Модератором дискуссии выступил Максим Осадчий, а свои доклады представили Егор Кривошея, Павел Самиев и Константин Корищенко. Цифровая трансформация банковских экосистем, борьба экосистем и маркетплейсов, а также последствия цифровизации экономики для финансового сектора — эти ключевые вопросы обсудили члены Клуба.

По мнению Максима Осадчего, начальника аналитического управления Банка Корпоративного Финансирования, за последнее время в финансовом секторе возникли три важных инновации: блокчейн и криптовалюта, отрицательные процентные ставки и, что главное, стремление компаний-гигантов прийти на традиционно банковскую территорию. Бигтехи сегодня создают платежные системы и метят в управление кредитным рынком, тем самым создавая свои экосистемы и заставляя банки реагировать и выходить за пределы банковской деятельности. «Создание банковских экосистем и их развитие стало стратегически важным решением для банков», — заявил спикер. Россия пришла к этому с опозданием, это можно объяснить тем, что у нас драйверами создания экосистем являются не компании, как, например, в Китае, а банки и государство. Но первооткрывателем в области развития банковских экосистем в России, наверное, можно назвать Тинькофф Банк. Сбербанк также активно работает в этом направлении, сотрудничая с Mail.Ru Group и принадлежащим ей Delivery Club. Свои экосистемы есть у Альфа-Банка, ВТБ, Россельхозбанка. Возможно, в эту нишу устремятся также малые и средние банки. Но бигтехи не отстают: российский «Яндекс» — огромная компания с широкой экосистемой.

Как меняются банковские экосистемы

Эту тему продолжил Егор Кривошея, руководитель направления исследований в Центре исследования финансовых технологий и цифровой экономики «Сколково» — Российская экономическая школа. «Экосистема — это сложная система взаимосвязанных элементов, которые развиваются отдельно друг от друга, ключевая часть этой системы — микросервисная инфраструктура. Например, когда Сбербанк развивает сервис такси, он делает это отдельно от своих финансовых продуктов, и чтобы сделать новую операцию для приложения СитиМобил, Сбербанк не ждет обновления своего основного приложения — мобильного банка. Такая система позволяет гибко относиться к тому, что происходит на рынке, и вовремя реагировать с апдейтом на какую-то часть своей экосистемы», — считает Егор Кривошея. Это не только удобно для самой компании, но и помогает клиенту выйти на новый уровень клиентского опыта.

Спикер выделил три модели экосистем на рынке финансовых услуг по условному географическому признаку:

Американо-китайская модель — это бигтеховский финтех. Финансовые инновации здесь развиваются внутри больших технологических компаний, таких как Google, Apple или Amazon. Они предлагают своим клиентам финансовые услуги и активно конкурируют с банками. Финансовые услуги здесь развиваются отдельно, являются лишь одной из множества систем. Но почему бигтехи преуспевают в финансовых услугах? Есть несколько причин: огромное количество данных в руках компаний и умение с ними обращаться, микросервисная инфраструктура и инновационный задел — поиск новых решений для рынка. Также важно, что эти компании полностью цифровые, и им не нужно проходить путь цифровизации, как многим традиционным банкам. Решения бигтех-компаний нравятся клиентам. По данным опроса, более половины опрошенных пользователей готовы перейти на финансовые продукты технологических компаний.

Российская модель, в которой банк — центр экосистемы, а традиционные финансовые посредники становятся конкурентами для банка. Финансовые услуги — это точка входа клиента в экосистему, в которой банк замыкает пользователя и предлагает услуги компаний-партнеров, уже находящихся в экосистеме или еще нет.

Один из примеров такой модели — Сбербанк. В ближайшее время он планирует зайти в новые ниши: от путешествий до управлениями данными. Так Сбербанк пытается соединить жизнь человека, свой бренд и компанию. Бренд Банка должен оставаться в поле видимости клиента при любых его действиях. Тинькофф же, в отличие от Сбербанка, лишь во вторую очередь пытается удовлетворить потребности клиента, не связанные с финансовыми услугами, а делает упор на банковские сервисы. Но приложение банка Тинькофф — суперприложение, которое позволяет решить любые запросы клиента.

То, что в России центром экосистемы является банк, связано с инертностью российского потребителя, исторически сложившейся прибыльностью банков и проактивностью финансовых провайдеров

Европейская модель. В ее центре находятся потребители, регуляторы и стартапы. Благодаря активным действиям регулятора стартапы могут подключаться к инвестиционным структурам и предлагать новые клиентские решения для потребителя. Европейские клиенты проактивны, они умеют и хотят выбирать. Банки же теряют связь с клиентом. И, если раньше большую роль играл бренд, то теперь важнее новые технологические решения.

Конечно, эти модели смешиваются: в России есть стартапы-финтехи, а в Америке доверие к традиционным банкам не пропало.

Сегодня все банки сталкиваются с новыми вызовами: теряют лояльность клиентов, бренды становятся невидимыми, происходят дезинтермедиация и коммодитизация. Поэтому у всех банков есть несколько стратегий развития:

1. банк и финансовые услуги становятся крупнейшими элементами экономики;
2. банк находит крупного партнера и интегрируется в его экосистему;
3. банк переходит к более нишевым или универсальным услугам.

