Верховный Суд отменил полное погашение требований кредиторов по соглашению об отступном, сославшись на гипотетическое нарушение прав должника и его участников¹. Нижестоящие суды не были единодушны, а ВС РФ использовал довольно строгий подход к применению отступного при погашении требований кредиторов. Проанализируем позиции судов всех инстанций и положения законодательства о банкротстве, повлиявшие на исход дела.

История дела

Для правильного понимания проблем, затронутых в настоящем деле, остановимся на его фактических обстоятельствах.

Речь идет о банкротстве ООО «Бар-«Богунай» (далее — должник). В отношении должника 13.09.2016 введена процедура наблюдения, а 03.02.2017 — конкурсное производство.

На момент проведения собрания кредиторов, которым кредиторы намеревались утвердить заключение соглашения об отступном, реестр требований кредиторов к должнику был сравнительно небольшим и распределился следующим образом:

Вторая очередь:

• 326 126,12 рублей — требования МИФНС № 7 по Красноярскому краю (основной долг).

Третья очередь:

• 311 964 рублей — Гневанова С.А.;

• 4 306 265,87 рублей — Тузов И.В., в том числе: 4 306 265,87 рублей — основной долг, 291 451,94 рублей — неустойка, подлежащая отдельному учету в реестре;

• 1 663 992,80 рублей — МИФНС № 7 по Красноярскому краю, в том числе 982 867,90 рублей — основной долг, 626 200,48 рублей — пени, 54 924,42 рублей — штрафы;

• 5 805 720,01 рублей — Андронов И.В., в том числе 4 849 991 рубль 34 копейки — основной долг, 95 5728 рублей 67 копеек — проценты (данные требования в дальнейшем были уступлены кредитору Тузову И.В.).

На общую сумму: 12 102 104, 80 рублей.

У должника, согласно инвентаризационной описи, имелось имущество, которое вполне могло удовлетворить большую часть требований кредиторов:

• нежилое помещение площадью 535,9 кв. метров, кадастровый номер 24:59:0303027:2717;

• нежилое помещение площадью 1064 кв. метров, кадастровый номер 24:59:0303027:2716;

• помещение кафе «Лакомка», расположенное на первом этаже в здании жилого дома, общей площадью 72,2 кв. метров, кадастровый номер 24:59:0303009:1305;

• квартира общей площадью 44 кв. метров, кадастровый номер 24:59:0303009:934.

В соответствии с отчетом об оценке стоимость всех указанных выше объектов недвижимости составляла 10 615 015 рублей.

На собрании кредиторов должника от 23.03.2019 было принято решение заключить договор об отступном с основным кредитором Тузовым И.В. на все перечисленное имущество, а Тузов, в свою очередь, обязался погасить требования всех иных кредиторов и текущие платежи.

Данное решение собрания кредиторов не понравилось конкурсному управляющему, который посчитал, что оно нарушает права и интересы кредиторов или третьих лиц, в связи с чем обратился в суд с заявлением о признании решения собрания кредиторов недействительным.

Позиции судов

Первая инстанция

Суд первой инстанции признал решение собрания кредиторов недействительным, не указав при этом на конкретное основание для признания решения недействительным.

Согласно п. 4 ст. 15 Закона о банкротстве признание решение собрания кредиторов недействительным возможно только в двух случаях:

• если решение собрания кредиторов нарушает права и законные интересы лиц, участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, третьих лиц;

• если решение собрания кредиторов принято с нарушением установленных Законом о банкротстве пределов компетенции собрания кредиторов.

В тексте определения суд указывает, что решение собрания кредиторов принято в пределах своей компетенции.

Однако нарушение прав и законных интересов лиц суд первой инстанции не установил, аргументировав признание решения собрания кредиторов в большей степени нарушением процедуры передачи кредиторам имущества должника в качестве отступного.

Суд установил, что имущество должника может быть передано кредитору в качестве отступного только после того, как проведены торги, и в случае отсутствия непогашенных требований, относящихся к текущим платежам, требований первой или второй очереди, сославшись при этом на ст. 142.1 Закона о банкротстве, а также на п. 21 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемым в этих делах процедурах банкротства (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016).

