Приятель обронил в разговоре: «Сейчас, как в 90-е: никто не знает, что будет завтра, но очень интересно!» Не думаю, что аналогия с означенным периодом полностью уместна, но ощущение неопределенности и любопытства действительно витает в воздухе.

Мы не можем прогнозировать, кто в ближайшие годы будет московским градоначальником (в 90-е, кстати, могли), кто — президентом страны, лишились уверенности в стабильности национальной валюты и скачок рубля вниз на 1% воспринимаем как признак грядущей девальвации, но дело не в особенностях национальной политики. Мы стали с напряжением следить за новостями мировой экономики (в 90-е, кстати, Запад был для нас тихой гаванью), но и это не причина беспокойства, а лишь коррелирующий фактор.

Как получилось, что при мировом ВВП в 50 трлн долларов суммарная стоимость открытых позиций на рынке деривативов составила накануне кризиса почти 700 трлн долларов?! Просто деньги стали всего лишь цифрой на экране монитора, но глобальные последствия этого еще плохо осознаются.

Так, в этом номере «БО» один предправления утверждает, что онлайн-сервисы — баловство, клиентов-де греет тепло человеческого общения в очереди к окошку операциониста. Его коллега хвастается количеством новых «очагов», обретенных в результате M&A-сделок с региональными банками. А вот Артур Перепелкин не сулит таким банкирам ничего хорошего. Читайте его колонку «Судьба динозавров». Я бы прислушался к мнению бизнесмена, заработавшего миллионы долларов, а теперь инвестирующего их в создание банка с офисами в соцсетях.

Даже в России есть множество людей, для которых WMZ — более привычная валюта, чем доллар. Они получают в электронных деньгах вознаграждение за работу, расплачиваются ими за услуги и даже выдают займы (см. статью «Безбанкирщина»).

Даже в России есть множество людей, для которых WMZ более привычная валюта, чем доллар

Мечта Фридриха фон Хайека о частных эмиссионных центрах, выпускающих конкурирующие между собой валюты в рамках одного платежного пространства, сбылась. Свои деньги эмитируют не только платежные системы вроде WebMoney, но и социальные сети, причем пользуются ими отнюдь не только юные гики. Какое поколение составляет ядро аудитории «Одноклассников»? А чем отличаются ОК — внутренняя валюта этого портала — от рубля? Только тем, что за ОКи нельзя купить буханку хлеба. Пока нельзя. Никто не может быть уверен в том, что ситуация решительным образом не изменится, причем в самое ближайшее время. Вопрос в наборе критической массы: как только за те же WMZ можно будет приобретать необходимый для жизнедеятельности минимум товаров и услуг, ситуация начнет меняться со скоростью снежной лавины.     

Не случайно Павел Медведев (см. предыдущий номер «БО») так тревожится — сначала мобильные платежи, электронные, а потом что? Конец всей банковской системе в ее привычном понимании?! Может, и не только банковской — легко представить, что рухнет все налоговое администрирование, а вслед за этим неизбежна трансформация государственного устройства.

Никто не знает, что будет завтра. Но очень интересно!