Маркетплейсы против экосистем

С докладом о противостоянии этих моделей выступил Павел Самиев, сооснователь и генеральный директор аналитического агентства «БизнесДром».

Одним из ключевых факторов роста комиссионного дохода банка являются (помимо операционного, расчетно-кассового обслуживания и так далее) продажи продуктов смежных отраслей — как правило, страхования. «С одной стороны, банки позволяют страховым компаниям заработать, но с другой, и комиссионный доход банков от продажи страховых услуг за последние несколько лет существенно вырос: 23% за девять месяцев 2019 года — доля комиссионных доходов банков, 36% за те же девять месяцев того же года — доля банковского капитала с продажи страховых продуктов. В последние пять лет доля банковских каналов с продажи страховых продуктов значительно растет, никто, кроме банков, такого результата больше не показывал», — поделился Павел Самиев. Соотношение продаж страховых услуг через банковские экосистемы и через агрегаторы, маркетплейсы и прочие небанковские каналы, определенно, в пользу банков.

Маркетплейс — это рыночная модель, представляющая собой витрину продуктов разных провайдеров. Экосистема — набор продуктов, сервисов и решений, предлагаемых одним брендом. Возникает вопрос: «Смогут ли свои экосистемы создавать игроки не первого эшелона, не финансовые гиганты?»

«Но есть и попытки создания экосистем для малого бизнеса — это банки, ориентированные исключительно на этот сектор. У них есть специальные блоки, которые работают только как цифровые структуры для малого бизнеса. Уже сейчас они предлагают такой набор сервисов, который распространяется далеко за пределы банковского рынка», — говорит Самиев. Перспектива в том, что доля продаж нефинансовых продуктов в банковских экосистемах будет и дальше расти.

Маркетплейсы создают конкуренцию крупным поставщикам услуг, позволяют быстро и недорого привлечь клиентов. На них могут зайти любые банки, ведь никакой собственной платформы разрабатывать не нужно.

Главные вопросы для рынка сегодня: смогут ли маркетплейсы развиваться так же активно, как экосистемы, или же экосистемы будут наращивать свою долю в других сегментах и продавать не только финансовые продукты, не дав маркетплейсам и шанса? Однозначного ответа пока нет.

Цифровизация экономики: чего ожидать?

Заключительным стало выступление Константина Корищенко, профессора РАНХиГС, посвященное последствиям цифровизации экономики. Именно оно обобщило все раннее сказанное и поставило логическую точку в заседании.

Смысл цифровой экономики заключается в том, что люди пользуются не предметами, а их цифровыми образами

К цифровизации экономики можно отнести такие явления, как сетевизация, смартизация, токенизация, дезинтермедиация, дегуманизация (замена человеческого ресурса в финансовом секторе ботами, роботами, робоэдвайзерами) и шеринговая экономика. Смысл цифровой экономики заключается в том, что люди пользуются не предметами, а их цифровыми образами, например цифровыми деньгами. Здесь у денег возникают новые функции: почти молниеносная скорость передачи, анонимность, возможность транзакций в любом объеме. Создание единой цифровой валюты для мирового Интернета для экономики означает многое, например: можно будет совершать денежные взаимодействия без вмешательства коммерческих банков, использовать очень маленькие денежные величины и работать с деньгами без кредитного и валютного риска.

Изменится и инфраструктура финансового рынка. Базовые активы, системы платежей, хранения и переводов, организация торговли — все это претерпит колоссальную трансформацию. Произойдет разрыв производства и продажи финансового продукта, закрепятся на рынке новые посредники: маркетплейсы, витрины и агрегаторы. Интерфейс банковских приложений станет открытым (Open API). Ключевыми направлениями банков станут риск-менеджмент, онбординг, идентификация. Продажи из агентских перейдут в прямые, модели поведения клиентов стандартизируются, а взаимодействие с потребителем перейдет в VR.

Что касается моделей инвестирования, первичные продукты будут доступны онлайн без привязки ко времени или к месту, все услуги будут персонализированы и подобраны по личным потребностям клиента на основе прогнозных моделей, а также ими сможет воспользоваться любой человек, независимо от его социального статуса и гражданства.

Для людей же цифровая экономика — это возникновение безусловного базового дохода (что спорно), полный цифровой контроль, появление площадок для торговли персональными данными и переход в виртуальную жизнь. Людям придется приобретать пограничные компетенции, повышать квалификацию или вовс, обучаться новой профессии. «Присутственная» офисная работа вымрет, все перейдут на фриланс.

Можно выделить несколько потенциальных моделей развития банковского бизнеса:

• улучшение качества работы и автоматизации традиционных банков;
• возникновение необанков (такие уже существуют в Сингапуре и Великобритании) с получением отдельной банковской лицензии, связанной с открытием новых офисов;
• появление операционного банка — места, где деньги лишь хранятся, а остальные манипуляции производят посредники;
• модель «банк без банка» — все, что делает банк, совершается без лицензии;
• комбинированная модель. В ней модели сложно провести границу между банком и маркетплейсом, это оптимизационная модель с двумя параметрами.