Апелляционная инстанция

Апелляционная инстанция, отменяя определение суда первой инстанции, сделала следующий вывод: прямая передача спорного имущества отступным без выставления ее на торги не нарушила права и законные интересы лиц, участвующих в деле о банкротстве и в арбитражном процессе по делу о банкротстве.

Таким образом, несоблюдение указанной процедуры реализации имущества должника, не приведшее к нарушению тех интересов, для защиты которых такая процедура установлена, не может повлечь недействительность соответствующего решения кредиторов.

Несмотря на то что данное постановление апелляционного суда было впоследствии признано недействительным, нельзя не отметить подход, которым руководствовался суд при вынесении судебного акта, — попытка решить вопрос неформально и по справедливости.

Суд отметил, что сумма отступного больше, чем сумма реестровых и текущих платежей, и кредитор, согласно отступному, обязался перечислить больше, чем необходимо для погашения всех требований кредиторов, а потому решение собрания кредиторов не может быть признано недействительным.

Этим умозаключением суд затронул очень важную тему, связанную с необходимостью следовать всем законодательным формальностям, если требования кредиторов были удовлетворены полностью. Вернемся к ней чуть позже.

Верховный Суд

Верховный Суд, отменяя постановление суда апелляционной инстанции, восполнил пробел в мотивировке, который оставил суд первой инстанции. Так, суд первой инстанции не указал конкретное основание для отмены решения собрания кредиторов. Верховный суд по этому поводу сказал:

«Решение не нарушило права кредиторов должника, поскольку Тузов И.В. обязался по соглашению об отступном погасить их требования, что и было им сделано … Однако законодательство о банкротстве направлено на установление баланса между разнонаправленными интересами гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов, с одной стороны, должника и лиц, участвующих в его капитале, с другой стороны … Прямая передача имущества в качестве отступного одному из кредиторов на предложенных этим кредитором условиях без выявления подлинной стоимости недвижимости в предписанном Законом о банкротстве порядке нарушила права должника и как следствие права его участников».

Аргументацию Верховного Суда вряд ли можно критиковать, ведь теперь все действительно — в полном соответствии с буквой закона. Вместе с тем возникают сомнения в том, что данный исход дела правилен и приведет к полной компенсации требований кредиторов. Более того, сомнительно, что выплаты кредиторам при продаже имущества на торгах будут больше, чем при отступном, и что после выплаты кредиторам останутся денежные средства для выплаты участникам должника, которые получают деньги в последнюю очередь.

Надежда, а не реалии

Вернемся к вопросу о том, какую основную цель преследуют кредиторы и все лица, участвующие в деле о банкротстве: получение максимальных выплат или полное следование процедуре, предусмотренной Законом? Именно к этому вопросу так сильно приблизился суд апелляционной инстанции в своих рассуждениях.

Верховный Суд в мотивировочной части указал на необходимость выявления подлинной стоимости имущества при передаче его в качестве отступного. Но разве отчет оценщика не является выявлением подлинной стоимости? Именно отчет оценщика дает основной ориентир стоимости имущества должника, именно на основе этой цены начинаются торги имуществом должника, что следуют из п. 6 ст. 110 Закона о банкротстве.

С учетом статистики продаж имущества банкротов, опубликованной Федеральным информационным ресурсом за 2011–2016 годы, торги, проводимые в рамках процедуры банкротства компаний, удается провести лишь с третьей или четвертой попытки и по заниженной на 60–70% стоимости². Таким образом, с большой долей вероятности имущество на торгах будет продано по заниженной стоимости и через достаточно долгий период времени, что увеличивает издержки от проведения процедуры банкротства.

В нашем понимании это и есть нарушение прав кредиторов, поскольку их лишили возможности получения выплат раньше и в больше размере, ведь каждые новые торги и каждый месяц банкротства уменьшают размер выплат.

Надежда Верховного Суда (а это именно надежда, а не реалистичный прогноз) на то, что оцененное имущество будет продано по цене, большей, чем его оценочная стоимость, по меньшей мере необоснованна.

Решение собрания кредиторов о передаче имущества в качестве отступного, по результатам которого будут полностью выплачены все долги, нужно максимально поддерживать, поскольку исход банкротства, при котором будут выплачены все требования кредиторов, в настоящий период развития российской практики несостоятельности является исключительным и экстраординарным.

