После создания НСПК и платежной системы «Мир» в 2014 году Банк России фактически стал «играющим тренером», взяв на себя функции не только регулятора, но и участника рынка. За пять лет «Мир» стала полноценным конкурентом МПС: выпущено почти 90 млн карт, обеспечен полный охват терминальной сети в России, и фрагментарный — еще в восьми странах. СБП стремительно завоевывает популярность в части денежных переводов, а в этом году начинает наступление на эквайринговый рынок. 

Значимым финтех-событием этого года стал запуск очередного этапа маркетплейса ЦБ. Принятый в июле Закон об электронных платформах позволил Мосбирже и ее партнерам запустить платформу «Финуслуги», где потребители смогут удаленно открывать депозиты. Несмотря на шероховатости, платформа заработала, и со временем рассчитывает занять свою долю рынка в части депозитов, страхования и кредитования. 

К преимуществам «Финуслуг» относятся цифровые функции, гарантирующие права клиента в случае возникновения проблем с банком. Это «золотая запись», страхующая от забалансовых счетов, и автоматическое возмещения суммы вклада, застрахованного в АСВ. Еще один шаг — и участие в схеме коммерческих банков превратится в сущность, умноженную без необходимости. Депозиты открываются в ЦБ (или подконтрольной инфраструктурной организации), и человек получает гарантированный среднерыночный доход. 

Такая же схема возможна в связи с инвестиционным бумом, в частности с инициативой о категоризации частных инвесторов. Для малообеспеченных граждан с низкой финграмотностью создается ИИС с определенными параметрами: сумма, список доступных бумаг с ограниченным риском, единая технологическая площадка, в том числе с автоматическим получением налоговых льгот. Государственный оператор такой программы до определенной степени гарантирует сохранность средств. 

Эти измышления могут показаться дилетантскими, но такое мнение высказал президент — председатель правления ВТБ Андрей Костин на форуме «Россия зовет!» в контексте обсуждения цифрового рубля — еще одной инициативы ЦБ. По его словам, возможна ситуация, при которой «часть бизнеса может переходить от банков к ЦБ». Неясно, «как коммерческие банки будут встраиваться [в систему цифрового рубля] и каким образом смогут сохранять бизнес». «Занятие бизнесом — это точно не занятие ЦБ», цитирует Костина РБК. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина отчасти признала, что введение цифрового рубля может повлиять на бизнес-модели банков. 

До какой степени приемлемо участие регулятора в рыночных процессах? Дело здесь не в том, должен ли ЦБ заниматься бизнесом, а в эффективности технического исполнения социальных обязательств государства. Те финансовые сервисы, по которым государство вынуждено нести ответственность, могут быть переданы в его прямое или опосредованное (через инфраструктурные организации) управление. Либо такое участие оправдано в важных для страны ситуациях, как в случае с НСПК или цифровым рублем. Разумеется, это должно быть адекватно организовано и оцифровано — с точки зрения как клиентского опыта, так и камеральных процессов. 

Воистину, кесарю — кесарево. Регулятору — чувства меры в инновациях и реформировании отрасли. А банкам — скорейшей трансформации к новой реальности и фокусирования на тех клиентских аудиториях, которые в состоянии нести ответственность за свои финансовые решения.