1 сентября 2023 года вступил в силу Федеральный закон «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для осуществления деятельности по партнерскому финансированию в отдельных субъектах Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». По итогам эксперимента, который рассчитан на два года, можно будет судить о том, способствовал ли он росту в сегменте исламского или партнерского финансирования. Однако почти взрывной рост публичного внимания к предмету он вызвал, в том числе со стороны профессионального сообщества.

Следует подчеркнуть, что исламское финансирование ориентировано на достижение того же экономического результата для клиентов, акционеров и бюджета, что и традиционная финансовая деятельность. Для этого применяются в основном сходные бизнес-процессы и операционные процедуры с некоторыми дополнениями к «классической» модели, призванные учесть особенности модели исламской.

Среди форматов, которые создают основу продуктового ряда исламских банков и МФО, можно выделить инвестиционные и долговые. Первые предполагают финансирование на условиях рискового вложения капитала, при котором доход зависит от результативности объекта финансирования. Вторые представляют собой сделки купли-продажи или аренды, в рамках которых источником дохода финансиста выступает дебиторская задолженность, то есть денежный поток с неизменными параметрами (при прочих равных условиях).

Поскольку при становлении исламского финансового дела в 70-х годах прошлого века за основу была принята модель коммерческого банка, современный исламский финансовый институт (ИФИ; наряду с банками к нему относятся страховые, инвестиционные, лизинговые компании, инвестиционные фонды — общей численностью около 3200 в мире) в целом подчиняется тому же регулированию и испытывает воздействие тех же рыночных факторов, что и традиционные конкуренты. При этом ИФИ, в том числе в подавляющей части национальных экономик, находятся в меньшинстве и не могут влиять на «правила игры». Естественным следствием этого стало предпочтение долговых форматов (в сравнении с инвестиционными) как генерирующих более привычные и управляемые риски.

Одним из долговых форматов является так называемый организованный, или банковский, таваррук (монетизация актива), который используется для управления ликвидностью, привлечения средств в форме срочных вкладов и сукуков (некоторое подобие облигаций), удовлетворения потребности хозяйствующих субъектов в наличности. Сопутствующие термину определения призваны отличать этот результат финансового инжиниринга от того, что шариатские ученые называют классическим таварруком.

Цель классического таваррука — получение одной из сторон сделки наличных денег для их использования в коммерческом обороте посредством череды юридически несвязанных транзакций на полностью рыночных условиях без обращения к запрещенному в исламской социально-экономической модели кредиту под процент (рис. 1).  

Участник сделки купли-продажи, которого можно условно назвать финансистом, на момент ее заключения является собственником некоторого имущества (актива), приобретенного ранее (0). На этапе (1) финансист и участник, которого можно условно назвать клиентом, проводят переговоры; на них определяются объект сделки и его цена, происходят оферта и акцепт, заключение договора и продажа актива клиенту с условием отсрочки (рассрочки) оплаты. Став собственником актива (2), клиент продает его «в рынок» на условиях «спот» (3). Таким образом, он получает необходимую ему наличность, в дальнейшем погашая задолженность перед финансистом в согласованном порядке (4). При этом уплаченная клиентом рассроченная (отсроченная) цена выше, чем цена (0), и разница между ценами (0) и (4) составляет доход финансиста.

Главным элементом описанной конструкции является купля-продажа, которую характеризуют два свойства: упомянутая отсрочка (рассрочка) и обязанность продавца («финансиста») раскрыть структуру цены, то есть себестоимость и маржу (наценку). Транзакция такого рода носит название «мурабаха» (к слову сказать, отсрочка (рассрочка) является опцией, ключевая характеристика — ценовая прозрачность). Очевидно, что определение данного механизма как монетизации (таваррука) возникает только на основании спот-продажи независимой третьей стороне с раскрытием структуры цены или без этого (последнее называется «мусавама»).

Будучи в силу доминирующей регуляторной «философии» нацелены на минимизацию всех и всяческих рисков, включая поощряемый шариатом предпринимательский риск, исламские банки привнесли в структуру таваррука элемент «организованности». Как следствие операция приобретает вид, показанный на рис. 2.

