Финансовая сфера

Банковское обозрение


  • Несостоятельность как приговор
15.05.2019 Аналитика

Несостоятельность как приговор

Участники конференции «FinLegal-2019: судебные споры, банкротство и субсидиарная ответственность в финансовом секторе» делятся своими соображениями на тему банкротства


Александр Попелюк, Lidings Александр Попелюк, партнер практики разрешения споров Lidings:

Когда наш суд проверяет решение иностранных судов, ему очень непросто оценивать те обстоятельства, которые были оценены с применением иностранных норм. Встает вопрос о том, чтобы исследовать эти нормы, найти их источники, понять их. Как правило, нормы писаного права не исчерпываются непосредственно нормативными актами, есть еще толкование, есть прецедентная практика. Второй нюанс — для проверки решений в делах о банкротстве требуется еще представить те доказательства, которые были и находятся в материалах дел иностранных судов. Достать что-то из иностранного суда для российского суда крайне трудно, поэтому, когда проверяется решение иностранного суда, для такого кредитора всегда встает вопрос: может быть, стоило пойти вообще без решения суда?.. Еще одна деталь, усложняющая процедуру, — это необходимость перевода документов. Нельзя в наш суд предъявлять в качестве официального документа что-то на иностранном языке, это нужно перевести, апостилировать, объемы могут быть очень значительными, и это все отнимает время.

Проще отстаивать решения иностранных судов континентального права: Германии, Восточной Европы. С Великобританией, Кипром, которые восприняли прецедентное право, нашим судам сложнее, потому что в силу объективных причин они не воспринимают прецеденты как источники права. То есть, в целом, сложнее дело обстоит с прецедентным правом, чем с континентальным.

Алексей Юферов, «Вектор права» Алексей Юферов, заместитель генерального директора «Вектор права»:

В рамках юридического сопровождения банкротства банков мы занимаемся оспариванием сделок, совершенных с банками-банкротами, и нам хотелось бы обратить внимание на следующий тренд. Если раньше суды достаточно охотно признавали подобные сделки недействительными, то сейчас они стали более разборчиво относиться к данным сделкам, все чаще стало упоминаться понятие «добросовестность кредитора», в пользу которого совершена сделка: насколько добросовестно действует кредитор в конкретной ситуации. Ранее, принимая решение, судьи руководствовались набором формальных признаков, обозначенных в Законе о банкротстве, по которым принималось соответствующее решение. Сейчас наличия определенных признаков для признания сделки недействительной недостаточно, нужно разбирать каждое конкретное дело отдельно, изучая все фактические обстоятельства. Это, безусловно, осложняет конкурсному управляющему процедуру доказывания недействительности сделки, но в то же время это положительный сигнал для гражданского оборота. Участники оборота могут быть уверены, что, если действовать действительно добросовестно, то есть шанс отстоять свою сделку.

Андрей Кадушкин, АСВ Андрей Кадушкин, начальник отдела оспаривания сомнительных сделок экспертно-аналитического департамента АСВ:

В ходе процедуры конкурсного производства, введенной в отношении открытого акционерного общества «Национальный банк развития бизнеса» решением Арбитражного суда города Москвы, Агентство как конкурсный управляющий Банком обратилось в арбитражный суд с требованием о признании недействительными совокупности сделок, направленных на отчуждение недвижимого имущества, ранее принадлежавшего Банку.

Агентство указывало на то, что финансирование сделки по приобретению физическим лицом недвижимости в действительности осуществлялось за счет средств самого Банка, о чем свидетельствует ряд совершенных в течение одного дня сделок и банковских операций: договор купли-продажи векселей, заключенный Банком с «компанией А», по которому в оплату векселей третьих лиц Банк в пользу «компании А» перечислил денежные средства, а также носящие транзитный характер банковские операции по перечислению денежных средств со счета «компании А» на счет «компании Б», затем со счета «компании Б» на счет физического лица-покупателя недвижимости и, наконец, со счета физического лица на счет Банка.

