни и варианты используемых таксономий, функции и процедуры управления, стимулы, персональную ответственность, порядок распределения ресурсов.

Органический ESG-банкинг в отличие от спекулятивного банковского бизнеса основан на том, чтобы:

• управлять, а не спекулировать рисками;
• зарабатывать долгосрочную прибыль в интересах клиентов и своего бизнеса, а не надеться на спекулятивный выигрыш;
• выращивать персонал, а не охотиться за головами;
• формировать новую корпоративную культуру, а не только менять внутренние документы;
• планировать дизайн-стратегии устойчивого развития, а не краткосрочный рост отдельных показателей;
• обеспечивать устойчивость бизнеса в разных системах учета и отчетности;
• учитывать лучшую мировую практику, местные условия, быть в тренде, в авангарде и в полной боевой готовности;
• развивать бизнес и повышать уровень жизни клиентов, а не навязывать свои продукты.

Цифровой ESG-банкинг. ESG-банкинг без цифровых технологий невозможен, цифровизация без ESG не имеет смысла. Цифровизация ESG-банкинга позволяет проверить EGS-декларации на полноту, достоверность, непротиворечивость и трансформировать лозунги, призывы.

Инновационный ESG-банкинг. Экологические, социальные и управленческие аспекты не исчерпывают всех проблем, которые сегодня решают банки. В экономике трансформаций необходимо постоянно обновлять технологии, ресурсы, продукцию, рынки, системы управления. В новых реалиях заслуживает внимания предложение о расширении спектра учитываемых EGS-факторов за счет инноваций, обеспечивающих технологический суверенитет. 

Ситуационный ESG-банкинг. Банки уже сегодня в своей повседневной работе решают задачи снижения ESG-рисков, участвуют в программах господдержки малого бизнеса, агробизнеса, жилищного строительства, инфраструктуры, цифровизации, реализуют собственные программы развития бизнеса и повышения уровня жизни клиентов. Достаточно установить соответствие между Целями устойчивого развития (ЦУР), таксономиями других участников глобального рынка, чтобы осознать и доказать себе и другим заинтересованным сторонам, что текущая деятельность российских банков решает вопросы не только далеких ESG-целей, но и актуальные вызовы экологического, социального и управленческого развития по мере их возникновения.

Траектория суверенного ESG-банкинга. Даже очень крупные EGS-риски на длительном горизонте учитываются банками с большим дисконтом. Чтобы эти риски влияли на процесс принятия решений, необходимо прежде всего разработать и утвердить таксономию технологического суверенитета в виде перечня для каждой отрасли конкретных проектов и технологий в экологии, социальных проектах и корпоративных стандартах.

В этом случае избыточно сложные рекомендации по внедрению ESG-принципов трансформируются в рутинные процедуры кредитования банками ESG-проектов с государственной поддержкой. К сожалению, институты развития ВЭБ.РФ работают только с крупными проектами. Для небольших проектов достаточно аккредитации региональных банков в ВЭБ.РФ и предпроектного утверждения лимита плафона господдержки ESG-портфелей таких банков. Важно обеспечить, чтобы проектное финансирование и портфельный EGS-банкинг не обрастали бюрократическими процедурами и «наворотами».

Суверенный EGS-банкинг в глобальной экономике

Во-первых, открытость — это ключевой принцип развития российской экономики. Это подтверждают слова Владимира Путина на ПМЭФ-22: «Россия, несмотря на то что наши западные, так скажем, друзья буквально мечтают об этом, никогда не пойдет по пути самоизоляции и автаркии». 

Во-вторых, в новых реалиях ESG-повестка остается одной из немногих тем для сохранения диалога с недружественными странами.

Важно при этом не только брать лучшее из накопленного опыта, но и активно, уверенно, с чувством собственного достоинства продвигать глобальную конкурентоспособность методологии, решений и практического опыты суверенного ESG-банкинга.

Активноепродвижение суверенного ESG-банкинга. Практические результаты реализации ESG-проектов надо представлять всем заинтересованным сторонам, в том числе участникам глобального рынка, наглядно демонстрируя конкурентные преимущества организационных, методических и технологических решений российского суверенного ESG-банкинга.

Нефинансовая отчетность — инструмент повышения финансовой грамотности всех заинтересованных сторон: акционеров, сотрудников, клиентов, партнеров, инвесторов, органов власти, контроля и регулирования, СМИ, социальных групп, местных сообществ, профессиональных и научных кругов. У каждой стороны есть свои собственные интересы. Нефинансовая отчетность должна демонстрировать искусство учитывать рациональные моменты в критических оценках, находить компромиссы и креативные решения согласования интересов, повышать финансовую грамотность недружественных заинтересованных сторон.

Суверенный ESG-банкинг должен быть успешным в любой системе отчетности: по российским, международным стандартам, в любой ESG-таксономии. При этом показатели отчетности должны подчеркивать глобальные конкурентные преимущества суверенного ESG-банкинга.

В России будет развиваться суверенный ESG-банкинг: креативный, органичный, реальный, цифровой, комплексный, прозрачный, учитывающий риски и возможности суверенного научно-технического, экологического, социально-экономического и управленческого развития в интересах нынешнего и будущих поколений на локальном, национальном и глобальном уровнях.