Учитывая, что цель регулирования отношений несостоятельности — соразмерное и максимальное удовлетворение требований кредиторов³, можно сказать, что процедура банкротства сама по себе не должна превращаться в панацею: даже если она проведена в полном соответствии с Законом о банкротстве, кредиторы и другие лица, участвующие в деле о банкротстве, не всегда будут в выигрыше, о чем и свидетельствует рассматриваемое дело.

Именно на это пытался указать апелляционный суд, который исходил из общей цели конкурсного права — максимального удовлетворения требований кредиторов.

Какой вопрос остался за кадром?

Нужно ли лишать кредиторов возможности получить полное удовлетворение своих требований в случае, когда процедура предоставления отступного нарушена несущественно, а фактическое нарушение прав и законных интересов кредиторов и лиц, участвующих в деле о банкротстве, отсутствует, возможно, лишь гипотетически?

Мы пишем о гипотетическом нарушении, поскольку конкурсный управляющий не сообщил о том, что у него уже есть покупатель на имущество должника, которое он готов купить по большей цене, чем предложил Тузов И.В. У конкурсного управляющего нет альтернативного покупателя, в связи с этим нет нарушения чьих-либо прав на момент рассмотрения дела, а с учетом приведенной выше статистики проведения торгов в банкротстве вероятность существенного нарушения чьих-либо прав мала.

Вместе с тем необходимо оговориться, что оставлять в силе любое решение собрания кредиторов, которым предлагается быстро передать имущество должника заинтересованным лицам, безусловно, неправильно. Однако полагаем, что будет разумно, если такие жалобы будут удовлетворяться только в том случае, когда сговор кредиторов с целью причинить вред должнику будет очевиден и они будут принимать решение о передаче имущества по отступному на условиях, что кредиторы явно могли претендовать на получение компенсации в большем размере, или в том случае, когда заявитель жалобы может представить доказательство того, что на актив есть покупатель, готовый купить его по более высокой цене.

Считаем, что одного лишь заявления о том, что право участника должника нарушено, в настоящем деле мало, нужно реально доказать, что имущество можно продать по стоимости большей, чем по отступному, но данный вопрос не рассматривался в Верховном Суде.

Где кроется проблема?

В рассматриваемом деле за имущество должника кредитор готов был заплатить его оценочную стоимость, что нужно воспринимать как действительно благополучный исход продажи имущества с учетом действующей статистики.

Полагаем, что в рассматриваемом деле была выявлена не столько проблема правоприменения, сколько проблема Закона о банкротстве, поскольку сами нормы Закона о банкротстве сформулированы таким образом, что передать имущества в качестве отступного не так просто и не так выгодно кредиторам.

Обратимся к норме Закона. Пункт 1 ст. 142.1 Закона о банкротстве гласит: «погашение требований кредиторов путем предоставления отступного допускается только в отношении имущества должника — юридического лица, не проданного или не переданного в порядке, установленном Законом о банкротстве, при отсутствии непогашенных требований, относящихся к текущим платежам, требований первой или второй очереди».

С учетом рассматриваемого дела нам представляется, что указанная норма чрезмерно жестка, поскольку устанавливает дополнительные требования к отступному, которые не могут быть исполнены в ходе заключения соглашения об отступном.

Из-за негибкости данной нормы возникают следующие вопросы:

1. Что делать в том случае, когда кредитор готов полностью погасить требования всех кредиторов, и текущих, и всех очередей реестровых? В силу законодательного запрета кредитор не может это сделать.

2. Что делать, если у должника есть задолженность по текущим платежам? Если это банкротство небольшого предприятия, как в рассматриваемом деле, то текущие платежи у банкрота будут всегда, как минимум для компенсации расходов и выплаты вознаграждения управляющему, поскольку у банкрота отсутствуют оборотные средства, есть лишь актив для продажи. Возникает вопрос: а как вообще заключить соглашение об отступном в такой ситуации?

3. Учитывая, что в настоящем деле передача имущества по отступному была предпочтительным исходом для кредиторов и лицо, получающее имущество по отступному, готово помимо всего прочего еще и погасить требования по текущим платежам и требования кредиторов второй и третьей очередей (что не входит в его обязанность), зачем этому препятствовать?

