В ходе лекции Крис Скиннер не раз в силу ограниченности по времени давал отсылку к своей новой книге «Цифровой человек», которая посвящена цифровой трансформации, и к своему блогу, где обещал дать некоторые дополнительные материалы. Материалы появились, поэтому предлагаем вчитаться в них и вспомнить, о чем говорил со сцены эксперт.

Крис Скиннер (Financial Services Club). Фото: Росконгресс / Евгений Реутов

История ошибок

Билл Гейтс в 1990-х годах предрек: «Нам нужен банкинг, но нам при этом сами банки больше не нужны». Он ошибался.

В конце 1990-х годов на семинаре по банковскому делу Дэвид Ллевеллин, «профессор денег» (professor of money), заявил: «В ближайшие пять лет в банковском деле будет больше изменений, чем мы видели за последние пятьдесят лет». Он ошибался.

В 2009 году, размышляя о финансовом кризисе, Пол Волкер, бывший глава ФРС США, сказал: «Банкомат был единственным полезным нововведением в банковской сфере за последние двадцать лет». Он ошибался.

Хотя, возможно, на тот момент времени эти выдающиеся люди были в чем-то правы: в банковском деле нет ничего новаторского... кроме обеспеченных долговых обязательств и ипотечных ценных бумаг. Через десять лет все радикально изменилось. Во-первых, телекоммуникации слились с технологиями. Во-вторых, Cloud computing достиг совершенства. А наличие API к облачным ресурсам позволило взлететь массе финтехов-единорогов.

Ошибались многие люди, которые, видя расцвет технологий, утверждали, что банки окажутся ненужными. И ведь они оказались в чем-то правы: еще десять лет назад двое из троих человек в мире не имели доступа к финансовым услугам. Сегодня большинство населения Земли имеет к ним доступ. Инновации создали мир, где все связаны друг с другом онлайн. Впервые в истории у нас появился шанс включить всех людей в финансовые транзакции. Но без банков.

Но банки оказались нужны. Только не те, которые были во времена заявления основателя Microsoft, а серьезно изменившиеся. Билл Гейтс, как и многие представители технологических компаний, в финансовых вопросах был немного наивен и видел несколько упрощенную картину мира. Да, банки нам сегодня не нужны, чтобы осуществлять платежи. Они не нужны и в сфере кредитования. Банки не нужны даже для инвестиций.

Банки нужны нам с точки зрения трансляции доверия, они доверенный источник сервисов и критически важный элемент всей системы финансового доверия. Они действуют под жестким контролем регуляторов и правительств, поэтому банкам доверяют

«Банки нужны нам с точки зрения трансляции доверия, так как они являются доверенным источником сервисов и критически важным элементом всей системы финансового доверия. Банки получают лицензии, действуют под жестким контролем регуляторов и правительств разных стран. Поэтому им доверяют. Банки в этом мире выступают как доверенные посредники и трансляторы доверия между всеми», — заявил с трибуны FINOPOLIS 2019 Крис Скиннер.

Но, к сожалению, зачастую банки выполняют эту роль крайне неэффективно, продолжая выстраивать свою физическую инфраструктуру так, как они делали это многие и многие годы ранее. Финансовый бизнес основывался на бумажных реестрах, аккредитивах, счетах, дебиторской и кредиторской задолженностях, чеках и прочих носителях. Поэтому бизнес-модель банков зиждилась на дистрибуции бумаг между локальными офисами, но эти структуры полностью себя изжили. Но несмотря на то что банки — единственные легитимные организации, представляющие доверие, они должны перейти в цифровой мир. И это — вызов, который стоит перед большинством из них. Необходимо перестраивать свои бизнес-модели, чтобы выбраться из физического канала дистрибуции и перейти к цифровой дистрибуции.

