Банковское обозрение

Сделки в преддверии банкротства

Количество клиентов банков, признанных банкротами, исчисляется миллионами, при этом объем удовлетворяемых требований кредиторов невелик¹.

Проанализировав все сделки с банками, которые нам приходилось оспаривать, мы пришли к выводу, что их можно разделить на две группы.

Первая — сделки с предпочтением, совершенные условно добросовестными клиентами-кредиторами. Сюда в первую очередь относятся операции, направленные на возврат из проблемного банка денежных средств его клиентами. Данные действия, как правило, совершаются способами снятием денежных средств со счетов через кассу банка и переводом денежных средств на счета в другие кредитные организации. Когда ни один из этих двух способов невозможен, совершаются операции по погашению остатками на счетах задолженности перед банком либо по дроблению вклада на суммы, не превышающие сумму страхового возмещения (1 млн 400 тыс. рублей). Данные действия совершаются крупными вкладчиками, чьи вклады превышают сумму страхового возмещения, а также юридическими лицами, требования которых попадают в третью очередь, где, к сожалению, наименьший процент удовлетворения.

Как правило, если над банком нависла угроза отзыва лицензии, служащие банков знают или, по крайней мере, догадываются об этом. При таких обстоятельствах указанные сделки с предпочтением, если банк принимал вклады физлиц, составляют большинство среди оспариваемых сделок.

Вторая группа — это сделки, направленные на вывод ликвидных активов из кредитной организации. Здесь, как правило, участвуют собственники или топ-менеджеры проблемных банков и совершаются так называемые подозрительные сделки или даже «вредоносные». В их числе: замена ликвидных активов низколиквидными, уступка прав требования на нерыночных условиях (например, по цене, по срокам оплаты, по другим условиям), перевод долга, прекращение обязательств путем предоставления отступного, а иной раз без какого-либо встречного предоставления (например, прекращение обеспечительных обязательств — поручительств, залогов).

А что же суды?

По нашим наблюдениям, примерно до 2017 года заявления АСВ об оспаривании сделок, совершенных кредитной организацией, суды удовлетворяли достаточно охотно, особенно, это касается сделок с предпочтением, совершенных за месяц до назначения временной администрации в банке. В них все просто: сделка совершена в пределах месячного срока до введения временной администрации, имеется картотека — все, выносится решение признать сделку недействительной, применить последствия недействительности.

Сделки же из второй группы сложнее: больше доказательств, выше стандарт доказывания, довольно часто возникают нюансы со сроками давности и другие моменты, осложняющие принятие решения.

Социальная напряженность нарастала, в ряде городов проходили акции протеста, действия АСВ по оспариванию подобных операций повсеместно критиковались.

И вот 2 апреля 2018 года Верховный Суд РФ принял судьбоносное Определение № 305-ЭС17-22716, в котором указал, что «наличие в банке картотеки не может образовывать презумпцию при оспаривании сделок по выдаче наличных денежных средств добросовестным вкладчикам (клиентам) банка. Такое обстоятельство принимается судом во внимание наряду с иными при исследовании вопроса о типичности сделки для конкретной кредитной организации. Иное означало бы применение по подобного рода обособленным спорам пониженного стандарта доказывания по отношению к конкурсному управляющему, что не соответствует статусу обычных граждан-вкладчиков, являющихся, как правило, слабой стороной правоотношений».

Отправляя спор на новое рассмотрение, Верховный Суд РФ указал, что судам следует учесть его позицию, правильно распределить бремя доказывания, и определить, действовал ли вкладчик при снятии вклада добросовестно.

После таких разъяснений суды первых инстанций стали отказывать в удовлетворении заявлений об оспаривании операций по снятию вкладчиками наличных через кассу, ссылаясь на упомянутое выше определение Верховного Суда РФ. Мотивировали решения тем, что прямой заперт ЦБ РФ на выдачу денежных средств отсутствует, выдача осуществлялась в соответствии с условиями договора вклада, в отсутствие картотеки неисполненных обязательств в отношении вкладчиков банка, что вкладчики не знали о затруднениях в банке и не являются аффилированными лицами по отношению к банку.

Однако затем последовала реакция окружных судов, которые призвали более внимательно изучать обстоятельства дел. Так, Арбитражный суд Поволжского округа, рассмотрев кассационную жалобу конкурсного управляющего Эл банка на отказ в признании недействительными операций по снятию вкладчиками наличных денежных средств через кассу банка, указал², что арбитражными судами не все обстоятельства дела были установлены и проверены. В частности, конкурсный управляющий основывал свою позицию на том, что вкладчики сняли денежные средства, потеряв значительную часть процентов, поскольку вклад был срочным. Суды не проверили причины таких экономически нецелесообразных действий вкладчиков. Вкладчики же утверждали, что снятие денежных средств было связано с необходимостью оплаты медицинских услуг, с покупкой квартиры, стройматериалов и т.д., и этим возражениям суды не дали должной правовой оценки. Без устранения данных обстоятельств рассмотрение дела не может быть полным.