Ответы на эти вопросы Закон не дает. Пункт 5 ст. 142.1 Закона о банкротстве показывает, насколько сильно возможно снижение стоимости имущества должника. То есть после того, как в отношении имущества проведены торги и его никто не купил, законодатель позволяет кредиторам предоставить скидку в размере 50% минимальной стоимости имущества на торгах, но не дает возможность продать его по рыночной стоимости, что очень странно.

Зарубежный опыт

В завершение хотелось бы сделать небольшую отсылку к праву зарубежных стран, которые в рамках банкротства позволяют продавать все имущество должника, так называемый asset deal.

Чем примечателен asset deal в банкротстве? Подобная схема банкротства позволяет провести процедуру относительно быстро, поскольку незадолго до ее начала на имущество должника находится потенциальный покупатель, который готов приобрести имущество по его рыночной стоимости.

После того, как банкротство началось, с покупателем заключается договор купли-продажи или иной договор, в зависимости от того, как структурирована сделка. Имущество зачастую продается напрямую, без проведения торгов или их аналогов, поскольку это существенно затягивает процесс, а продаваемый актив — это работающее предприятие, которое продать нужно как можно быстрее.

В результате проведения банкротства по такой схеме существенно экономится время и требования кредиторов погашаются максимально быстро. Если заинтересованное лицо считает, что его право нарушено, оно может обжаловать данную процедуру, но в этом случае должно доказать, что имущество можно продать по более высокой стоимости.

Примерами asset deal за рубежом являются такие процедуры, как pre-pack (Англия)⁴, процедура по ст. 363 Кодекса о банкротстве (США)⁵, Insolvenzplan (Германия)⁶.

Логика законодателя, разрешившего такие действия, объясняется следующим. Когда за бизнес юридического лица предлагают стоимость более высокую, чем та, на которую можно рассчитывать при проведении стандартной процедуры, формальные требования Закона могут быть отодвинуты на второй план⁷. Более того, за проданный работающий бизнес кредиторы получат деньги гораздо быстрее, чем при конкурсе.

Если провести аналогию с комментируемым делом, то должник мог продать все свое имущество, т.е. совершить asset deal, пусть даже не сразу после начала банкротства, но если бы подобный подход был одобрен Верховным Судом, то скорость проведения процедур банкротства и их эффективность, на наш взгляд, существенно увеличились бы.

Применению банкротства по такой схеме мешает не только особенность российского законодательства, но и формальный подход судов, ведь при решении спорных вопросов, связанных с банкротством, на одной чаше весов — полное соблюдение процедуры, а на другой — эффективное банкротство.

Гибкость частного права — именно то, чего не хватает законодательству о банкротстве в настоящий момент.

1. Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации по экономическим спорам 21 февраля 2019 года вынесла определение № 302-ЭС18-528 по делу № А33-15936/2016, которым затрагивается вопрос возможности передачи имущества должника одному из кредиторов по соглашению об отступном на основании решения собрания кредиторов.
2. http://bankrot.fedresurs.ru/NewsCard.aspx?ID=849&attempt=1
3. Свириденко О.М. Правовое регулирование ответственности арбитражного управляющего // Lex russica. 2018. — № 8. — С. 96–104. Карапетов А.Г., Фетисова Е.М., Матвиенко С.В., Сафонова М.В. Обзор правовых позиций Верховного Суда Российской Федерации по вопросам частного права за июнь 2017 года // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. — 2017. — № 8. —. С. 27–63.
4. См.: Wellard M., Walton P. A Comparative Analysis of Anglo-Australian Pre-packs: Can the Means Be Made to Justify the Ends? // International Insolvency Review. — 2012. — Т. 21. — №. 3. — С. 143–181.
5. См.: Hurley J.J. Chapter 11 Alternative: Section 363 Sale of all of the Debtor's Assets Outside a Plan of Reorganization // American Bankruptcy Law Journal. — 1984. — № 58. — С. 233–251.
6. См.: Schwehr B. Corporate rehabilitation proceedings in the United States and Germany // International Insolvency Review. — 2003. — Т. 12. — №. 1. — С. 11–35.
7. См.: Bo Xie. Role of Insolvency Practitioners in the UK Pre-pack Administrations: Challenges and Control // International Insolvency Review. — Vol. 21. — 2012. — С. 85.