Крис Скиннер (Financial Services Club). Фото: Росконгресс / Евгений Реутов

О цифрах и местах единения

Председатель Financial Services Club откровенно заметил: «Я уже мало чему удивляюсь, но когда приходится работать с финтехом, то поражаюсь тому, как можно удачно объединять финансы и технологии. Это позволяет мне снять привычную шляпу и деловой костюм и переодеться в джинсы и более свободный пиджак. Финтех начался примерно десять лет назад. Тогда мы еще, наверное, и не говорили о финансовых технологиях, а все больше рассуждали об интеграции технологий вообще и финансов. Сегодня финтехов с новыми идеями насчитывается уже тысячи, многие из них получают миллиардные инвестиции и полностью меняют наше представление о финансовых сервисах».

Но чтобы эта трансформация произошла, как отмечалось выше, потребовались облачные вычисления, Интернет и прочие технологии, которые появлялись в течение последних 20 лет. Именно эта совокупность изменений привела к тому, что инвестиции в финтех удваивались год от года.

Чтобы понять масштаб феномена финтеха, можно обратиться к цифрам. Инвестиции в глобальный финтех-рынок в 2018 году превысили отметку 111,8 млрд долларов против 50,8 млрд долларов в 2017-м. Рост за год составил 120%. За это время инвестиции получили боле 12 тыс. стартапов и «созрели» 40 «единорогов». Банкиры, естественно, видя все это, пытаются реагировать. «И все равно эксперты утверждают, что финансовая индустрия продолжает работать не самым эффективным образом. Чтобы понять, в чем причины, наверное, стоит внимательнее изучить опыт нескольких успешных финтехов», — считает Крис Скиннер.

Например, рассмотрим британский Monza, банк-челленджер с капитализацией 20 млрд долларов и основателем, которому сегодня чуть более 30 лет, который представил рынку сервис, основанный на модели того, как британцы живут с точки зрения финансов. В итоге у них сегодня 3 млн клиентов, которым нравится то, что Monza предвидит будущее с какой-то ощутимой долей вероятности и прогнозирует то, что будет происходить с деньгами на счете в течение ближайшей недели или месяца. Банк анализирует стиль жизни своих клиентов и предлагает им оптимальный вариант будущих расходов.

Вспомним Transferwise — сервис, который позволяет осуществлять международные денежные переводы онлайн с минимальными комиссиями. Он очень полезен тем, кто, будучи, скажем, британцем, живет, например, в Польше. Домашний британский банк мало чем может быть полезен такому человеку, а Transferwise может.

Невозможно не упомянуть про Виталика Бутерина, сооснователя проекта Ethereum, который помимо всего прочего привнес в банковский мир такое понятие, как смарт-контракт на базе распределенных реестров. Несомненно, у этой технологии громадное будущее. То есть тинейджеры сейчас создают будущее финансовой отрасли, потому что они понимают технологии изнутри и умеют писать правильный и красивый программный код.

Нельзя обойти внимание и Николая Сторонского, основателя Revolut. Этот бывший трейдер в Лондоне, выпускник МФТИ, в скором времени может пополнить список миллиардеров российской версии Forbes. Этот человек в отличие от Бутерина отлично разбирается в финансах и смог найти подходящую их реализацию в мире технологий.

Банкам надо перестать быть банальными агрегаторами и контролерами финансовых услуг и «делать все для всех». Необходимо становиться партнерами тех, кто специализируется в какой-то одной области бизнеса, но делает это очень хорошо

А у основателей Stripe на первом месте оказалась страсть. Stripe выступает посредником между покупателем и продавцом, который проводит безопасный с точки зрения защиты информации платеж при помощи пластиковых карт. В 2010 году отцы-основатели Stripe представили миру всего семь строчек кода для доступа к API. Сейчас Stripe входит в число «единорогов» — наверное, потому что решает насущные проблемы людей и делает это красиво, сродни произведению искусства.