Рисунок 2. Схема организованного таваррука

1. Клиент и банк достигают договоренности о параметрах сделки, при этом клиент обещает купить у банка товар, который тот приобретет, чтобы запустить весь процесс.

2. Банк приобретает у зарегистрированного на товарной бирже брокера актив, о котором была достигнута договоренность с клиентом на этапе 1.

3. Вступив в право собственности на актив, банк продает его клиенту на основании договора мурабахи с рассрочкой платежа.

4. Банк, действуя в качестве агента клиента, продает товар брокеру 2 и зачисляет вырученную сумму на счет клиента.

5. Клиент по установленному графику погашает задолженность перед банком, возникшую на этапе 3.

«Организованность», следовательно, состоит в том, что операция превращается в комплекс взаимообусловленных транзакций, когда все договоры заключаются заблаговременно, а не поэтапно, по гарантированным ценам, фактически без перехода права собственности и, возможно, между связанными лицами.

Это в целом. Теперь некоторые частности.

Чтобы договор купли-продажи (мурабаха) мог быть признан «законным», фикх (исламское право) в том числе требует, чтобы целью сделки был обмен товара на плату и чтобы товар в момент вступления договора в силу был в наличии и находился в собственности продавца.

Покупатель должен фактически получить товар или иметь возможность это сделать, и товар, соответственно, должен перемещаться от продавца к покупателю. На деле в организованном таварруке этого не происходит, причем договорные документы могут прямо устанавливать, что покупатель не имеет данного намерения. Кроме того, в том случае, когда сделка предусматривает возможность неттинга, что является распространенной, стандартной практикой, покупатель в принципе лишается права получения физического товара: брокер 1 и брокер 2 заранее договариваются, что партия товара, обеспечивающего конкретную сделку, не перемещается, как это должно было бы быть, а остается на складе первой стороны, вторая же сторона «закрепляет» за клиентом равное количество схожего товара, уже имеющегося на ее складе, покупает этот товар на условиях «спот» и переводит деньги на счет клиента. При этом последний в лучшем случае получает свидетельство, подтверждающее его презюмируемое владение (constructive possession) товаром. В основном, однако, неттинг производится даже не в отношении конкретной партии, а в отношении всего объема, обеспечивающего операции таваррука в течение банковского дня, то есть с конкретным клиентом конкретная партия на деле не связана. Отсюда в том числе следует, что одна и та же партия товара может быть одновременно использована для проведения более чем одной сделки. Таким образом, с точки зрения шариата описанный порядок является фикцией.

Еще один спорный аспект связан с агентированием. В организованном таварруке банк (по поручению клиента) отвечает за продажу товара, который был куплен у него же. Следовательно, банк прямо или косвенно выступает источником денежных средств на обоих плечах операции, что превращает ее в «ростовщическую» (в шариатской терминологии).

Таким образом, исламская монетизация, осуществляемая по методу организованного таваррука, как уже было сказано, позволяет максимально эффективно управлять рисками такого рода операции, прежде всего рыночным и кредитным.

В то же время под вопросом оказывается шариатская чистота схемы, с момента появления являющейся объектом критики со стороны улемов как юридическая стратагема. В 1998 году разрешенным (халяльным) Советом исламского правоведения Всемирной исламской лиги был признан классический таваррук. Спустя пять лет им квалифицируется как недопустимый (харамный) таваррук в его современном изводе. Международная академия исламского правоведения при Организации исламского сотрудничества в 2009 году поддержала оба решения. При этом с 2006 года имеет силу шариатский стандарт монетизации, разработанный Организацией по бухгалтерскому учету и аудиту в исламских финансовых институтах (ААОИФИ, англ. — Accounting and Auditing Organization for Islamic Financial Institutions, AAOIFI) и представляющий собой результат согласования положений фикха с потребностями финансового бизнеса в существующих рыночных условиях.

Не вводя запрет на конструкцию как таковую, ААОИФИ зафиксировала ряд требований, соблюдение которых приводит банковскую монетизацию в соответствие с шариатом: наличие физического товара в собственности продавца; однозначная идентификация товара, обособляющая его от иного имущества продавца; безусловное презюмируемое, а лучше реальное поступление товара в распоряжение покупателя; запрет получателю финансирования давать поручение финансисту или его агенту продать товар, приобретенный у данного финансиста, и предписание получателю финансирования самостоятельно реализовывать товар для получения денежных средств.

