По мнению Роспотребнадзора, такое условие кредитного договора не соответствует закону, право требования по кредитному договору может быть передано только другому банку (Письмо Роспотребнадзора от 23.08.2011 № 01/10790-1-32). Президиум ВАС в п. 16 Информационного письма от 13.09.2011 № 146 высказал противоположную позицию, указав, что такая уступка не противоречит закону и не требует согласия заемщика.

ВС РФ в Постановлении Пленума № 17 от 28.06.2012 также высказал свою позицию по этому вопросу и указал, что законодательством о защите прав потребителей не предусмотрено право банка передавать право требования по кредитному договору с потребителем лицам, не имеющим лицензии на право осуществления банковской деятельности, если иное не установлено законом или договором, содержащим данное условие, которое было согласовано сторонами при его заключении.

По-видимому, данная позиция ВС РФ на практике привела к тому, что банки включают во все кредитные договоры с потребителями право на переуступку прав требования лицам, не имеющим банковской лицензии. Вопрос о правомерности подобной практики получил новый виток развития при вынесении Судебной коллегией по гражданским делам Определения № 5-КГ15-191 от 19 января 2016 года.

В ходе судебного заседания было установлено, что между банком и физическим лицом был заключен кредитный договор, по условиям которого физическое лицо приняло на себя обязательство по возврату суммы кредита и начисленных на него процентов в долларах США. При этом, по мнению высшей судебной инстанции РФ, исходя из положений кредитного договора с учетом их толкования по правилам ст. 431 ГК РФ заемщику было предоставлено право, а не обязанность осуществлять платежи по кредиту в валюте, отличной от долларов США.

В дальнейшем между банком и компанией-резидентом был заключен договор уступки права требования из указанного кредитного договора, и компания обратилась к физическому лицу с требованием об уплате задолженности по договору в рублях. Ответчик по делу, возражая против заявленных исковых требований, обратился в суд со встречным иском, в котором просил признать, что право от банка к цессионарию не перешло из-за отсутствия у цессионария валютной лицензии. По мнению заемщика, цессия не могла привести к изменению сути его обязательств и трансформации валютного долга, погашаемого в валюте, в обязательство с валютной оговоркой (оплата в рублях по курсу ЦБ РФ).

Судебная коллегия при постановлении анализируемого судебного акта с доводами заявителя согласилась, указав, что уступка не может повлечь изменение условий кредитного договора о валюте платежа и ухудшение положения заемщика. С данным выводом суда невозможно не согласиться. Согласно положениям ст. 1 ГК РФ граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

В ходе судебного заседания установлено, что заемщик принял на себя обязательство по возврату предоставленных ему денежных средств в иностранной валюте — долларах США. О реализации права на погашение кредита в иной валюте, в том числе в рублях, с применением механизма конвертации денежных средств физическим лицом не заявлялось.

Заключенный между банком и компанией договор уступки права требования не может изменять обязательства не участвующего в данных правоотношениях заемщика в силу п. 3 ст. 308 ГК РФ. При этом наличие в условиях договора положения о праве физического лица осуществлять погашение задолженности в иной валюте, в том числе в рублях, не может свидетельствовать об ином характере принятых заемщиком обязательств.

Обязательство, по которому должнику предоставляется право заменить основное исполнение другим исполнением, предусмотренным условиями обязательства, традиционно именуется факультативным. При этом именно должнику предоставлено право на изменение исполнения. Данный вывод, в частности, следует из положений ст. 308.2 ГК РФ.

Таким образом, в соответствии с п. 1 ст. 384 ГК РФ права банка перешли к компании в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, то есть на погашение суммы кредита и начисленных процентов в иностранной валюте — долларах США.

Согласно п. 3 ст. 317 ГК РФ использование иностранной валюты, а также платежных документов в иностранной валюте при осуществлении расчетов на территории РФ по обязательствам допускается в случаях, в порядке и на условиях, определенных Законом или в установленном им порядке. Согласно пп. «а» п. 9 части 1 ст. 1 ФЗ от 10 декабря 2003 года № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» валютной операцией признается приобретение резидентом у резидента и отчуждение резидентом в пользу резидента валютных ценностей (иностранной валюты и внешних ценных бумаг) на законных основаниях, а также использование валютных ценностей в качестве средства платежа. При этом частью 1 ст. 9 данного Закона установлен запрет на осуществление валютных операций между резидентами.

При таких обстоятельствах исполнение принятых на себя обязательств по кредитному договору в пользу нового кредитора со стороны заемщика невозможно в силу прямого указания Закона. Если следовать буквальному смыслу Закона, то обязательство заемщика следует признать прекратившимся в силу ст. 416 ГК РФ в связи с невозможностью исполнения. Однако в данном случае на стороне физического лица возникает неосновательное обогащение в сумме невозвращенного кредита, и компания как новый кредитор обращается к заемщику с требованием о возврате неосновательно сбереженного уже в рублях.

Доктор юридических наук А.Г. Карапетов по данному поводу указал, что такая логика де-факто приводит к ухудшению положения должника, который не принимал на себя обязательства по возврату суммы кредита в рублях. Суд при постановлении анализируемого судебного акта от разрешения вопроса о последствиях заключения подобной сделки, в том числе о ее недействительности, уклонился, хотя, по-видимому, именно из этого подхода и исходил.

При этом важно отметить, что изложенная позиция Верховного Суда РФ последовательно воспроизводит мнение Президиума ВАС РФ, изложенное в Информационном письме от 4 ноября 2002 года № 70. Так, в целях сохранения стабильности и обеспечения устойчивости оборота в п. 3 разъяснения судам предлагается исходить из того, что стороны имели в виду валютную оговорку, и в том случае, когда договором предусмотрено, что обязательство выражается и оплачивается в иностранной валюте, однако подобное исполнение повлечет нарушение валютного законодательства.

Как верно заметила Л.А. Новоселова, разъяснение указывает лишь на определенную презумпцию, которая должна быть использована судом, но может быть опровергнута при рассмотрении конкретного спора с учетом условий конкретного договора¹.

В соответствии с п. 1 ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Пункт 2 ст. 431 ГК РФ, в свою очередь, указывает, что, если буквальное толкование не позволяет определить содержание договора в целом, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующую практику, установившуюся во взаимоотношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.

Несложно заметить, что Судебная коллегия при постановлении обжалуемого судебного акта прежде всего установила, что стороны имели целью провести платеж именно в иностранной валюте, и компании-резиденту передавалось право на получение платежа именно в иностранной валюте.

При этом согласно позиции Президиума ВАС данное условие договора, если оно противоречит правилам валютного регулирования, может быть признано недействительным, что по общему правилу не влечет недействительности договора в целом. В соответствии со ст. 180 ГК РФ недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что она была бы совершена и без включения недействительной ее части. Суд, однако, может признать недействительной сделку в целом, если по обстоятельствам дела установлено, что сделка без условия о расчетах в иностранной валюте не была бы сторонами совершена. Бесспорно сделка, целью которой является получение денежных средств, не могла быть заключена без условия о возврате денежных средств.

Таким образом, суд, на взгляд автора, обоснованно пришел к выводу о недействительности договора цессии в данном конкретном случае. Однако уступка права требования из кредитного договора, выраженного в валюте, по-видимому, допустима при условии, что текст договора допускает осуществление платежа в рублях.

1. Практика рассмотрения коммерческих споров: Анализ и комментарии постановлений Пленума и обзоров Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации / Л.Г. Ефимова, К.В. Карашев, Л.А. Новоселова и др.; под ред. Л.А. Новоселовой, М.А. Рожковой. М.: Статут, 2008. Вып. 3.