«Этот факт стал критически важным в понимании того, почему у банкиров классической школы мало шансов стать успешным финтехом. Если банк думает, что станет таковым, только инвестируя в разработчиков ПО, ничего у него не выйдет. Банкиру необходимо инвестировать в создателей красоты, потому что только что-то прекрасное, пусть даже это будет программный код, привлекает новых клиентов в нашем мире. Никому не нужные поделки так и останутся хоть дорогой, но игрушкой в дата-центре банка, — делает вывод Крис Скиннер. — Те банкиры, которые это осознали, творят на практике чудеса цифровой трансформации. Такие кредитно-финансовые организации есть и в США, и Британии, и в России. Их названия у всех на слуху. Они все разные, но причина успехов у них практически одна: переход к цифровой модели дистрибуции того, что реально нужно аудитории». От себя добавим, что нужное обычно создают неординарные люди, которых необходимо привлекать на этапе разработки как сервисов, так и бизнес-моделей в целом.

О двух видах корпораций

В качестве примера цифровой трансформации докладчик привел опыт одного из крупнейших мировых банков — JPMorganChase, который помимо «переваривания» итогов инвестиций в 11 млрд долларов в инновации стал автором крылатой фразы: «В результате сегодняшней технологической революции возникли два вида корпораций — разрушаемые и разрушающие, а JPMorganChase находится в процессе перехода из старого поколения корпораций в новое».

«Таким образом, речь идет не об изменении чего-то там в бизнес-процессах крупного банка. Речь идет о полной смене не только модели бизнеса, но и трансформации бизнеса как такового, — утверждает Крис Скинер. — Банки должны меняться. Они это понимают, но не знают, как и во что именно им необходимо трансформироваться. Это сегодня самая большая проблема мировой финансовой отрасли. Те, кто считают, что цифровизация — это исключительно новый проект построения нового канала продаж, ошибаются».

Другой ошибкой является инвестирование только в один из компонентов традиционного банкинга: инфраструктуру, продукты или людей. Если 20 лет назад для роста было достаточно расширить сеть филиалов или выстроить новый процессинговый центр, то сегодня о множестве приоритетов былого стоит забыть в пользу приоритета нового: платформенного подхода к построению всего бизнеса в формате экосистемы.

С точки зрения информационных систем платформу необходимо строить на базе облачных технологий с доступом и к себе, и, наоборот, к клиенту при помощи API. Это обеспечивает максимально возможную гибкость и повышение time to market. Что немаловажно, API дают возможность как подключить к своей экосистемы нового участника, так и подключиться самому в качестве партнера или участника к более крупной экосистеме. В этой модели бизнеса происходит трансформация внутренней структуры банка. Например, бэк-офис преобразуется в центр по хранению и обработке данных. Теперь это его главная и основная задача помимо комплаенса. Ведь данные сегодня решают все, впрочем, как и информационная безопасность вкупе с соответствием нормативным актам, включая требования регуляторов. Данные позволяют клиентам оставаться постоянно связанными с поставщиком сервисов, нужных людям, будь то Uber или Airbnb. Нет этой связи — не и бизнеса. Все просто и понятно.

Если понятно, то что делать?

Банкам необходимо перестать быть банальными агрегаторами и контролерами финансовых услуг и «делать все для всех». Необходимо становиться партнерами тех, кто специализируется в какой-то одной области бизнеса, но делает это очень хорошо, ведь банки не могут сами делать все хорошо.

Крис Киннер уточняет свою мысль: «Однако при этом возникает проблема: как с такими компаниями-монолайнерами банку выстраивать отношения? Как, например, проводить дью-дилидженс — процедуру составления объективного представления об объекте инвестирования, включающую в себя оценку инвестиционных рисков? Как клиенту этого банка проверить добросовестность сотни стартапов? На это попросту ни у кого нет времени. Появляется естественное желание клиента, чтобы банк сам или еще кто-то взял на себя эту работу. А почему, собственно, нет? Этот клиент уже получает десятки сервисов посредством API, так чем же банк лучше других контрагентов? А отговорка, что вы существуете на рынке почти 350 лет, выглядит здесь неуместной».

