Павел Самиев: Андрей, как новые инвесторы и приток денег повлияют на рынок и всю индустрию в целом? 

Андрей Паранич: Появилось много новых счетов частных инвесторов, но большинство из них пустые. Основной объем активов сосредоточен по-прежнему на небольшом количестве клиентских счетов, и в этом есть определенные риски. Многие люди воспринимают инвестиционный рынок как своего рода казино. Суммы на счету небольшие, но их количество огромно, и это приводит к тому, что в случае «организованных действий» большого количества частных инвесторов капитализация по рыночной стоимости бумаг может сильно оторваться от реальной стоимости актива. 

Павел Самиев: Но не стоит забывать о позиции регулятора. С одной стороны, регулятивная политика снижает риски, а с другой, не является ли это барьером для развития фондового рынка? Где проходит грань, дальше которой не стоит заходить?

Андрей Паранич: В основном речь идет об ограничении предложения неквалифицированным инвесторам сложных финансовых инструментов. Продавать частным инвесторам сложные инструменты можно, но только убедившись, что они полностью осознают риски, связанные с инвестированием в эти инструменты. При этом процедура оценки понимания инвестором рисков не должна быть слишком сложной, поскольку иначе можно оттолкнуть инвесторов от нашего рынка в сторону иностранных, где инструментов больше. На нашем же рынке интересных инвесторам инструментов пока не так много.

Павел Самиев: Существует мнение, что нужно максимально устранить налоговые льготы, чтобы у людей не было мотивации покупать иностранные активы. Что вы думаете об этом?

Павел Самиев («БизнесДром»)

Андрей Паранич: Главный стимул перетока инвестиций за рубеж — результаты инвестиций в России и за рубежом. К сожалению, наши индексы проигрывают американским во многом из-за того, что в прошлом году мы увидели серьезное ослабление рубля. Это сделало инвестиции в любые долларовые активы привлекательнее, чем в российские с учетом любых налоговых льгот.

Павел Самиев: Если смотреть на американский рынок сейчас с учетом многих факторов, существует ли возможность перегрева? Насколько я понимаю, антикризисный пакет, принятый правительством, — не совсем действенная мера. Как это может повлиять на фондовый рынок? 

Андрей Паранич: Эксперты сходятся во мнении, что в сравнении с 1929-м годом регуляторы лучше понимают, как работают рынки, и умеют ими управлять. Поэтому вряд ли история может повториться в тех же масштабах. Просадка может быть очень сильная, но вряд ли катастрофичная. Проблема в том, что сейчас трудно найти актив, который мог бы хорошо выполнить функцию защитного. 

Павел Самиев: Но давайте все же посмотрим на российский рынок, в котором весь прошлый год наблюдались приток инвесторов и открытие рекордного количества брокерских счетов. 

Андрей Паранич: Мы на самом деле видим, что депозитов стало меньше, а людей на рынке ценных бумаг — больше. Кроме ключевой ставки ЦБ есть еще один мощный фактор — агрессивный маркетинг ряда игроков, которые продавали подключение к рынку ценных бумаг как альтернативу депозитам. Иногда человек просто не понимал, что ему был открыт брокерский счет и что инвестиции в ценные бумаги связаны с серьезными рисками. 

Павел Самиев: Действительно ли введение изменений в законодательство по рекомендациям ЦБ защитит инвесторов от лишних рисков? И что будет происходить со статусом квалифицированного инвестора?

Андрей Паранич (НАСФП)

Андрей Паранич: Мы думаем, что есть вероятность пересмотра критериев для получения статуса квалифицированного инвестора, а также пересмотра списка бумаг, доступных только квалифицированным инвесторам. Например, в США более жесткие требования к квалифицированному инвестору. Здесь предполагается большая сумма активов, необходимая для получения статуса. При этом ограничиваются не биржевые бумаги, а те, которые трудно оценить по качеству для обычного рядового инвестора, где требуется определенный навык для анализа бизнеса. Также отличаются критерии по деньгам: в России 6 млн рублей активов на счету, в США доход 250 тыс. долларов в год либо миллион долларов на счету.

Сейчас Банк России вводит процедуру обязательного тестирования неквалифицированных инвесторов для допуска к расширенному спектру инструментов, предполагающую вопросы на понимания инвестором рисков, связанных с этими инструментами. Это также касается маржинальной торговли, которая приносит большую комиссию брокерским компаниям, но резко увеличивает риски инвестора. 