Совокупность указанных сделок, согласно позиции Агентства, прикрывала передачу денежных средств Банка и его недвижимого имущества в пользу сторонних лиц фактически без предоставления встречного исполнения, что свидетельствует об их недействительности по основаниям, предусмотренным, в частности, п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ дважды направляла спор на новое рассмотрение по жалобам Агентства, затронув в своих определениях важные практические аспекты оспаривания сделок (дело № А40-76551/2014).

Дмитрий Артюшенко, ФАС РФ Дмитрий Артюшенко, заместитель начальника управления по борьбе с картелями, ФАС РФ:

1 февраля 2019 года Верховный Суд Российской Федерации опубликовал определение по делу № А40-199212/2017 об обжаловании Межрегиональным коммерческим банком развития связи и информатики Постановления ФАС России о привлечении к административной ответственности в связи с непредставлением данным банком информации о движении денежных средств по счетам компании, в отношении которой проводилось антимонопольное расследование.

Верховный Суд РФ оценивал положения двух статей — ст. 25 Федерального закона «О защите конкуренции» и ст. 26 Федерального закона «О банках и банковской деятельности».

Cтатья 25 Федерального закона «О защите конкуренции» устанавливает обязанность представления информации по запросу антимонопольного органа (в том числе информации, составляющей коммерческую, служебную и иную охраняемую законом тайну). В то же время в ст. 26 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» антимонопольный орган отдельно не указан в качестве адресата направления сведений, составляющих банковскую тайну.

Исходя из этого Верховный Суд РФ в своем Определении указал, что Федеральный закон «О защите конкуренции» во взаимосвязи с положениями Федерального закона «О банках и банковской деятельности» не содержит положений, обязывающих банк представлять в антимонопольный орган по его мотивированному требованию документы, составляющие банковскую тайну.

Представив, таким образом, определенное толкование соотношения двух специальных законодательных норм, суд, однако, при разрешении вопроса о необходимости предоставления в ФАС России сведений, составляющих банковскую тайну, не высказался о том, как оценивать в данном случае баланс публичных и частных интересов.

Иными словами, может ли сохранность банковской тайны быть важнее публичного интереса противодействия и пресечения монополистической деятельности (особенно одного из ее наиболее опасных видов — антиконкурентных соглашений)?

Необходимо отметить, что при вынесении решения по другому делу (№ А40-185433/2017) Верховный Суд РФ продемонстрировал другой подход и, оценивая соотношение двух частных интересов, указал, что реализации информационных прав кредиторов банка-банкрота не должны препятствовать положения о банковской тайне клиентов этого банка.

В заключение следует обратить внимание, что ФАС России готовит обжалование решения Верховного Суда РФ по делу № А40-199212/2017.

Дмитрий Константинов, «Ильяшев и партнеры» Дмитрий Константинов, руководитель практики банкротства и финансовой реструктуризации «Ильяшев и партнеры»:

В деле «Дальняя степь» ВС РФ признал контролирующим лицом банк, в котором у должника был открыт счет. На мой взгляд, это типичный пример того, как российские суды могут применять слишком широкую концепцию контролирующих лиц. Ведь сам по себе факт открытия счета или совершение операций по такому счету отнюдь не свидетельствуют о том, что кредитная организация оказывала влияние на деятельность должника. Но в подобных случаях в конечном счете речь идет не о жестко закрепленном тексте, а о судейском усмотрении — и это само по себе неплохо.

Проблема скорее в том, что российские суды не имеют традиции описывать причины, по которым у них такое усмотрение сложилось, поэтому судебные акты о привлечении к субсидиарной ответственности в этой части рискуют свестись к простой констатации статуса лица как контролирующего. И это уже плохо — мы не сможем ни понять, почему конкретное лицо признано контролирующим, ни полноценно обжаловать такие судебные акты. Боюсь, что пока подход российских судов к мотивировке судебных актов не изменится, предложенные ВС РФ правила привлечения к субсидиарной ответственности полноценно работать не будут.