Возможно, необходимо трансформировать в рассматриваемом контексте и сами отношения между корпорациями и стартапами по принципу отношений между родителями и детьми. В России есть литературное произведение великого автора на эту тему, где описаны варианты развития конфликтов между консервативными «отцами» и их гиперсовременными отпрысками, которые настроены разрушить все «до основания, а затем…».

Дети всегда хотят перемен, они хотят изменить систему, они хотят изменить весь мир. Как в этом случае родителям следует общаться со своими детьми? Опыт прошлых поколений показывает, что это путь наставничества, обучения и инвестирования в их будущее. Возможно, сейчас стоит работать бок о бок с молодежью, а по мере роста и взросления мира финтеха постепенно доверять ему управление корпорациями.

«Итак, я полагаю и пишу в своей новой книге, что банки не будут разрушены и не исчезнут с лица земли в соревновании с финтехами и необанками. Я выбрал пять банков, которые хорошо справляются с задачей цифровой трансформации, начиная с уже упомянутого JPMorganChase. Я пообщался с их представителями, и что мне удалось уяснить из этих бесед? Процесс цифровизации, как оказалось, у всех проходит через ответ на четыре вопроса: что изменять, как изменять, что надо делать и как это надо делать? На выработку ответов может уйти до десяти лет, но рано или поздно ответ придется дать. На все эти вопросы, наверное, должны отвечать и представители “отцов”, и представители “детей”. Причем под последними опрашиваемые банкиры понимали Alibaba, Netflix и т.д. Они смотрели на то, как работают и как устроены изнутри эти бизнесы, а потом находили людей, которые могут привести консервативный бизнес в нужную бизнес-точку. Надо только знать, куда могут завести перемены, и вовремя остановиться», — дал совет Крис Киннер.

Куда может завести «цифра»

А куда именно может завести трансформация огромной компании, можно увидеть на примере Alibaba, крупнейшей в мире компании розничной торговли, ставшей намного больше, чем обычный канал продаж. В Alibaba интегрировано множество, на первый взгляд, разрозненных сервисов — как финансовых, так и медийных, и логистических, вплоть до предоставления услуг Cloud Computing, не говоря уже о маркетплейсе. Зачем все это? Задачу, которую Alibaba решает таким путем, — построение такой экосистемы, где клиенту можно, не выходя из мобильного приложения Ali, получить максимум сервисов «одним кликом». Не хватает денег? Не беда — ведь сюда встроен не один банк. Этот факт объясняет, почему банки идут в технологический бизнес, телекомы — в банки, а ретейлеры — и туда, и туда.

Крис Скиннер полагает: «Во всей этой огромной экосистеме прекрасно видно, как “Ali-мама” воспитывает “Ali-детей” и ухаживает за ними». «Ali-мама» — это данные, именно то, что называется BigData. Эти данные лежат в основе бизнеса, а «родители» учат «детей» тому, где находится та или иная информация, а также тому, что на ее основе можно сделать. «Дети» берут и делают, причем так, как считают нужным. Но при этом «Ali-мама» не теряет контроль над своим ключевым активом — данными.

Таким образом, стартапы и финтехи — это хорошо. Плохо то, что у них нет истории и капитала. Зато все есть у так называемого BigTech — крупных технологических компаний. Но этот самый BigTech дальше проведения платежей большей частью в финансы не идет. Его жизнь быстрее банковской. Регулирование и комплаенс не дадут ему реализовать свое преимущество в скорости над банками. Второй стоп-фактор, как выяснятся в последнее время, заключается в том, что у BigTech нет никакого резона конкурировать на одной поляне с банками, которые являются крупнейшими источниками денег для первых.

«Зачем рыть себе могилу? Разумнее выстраивать партнерские отношения при условии, что банки трансформируются и перестанут рассматривать цифровизацию как не более чем процесс или проект», — сделал финальный вывод докладчик.