Павел Самиев: Предлагаю переключиться на историю с финсоветниками. Как выглядит этот рынок сегодня?

Андрей Паранич: В законе о рынке ценных бумаг существует такое понятие, как инвестиционный советник, который попадает под регулирование Банка России. Инвестиционные советники дают своим клиентам индивидуальные инвестиционные рекомендации. Сейчас в реестре числится около 100 таких советников, из них 80 — это брокерские компании и банки, остальные — ИП. Также существует понятие финансовый советник, консультирующий клиента по самым разным финансовым вопросам, от постановки финансовых целей и финансового планирования до вопросов налогообложения и наследования. Есть также люди, которые ведут блоги в «Инстаграме» и «Телеграме», пишут в «Фейсбуке» и называют себя кем угодно — инвестиционным советником, финансовым советником, блогером и так далее. Некоторые из них, по сути, дают инвестиционные и финансовые рекомендации, но при этом оценить их квалификацию достаточно сложно. Также сложно привлечь их к ответственности за некорректную информацию, использование которой приведет к финансовым проблемам. 

Павел Самиев: Допустим, существует блогер, который дает такие советы на YouTube. Какие меры воздействия регулятора возможны в данном случае? 

Андрей Паранич: Сейчас все еще ведется обсуждение того, что такое инвестиционная рекомендация. Закон «О рынке ценных бумаг» предполагает, что индивидуальные инвестиционные рекомендации может давать только инвестиционный советник, состоящий в реестре ЦБ. Если такие рекомендации будет давать кто-то другой, ЦБ может направить информацию об этом в прокуратуру. На данный момент прецедентов наказания за нарушение этих норм мы не видели. Однако соответствующие нормативные акты приняты совсем недавно, и мы надеемся, что к 2022 году обстановка с регулированием рынка будет понятнее. 

Павел Самиев: Какая главная проблема финансовой грамотности в России?

Андрей Паранич: Люди ищут быстрых решений. А по-хорошему, человек должен настраиваться на уверенное достижение своих финансовых целей на длинном временном горизонте. Еще одна проблема финансовой грамотности — в том, что люди ищут быстрого заработка, что тоже — не функция финансового рынка. То есть надо больше сосредотачиваться на правилах, которые позволят не потерять деньги и правильно использовать доступные финансовые инструменты.  

Павел Самиев: Социальная инженерия как главный способ хищения остается проблемой номер один. Как с этим следует бороться?

Андрей Паранич: Мошенники всегда будут изобретать новые механизмы и сценарии, на которые люди будут попадаться. Сейчас Россия находится в лидерах по утечке информации из финансовых структур, что, к сожалению, помогает мошенникам выстраивать диалог с жертвой. Также уровень доверия к финансовым организациям остается низким, и когда звонящий говорит, что вы теряете деньги, это не кажется удивительным. 

Павел Самиев: Учитывает ли ЦБ некоторые структурные ноты, вводя ограничения для «неквалов» на торговлю какими-то продуктами, которые имеют защиту капитала. Например, возможность купить бумаги «Теслы» — это достаточно опасная инвестиционная идея, которая может дать больше потерь, чем так называемый сложный финансовый продукт.

Андрей Паранич: Здесь дьявол кроется в деталях. Инвестиции в «Теслу» достаточно рискованны, но они понятны. Чтобы оценить риски, можно посмотреть на график изменения цены акций за несколько лет. Если же мы говорим про структурные продукты с защитой капитала, то в большинстве случаев есть некоторые параметры, при достижении которых защита перестает работать. Главные претензии, которые возникли у Банка России к эмитентам этих нот, — инвестор не понимает всех параметров этих продуктов. То есть в один момент вместо защищенного капитала он может оказаться с портфелем из трех-четырех непонятных бумаг, суммарная стоимость которых составит, например, 25% номинальной стоимости структурного продукта в момент его покупки. 

Павел Самиев: То есть это скорее вопрос понимания инвестора того, какие риски он на себя берет?

Андрей Паранич: Совершенно верно. Риски «Теслы» понять гораздо проще, чем проанализировать свойства и возможный результат инвестиций в структурные продукты. А продают их под видом защищенного продукта с доходностью, существенно превышающей доходность депозита, не проговаривая, в каких случаях он сработает по-другому, считая, что вероятность этого события крайне низка. 

* Беседа состоялась 21 апреля 2021 года в рамках цикла разговоров Future_Finance, совместного проекта экономического факультета МГУ, аналитического центра «БизнесДром» и журнала «Банковское обозрение».