Марина Баландина, ФБК Legal Марина Баландина, руководитель практики, к.ю.н., ФБК Legal:

В ситуации, когда истек срок исковой давности на оспаривание судебного акта в апелляционной (кассационной инстанции), остается оспаривать сделку кредитора в рамках банкротного дела. При этом такое оспаривание имеет свои минусы. Прежде всего необходимо предпринять усилия, чтобы разрушить сами требования, потом затратить время на исключение этих требований из реестра. Фактически будет складываться ситуация, когда вы оспорили сделку, но требования в реестре все равно остались. Как следствие какое-то время вы не сможете эффективно управлять банкротством (в частности, если такие требования принадлежали мажоритарному кредитору). В данной ситуации необходимо будет выйти за банкротство и по вновь открывшимся обстоятельствам пересмотреть судебный акт, на основании которого кредитор был включен в реестр. Зачастую это отнимает много времени (редкий судья в первой инстанции пересмотрит свой судебный акт в одно заседание, более того сам кредитор может обжаловать пересмотренный судебный акт, оттягивая вступление судебного акта в законную силу).

Мария Сидорова, «А2» Мария Сидорова, партнер, к.ю.н., адвокатское бюро «А2»:

Бороться с аффилированными кредиторами и недобросовестным должником можно не только силами управляющего в процессе оспаривания сделок в конкурсном производстве, но и на стадии, когда вы только включились в реестр. Важно понимать, что на первом собрании кредиторов, на котором формируется реестр, вы будете голосовать за выбор следующей процедуры и за выбор управляющего. Соответственно, если к этому моменту реестр не будет очищен от аффилированных кредиторов, то управляющий окажется под контролем должника.

Чтобы этого не произошло, я советую всем занимать активную позицию в банкротных процедурах и выбирать нападение, а не защиту.

Антон Помазан, BGP Litigation Антон Помазан, старший юрист BGP Litigation:

Судам следует учитывать добросовестное поведение участников при выдаче займа должнику, а также цель использования должником таких заемных средств (например, на погашение существующих требований внешних кредиторов). Субординации должны подвергаться только требования участников, возникшие в результате злоупотребления правом. В качестве правового основания субординации требований участников должника следует использовать специальное регулирование, а именно ст. 2 Закона о банкротстве с учетом ее телеологического толкования. Субординации не должны подвергаться требования участников, возникшие в рамках выполнения ими экономически обоснованного плана по восстановлению платежеспособности должника, обязательно доведенного до сведения мажоритарных кредиторов должника. Суд не должен руководствоваться презумпцией кризиса при принятии решения о субординации требований участников должника, при этом признаки кризиса должны быть четко определены судебной практикой. Также судам следует выработать подход, учитывающий срок выдачи займа, то есть, некий аналог периода подозрительности, установленного законом для оспаривания сделок должника по специальным основаниям, возникновение требований в течение которого приведет к возможности их субординации судом. Это позволит соблюсти баланс интересов всех сторон.

Акционеры могут снизить риски невозврата денежных средств, вложенных в бизнес. Для этого договор займа должен быть заключен между должником и действующим неаффилированным ему юридическим лицом. При этом, желательно, чтобы основным видом деятельности такого контрагента было предоставление займов. Условия предоставления займа должны быть рыночными: процентная ставка должна включать в себя риск выдачи займа в условиях кризиса, договор не должен быть пролонгирован, договор должен предусматривать обеспечение обязательств должника. Также возможно установление в договоре займа ковенанта. Обязательства по договору должны исполняться надлежащим образом и в срок. Кредитор должен вести постоянную работу с задолженностью. Все это позволит значительно снизить риск субординации требований.






Читайте также

Новости Новости Релизы
Сейчас на главной

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