В тех странах, где в процессе регулирования или саморегулирования используются стандарты ААОИФИ, участники рынка обязаны следовать данным предписаниям и запретам.

Этим путем — по крайней мере, отчасти — идет, например, Малайзия, хотя стандарты ААОИФИ не являются обязательными для применения в этой стране. Тем не менее требование о реальном наличии выделенного актива и доступе к нему для финансируемой стороны является универсальным. Для того чтобы ему удовлетворять, на Малайзийской бирже была создана отдельная секция (сук ас-силя — товарный рынок), гарантирующая возможность получения физического товара (в Малайзии, крупном производителе пальмового масла, как «базисный актив» таваррука используется именно этот продукт). Соответственно, была разработана и стандартизированная законченная процедура монетизации через данный товар.

На этом разговор о таварруке в основном закончен. Однако закономерным был бы вопрос, почему его вообще стоило заводить и почему из всего набора одобряемых шариатом форм финансовой деятельности для обсуждения была выбрана именно эта. Ответ предельно прост. Российские недра богаты сырьем, и российская экономика во многом сырьевая. При этом в стране есть площадка для организованной торговли «коммодитис» — Санкт-Петербургская международная товарно-сырьевая биржа. Строго говоря, базой для таваррука может быть любой допустимый с точки зрения фикха товар, однако наличие бирж как механизма, гарантирующего основные параметры сделки вообще и товара в частности, побуждает субъектов рынка пользоваться именно биржевыми товарами.

Следовательно, у нас имеется одно из важных базовых материальных условий для разработки механизмов привлечения денег из источников, для которых шариатский комплаенс является обязательным. В принципе, эти источники могут находиться как в России, так и за рубежом.

Правовую основу для такого рода сделок дают Гражданский кодекс и упомянутый в начале статьи закон, разрешающий куплю-продажу на условиях рассрочки (отсрочки) оплаты в качестве формы финансовой деятельности, в том числе банкам и МФО, если они участвуют в эксперименте. Для соответствия шариатскому стандарту права на торговлю, которое дает российский закон о банках, может оказаться недостаточно.

Третий необходимый компонент, очевидно, — шариатская экспертиза, без которой, как это принято и в мире, и у нас в стране, продукт, услуга, финансовый инструмент не признается «исламским». Здесь, как говорится, возможны нюансы. Центры компетенции, представленные, скажем, духовными управлениями, в России есть. Однако, насколько известно, не в каждом ДУМе — и это вполне естественно — экономическая квалификация сопоставима с религиозной. Привлечение иностранных экспертов возможно, но достаточно дорого. При этом иностранные шариатские советники, как свидетельствует опыт, не всегда имеют возможность полноценно контролировать качество соблюдения вынесенных ими фетв (шариатских постановлений).

В этой связи важно отметить, что сообщество профессионалов исламского финансирования, сложившееся в России за полтора десятка лет, не склонно к компромиссам по вопросам соответствия нормам шариата и ориентируется на стандарты ААОИФИ.

Поэтому отступление от них, даже при наличии соответствующей фетвы, скорее всего, будет замечено и публично раскритиковано. Переоценивать вероятность негативных последствий этого для вызвавшего сомнения бизнеса не стоит, но и недооценивать — тоже. А таваррук, как было показано, при недостаточно внимательном отношении к этической стороне имеет особенно высокий потенциал генерирования такого репутационного риска (известного в отрасли как шариатский риск).

В этой связи — еще одно соображение. Нередко при обсуждении темы исламского финансирования приходится сталкиваться с вопросом: для чего все эти сложности, если существуют более линейные, более дешевые, устоявшиеся способы осуществления операций? Для ответа оставим область экономического и представим, что от точки А до точки Б нужно идти пешком. Есть два маршрута: один — короткий и быстрый, другой — кружной и долгий. Кто-то использует первый, не обнаруживая по пути ничего неприятного или опасного. Но кто-то замечает, что вдоль дороги за небольшим забором находится свалка (с ее нечистотой, запахами и обитателями), и готов идти только по второму пути. Каждый из этих двух путников не хуже другого, просто они разные.