Это касается физических лиц. С юридическими лицами дело обстоит иначе. Для них презумпции, обозначенные в п. 5 ст. 189.40 Закона о банкротстве, никто не отменял, и наличие картотеки по корреспондентскому счету является едва ли не решающим фактором при рассмотрении дела. В данный вопрос Верховный Суд РФ Определением от 8 октября 2018 года по делу № 305-ЭС16-21458 внес ясность. Суд указал, что презумпцию, предусмотренную подп. 1 п. 5 ст. 189.40 Закона о банкротстве относительно выхода сделки за пределы обычной хозяйственной деятельности при совершении операции через корреспондентский счет при наличии по нему картотеки, нужно толковать буквально, а не расширенно. Само по себе наличие картотеки на одном корреспондентском счете (субсчете) при совершении операции через другой счет (субсчет) не свидетельствует о выходе сделки за пределы хозяйственной деятельности при условии, что нет доказательств осведомленности клиента о наличии картотеки на ином корреспондентском счете.

Поскольку «иных свидетельств нетипичности банковской операции для конкретной кредитной организации и (или) ее клиента, которые в совокупности указывали бы на то, что платеж (перевод) совершен за пределами обычной хозяйственной деятельности, не представлено», Верховный Суд отказал в признании сделки недействительной.

Добросовестность клиента

Мы видим, что прослеживается смена формального подхода на более глубокое изучение фактических обстоятельств дела. Если ранее по данной категории споров понятие добросовестности практически не упоминалось в судебных актах, то сейчас установление добросовестности клиента является необходимым условием для полного и всестороннего рассмотрения дела.

В определении судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23 августа 2018 года по делу № А79-8396/2015 изложена правовая позиция по стандарту доказывания недобросовестности контрагента по оспариваемой сделке и переходу бремени доказывания. ВС РФ указал, что системный анализ действующих положений об оспаривании сделок по специальным основаниям (например, сравнение п. 1 и п. 2 ст. 61.2 или п. 2 и п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве) позволяет прийти к выводу, что по мере приближения даты совершения сделки к моменту, от которого отсчитывается период подозрительности (предпочтительности), законодателем снижается стандарт доказывания недобросовестности контрагента как условия для признания сделки недействительной. Бремя процессуальной активности перелагается на ответчика, который должен раскрыть добросовестный характер мотивов своих действий. Если оспариваемая сделка заключена за несколько дней до возбуждения дела о банкротстве должника (назначения временной администрации — п. 3 ст. 189.40 Закона о банкротстве), квалификация поведения контрагента на предмет недобросовестности (осведомленности о цели причинения вреда) должна осуществляться исходя из такого пониженного стандарта доказывания в отличие от аналогичных сделок, заключенных, например, за два года до названной даты.

Можно сказать, что в последнее время произошла некая «либерализация» позиций судов в подходах к оспариванию сделок, совершенных кредитными организациями. Это, несомненно, положительный сигнал для гражданского оборота и для банковского сектора, так как риск признания сделки совершенной в преддверии отзыва лицензии для добросовестного кредитора снижается. Возможно, благодаря этому доверие к банкам понемногу будет возвращаться.

Нерешенные вопросы

Следует отметить, что в отношении второй группы сомнительных сделок — сделок, направленных на вывод активов из кредитной организации, есть некоторые нерешенные вопросы, и их решение послужило бы наибольшему пополнению конкурсной массы. Один из них касается срока, в пределах которого конкурсный управляющий должен обратиться в суд с заявлением об оспаривании сделки. Напомним, что срок исковой давности по оспоримым сделкам составляет 1 год.

В соответствии с п. 8 ст. 61.9 Закона о банкротстве срок исковой давности по требованию руководителя временной администрации финансовой организации о признании сделки недействительной по основаниям, предусмотренным ст. 61.2 или 61.3, исчисляется со дня, когда временная администрация узнала или должна была узнать о наличии таких оснований, а также о наличии у финансовой организации признаков банкротства. Как показывает практика, временной администрации по управлению банком не свойственна функция выявления сомнительных сделок, это не относится к их основной задаче. Также редко юридические фирмы приступают к работе по юридическому сопровождению деятельности банка в период действия временной администрации. Выявление сомнительных сделок в подавляющем большинстве начинается лишь конкурсным управляющим после открытия конкурсного производства в отношении банка, а это процесс небыстрый. Требуется глубокий анализ деятельности банка. Возможно, могут быть выявлены сделки, подлежащие оспариванию, за пределами срока исковой давности, и здесь конкурсный управляющий рискует получить отказ в иске по этому основанию со всеми вытекающими для него последствиями.

По нашему мнению, было бы правильно исчислять срок для оспаривания сделок не с момента введения временной администрации банком, а с момента открытия конкурсного производства. Судебная практика по этому вопросу пока не сформировалась. Может быть, нам самим доведется ее формировать.

1. По состоянию на 1 июля 2018 года 324 кредитные организации (90% общего числа ликвидируемых кредитных организаций) признаны банкротами. Совокупно требования кредиторов первой очереди удовлетворены в объеме 52,8%, второй очереди — 14,8%, третьей — 13,9%.
2. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа Ф06-18461/2017 от 24.07.2018 г. по делу № А55-11508/2016.